Драконы Хаоса - Дон Перрин

Люди Богокороля.

Мы дрались, как бешеные собаки. Но они все равно схватили нас.

В камере темницы магистрата заняться было особенно нечем. Старина Герн получил тяжелейшие побои, но не произнес ни слова жалобы. Его глаз почернел, было много ушибов, ссадин и длинный порез на лбу, кровоточивший под грубой повязкой, которой он обмотал голову. Капитан оставался на ногах во время драки намного дольше, чем я. Моя голова раскалывалась, и меня рвало до тех пор, пока желудок не опустел. Впрочем, запах в камере от этого не стал хуже.

Дуггин разделил наше тесное место пребывания. Его заперли с нами по подозрению в помощи ворам и монстрам, а возможно, и из-за того, что он оказался непослушным рабом. Магистрат подразумевал меня, когда добавил пункт о помощи монстрам, решив, что я кендер. Но наконец они выяснили, что я не кендер, а просто «вороватый, грязный, отвратительный отброс», как выразились тюремщики, пока запихивали меня в камеру. Один из эльфов, уступивших нам стол, по ошибке определил меня как кендера. Это из-за моей косички. От тюремщика я узнал, что эльф получил за меня вознаграждение. Наконец я понял, почему вокруг не было кендеров.

Наконец меня перестало рвать, и я лег спиной на грязную солому, глядя в темный деревянный потолок камеры. «Если голова прекратит раскалываться, — подумал я, — может быть, я даже буду жить. Пока не казнят».

— Ты что-то говорил о пылающем гиганте, — произнес Дуггин, сидевший рядом со мной, готовясь помочь, если меня снова начнет рвать.

— Забудь про это, — со вздохом пробормотал Герн. Он сидел с другой стороны от меня, уставившись на запертую дверь камеры.

— Старик, — в раздражении произнес Дуггин, — я не так глуп, как ты думаешь. Ты считаешь меня глупцом из-за этого? — Я не мог видеть, что делает гном, но так или иначе понял, что он выставил свои руки, показывая обрубки. — Это делает меня глупым? Или я глуп потому, что раб? Расскажи мне о пылающем гиганте.

— Ты не поверишь в это, — произнес капитан. — Даже я не верю.

— А ты попробуй, — с презрением фыркнул Дуггин.

— Мы рыбачили луноперых, — сказал я.

От разговора у меня начала болеть голова, но я неожиданно захотел рассказать всю историю целиком. Через некоторое время Герн стал вставлять собственные комментарии. Должно быть, мы болтали в течение часа или двух. Моя головная боль к тому времени ослабла, а живот успокоился.

— Это не наш мир, — закончил я. — Огненный гигант забросил нас сюда. У нас Истар был разрушен, Король-Жрец убит Богами, Ансалон раскололся на части, а к власти пришли Истинные Боги. — Я повернулся к Дуггину. — А здесь тоже есть Истинные Боги?

Губы гнома плотно сжались. Он опустил взгляд на обрубки, оставшиеся от его кистей.

— Они живы, — медленно произнес он, — но они больше не Боги. Король-Жрец сбросил их вниз. Он единственный Бог. Все остальные сломлены и порабощены.

Мое горло пересохло. Я повернул голову, чтобы посмотреть на Дуггина.

— Порабощены? Истинные Боги стали рабами?

— Они больше не Боги, — уныло и монотонно произнес гном, — но бессмертны даже в телесной форме, хотя и все стали рабами. Больше всего находится в Истаре, как я полагаю. Не знаю, что случилось со всеми, — сглотнул он, — Зебоим так и не стала слишком покладистой рабыней. Я слышал, что когда ее тянули через море на галерах, они в это время чуть не затонули. Гилеан… Гилеана ослепили, а его библиотеку сожгли. Он находится в Истаре, в заточении. Такхизис… с ней плохо обращались, и я не знаю, где она теперь. Она была в Каламане, но ей… приходится много путешествовать в ее работе.

Его голос смолк.

— Паладайн, — в установившейся тишине произнес Герн. Это был вопрос.

Лицо Дуггина переменилось. Его челюсти напряженно сжались, а темные глаза засверкали. Он ничего не ответил, только опустил голову.

— Как это произошло? — спросил я. — Король-Жрец всего лишь человек. Он жрец, я это знаю, но всего лишь человек. Он не мог победить Богов в одиночку.

Дуггин посмотрел на тяжелую дверь камеры и узкое окно, через которое падал свет фонаря.

— Он был всего лишь человеком, но ему помогали.

— Огненный гигант имел к этому какое-то отношение? — спросил я. Это казалось глупым, но было столь же хорошим предположением, как и любое другое.

Гном внезапно вскочил на ноги. Он задал множество вопросов о гиганте, которого мы видели, и об острове, рядом с которым ловили рыбу.

— Нам надо выбираться отсюда, — произнес Дуггин, подходя к двери. — Мы должны выбраться отсюда и отправиться туда, где вы видели огненного гиганта. У нас мало времени.

— Может быть, стоит вырубить охрану, когда нам принесут обед? — с сарказмом произнес Герн. — Может быть, они выбросят нас в море и отпустят плыть к…

— Заткнись, — сказал гном. Он поднял к лицу один из обрубков. Сначала я не мог разглядеть, что он делает. Потом он повел головой в сторону, словно вытягивая что-то, что сжимал зубами. Он выпрямлял медный крюк на обрубке правой кисти.

— Что ты делаешь? — спросил Герн.

Дуггин проигнорировал его. Я приподнялся на локтях, чтобы посмотреть. Гном стоял перед дверью, повернувшись к нам спиной, и с большой сосредоточенностью над чем-то работал.

Возможно, прошла минута. Потом раздался щелчок, а затем еще один.

Дверь заскрипела. И слегка приоткрылась.

— Давайте за мной, — сказал Дугин. — Охраны поблизости нет.

Мы с Герном поднялись на ноги, слишком удивленные, чтобы задавать вопросы или делать что-нибудь еще. Дуггин бросил на нас короткий взгляд.

— Пошли, — произнес он категорично. Это был приказ. Мы последовали за ним.

Я посмотрел на дверь, когда мы уходили. Огромный замок на внешней стороне повис открытым. Как? Я оглянулся на безрукого гнома, но он уже почти скрылся из виду в конце освещенной фонарем залы. Мы с Герном поспешили догнать его.

Я не мог поверить, что это произошло, но всего лишь несколько минут спустя мы уже оказались на темной улице. Вокруг не было никого, если не считать бродячих кошек и собак. Я оглянулся на мраморное здание магистрата. Не было никаких признаков того, что кто-нибудь заметил наше исчезновение.

— Наш корабль на втором пирсе, по левой стороне, третий или четвертый с конца, — нервно прошептал Герн. — Одномачтовое рыболовное судно. «Летучий Омар».

Дуггин не ответил. Он вел нас переулками, которые я никогда не видел прежде, и двигался так стремительно, как будто здесь родился и вырос. Мне было трудно поверить, что он и есть тот самый оборванный гном, подававший нам эль в начале этого дня. В молодости он, должно быть, был потрясающим вором. Я не сильно удивился, когда он сообщил нам, что его покалечили и сделали рабом, когда поймали.

— Держитесь подальше от лунного света, — произнес гном.