Паладин душ - Лоис МакМастер Буджолд

— Тогда — осенённая богом, вы хотите сказать? — спросил он. Ещё не веря, но уже настороженно.

— Да, к моей бесконечной печали.

— Как это случилось?

— Один страдающий ублюдок молился богу, у которого не было времени помочь ему, и Он свалил эту работу на меня. Или, по крайней мере, Он представил мне это так.

Иллвин заполз поглубже под простыню:

— Ох, — чуть слышно произнёс он, когда до него дошёл смысл сказанного ею. Через секунду он прибавил: — Я поговорю с вами об этом попозже. Когда будет, хм, больше свободного времени.

— Посмотрим, что я смогу сделать.

Эрис поднял практически безжизненную руку и погладил жену по щиколотке:

— Катти. Так не может продолжаться дальше.

— Но, любовь моя, что же нам делать? — она склонила голову и обратила на Исту душераздирающий взор. — Вы не можете забрать его сейчас. Так быстро. Сейчас я его не отдам.

Она потёрла красные полосы на запястьях, когда их наконец освободили от пут.

— У него и так уже было больше времени, чем отведено многим людям, — с укором заметила ей Иста. — Он принял все опасности воинского призвания много лет назад; и, когда вы связали себя с ним узами брака, вы приняли их тоже.

Но как же быть с тем, что он отвержен? Смерть тела — и без того великая скорбь. Медленное угасание призраков, душ, которые отреклись от богов, — саморазрушение. Но Эрис не выбирал это изгнание; его вынудили. Это не самоубийство души, это убийство…

Иста колебалась:

— Нет, это случится не сегодня, не в этой суматохе. Времени осталось совсем немного. Его хватит на то, чтобы привести в порядок дела, пока Эрис ещё в состоянии управлять своим разумом; если он не будет медлить, то успеет написать прощальные письма. Но не более, мне кажется.

Она видела опасную, болезненную истощённость Иллвина. Этот клубок оказался гораздо более запутанным, чем мне показалось вначале. И даже моё второе зрение не в силах увидеть выход.

Эрис постарался сесть прямо:

— Ваши слова разумны, мадам. Я вызову нотариуса из храма, чтобы… пересмотреть завещание…

— Это нечестно! — снова набросилась Каттилара. — Иллвин убил тебя, а теперь получит все твои владения!

Подбородок Иллвина дёрнулся вверх:

— Я вовсе не голодранец. Мне не нужны поместья ди Льютесов. Чтобы не навлечь на себя позора, я отказываюсь от всяких притязаний на них. Пусть они перейдут к моей племяннице, или к Храму… или к ней даже. — Движением губ он указал на жену брата. Потом помолчал. — За исключением Порифорса.

Эрис улыбнулся, разглядывая носки своих сапог:

— Хороший мальчик. Мы никому не уступим Порифорс. Держись за него и ты останешься верным мне даже тогда, когда могила поглотит все мои надежды и чаяния.

Каттилара разрыдалась.

Иста оторвала усталое тело от табурета. Она чувствовала себя так, будто бы её избили палками.

— Лорд Иллвин, вы не возражаете, если ваш брат попользуется вами ещё некоторое время? Вы готовы?

— Эх, — пробурчал он без всякого энтузиазма. — Делайте то, что нужно. — Он поднял глаза на неё и с хорошо скрываемой настойчивостью прибавил: — Вы придёте ко мне снова, да?

— Да, — она махнула рукой и разорвала связь.

Иллвин упал на спину. Эрис вскочил на ноги, снова став воплощением силы:

— Ах!

Он обнял всхлипывающую Каттилару и вывел прочь, шепча ей успокаивающие нежные слова.

Да, горько подумала Иста. Ты поймал её. Готова поспорить, ты даже не пытался уклониться… Ты связался с ней… Так бы и продолжалось, она была уверена в этом. Чего же ещё ожидать от мужчины, который в седельной сумке держит кусок мыла? Виски пульсировали.

— Лисе, мне нужно прилечь. У меня голова болит.

— Ох, — Лисе поспешила к ней, предлагая руку и поддержку. В качестве горничной возможности девушки были весьма ограничены, но Исте приходилось признать, что она — лучшая из придворных, которых ей доводилось встречать. — Может быть, следует потереть вам виски лавандовой водой? Однажды я видела, как леди делают это.

— Спасибо. Это было бы замечательно.

Иста оглянулась на Иллвина, который снова лежал неподвижно, лишённый жизни и разума.

— Позаботься о нём, Горам.

Он отвесил поклон, посмотрел на неё исполненным безмолвного отчаяния взором и вдруг рухнул на колени и поцеловал край её юбки.

— Благословенная, — пробормотал он. — Освободите его. Освободите всех нас.

Иста проглотила комок, выдавила бесчувственную улыбку, вырвала подол у него из рук и позволила Лисе вывести себя наружу.

Словно пелена опустилась на Порифорс в тот вечер. Хозяин с хозяйкой замка удалились на тайное совещание, и все запланированные развлечения были внезапно отменены. Иста была только рада тому, что её наконец-то предоставили самой себе. Лисе доложила, что перед закатом главные офицеры Эриса отправились к своему командиру и позже вышли от него с крайне удручённым видом. Иста надеялась, что марч догадался оставить в стороне настоящую историю смерти Юмеру и сочинил другую легенду о внезапной — или застарелой? — смертельной болезни. И поскольку правда о смерти джоконской княжны касалась марчессы, Иста не могла себе представить, чтобы Каттилара горела желанием публично покаяться, а Эрис позволил ей это.

Сон Исты в эту ночь не тревожили ни боги, ни видения, хотя всё же сновидения были подпорчены мрачными, странными кошмарами о жутких путешествиях на истощённых или умирающих лошадях и о скитаниях по полуразрушенным замкам причудливой архитектуры, за ремонт которых она была каким-то образом ответственна. Проснулась она едва ли отдохнувшей, но с нетерпением принялась ждать полудня.

Она отправила Лисе помочь Гораму и предупредить его о её визите, затем лично осмотрела поднос с едой, который собирались нести наверх больному. Горничная передала этот поднос за дверь спальни лорда Иллвина, откуда, немного спустя, появилась Лисе и направилась к комнатам Исты.

— Горам даст нам знак, открыв дверь, когда будет готов, — сообщила Лисе. Девушка была подавлена, взволнована вчерашними мрачными чудесами и обеспокоена отсутствием вестей от Фойкса, хотя Иста заверила её, что он наверняка находится у главного служителя Маради. Лисе мало успокоили объяснения Исты о том, что Каттилара одержима более могущественным демоном, чем Фойкс, уже два месяца, а внешне это никак не проявляется. Рейна только желала, чтобы её сердце могло принять все эти уверения.

Наконец, резная дверь на противоположном конце галереи распахнулась, и Лисе сопроводила Исту туда.

Иллвин, одетый в тунику и штаны, сидел на кровати; его волосы были зачёсаны назад и стянуты на затылке.