«Отреченное знание». Изучение маргинальной религиозности в XX и начале XXI века. Историко-аналитическое исследование - Павел Георгиевич Носачёв

для своей теории. Но чтобы обосновать мысль о том, что теория Партриджа занимает переходное место в нашей классификации, нужно обратиться к ее детальному анализу.

Теория оккультуры

Для начала скажем несколько слов о ее авторе. Кристофер Партридж — религиовед и исследователь современной культуры, один из основателей Ланкастерского центра изучения религии и популярной культуры, редактор огромного количества сборников, выходящих в ведущих научных издательствах мира, автор четырех монографий[554]. Можно указать несколько причин, по которым его теорию можно считать значимой для исследования западного эзотеризма и современной религиозности. Теория Партриджа

— утверждает определяющую роль эзотеризма в формировании современной массовой культуры;

— открывает для науки о культуре поле исследований НРД и западного эзотеризма;

— предлагает рабочие модели анализа современной культуры, учитывающие религиозное/эзотерическое измерение.

С момента выхода в свет magnum opus Партриджа «Расколдовывание Запада» его теория получила развитие во многих исследованиях современных ученых, использующих тезис об оккультуре как исходное положение[555].

Сам термин «оккультура» может многое сказать о теории Партриджа. Очевидно, что он состоит из двух слов — «оккультное» и «культура». Изначально такая оригинальная комбинация была предложена музыкантом Дженезисом Пи-Орриджем в качестве названия контркультурного музыкального фестиваля, позже социолог Джордж Маккей применил его к описанию британских протестных движений 1960–1980‐х годов, именно у Маккея и взял термин Партридж[556]. Этот термин важен по ряду причин. Во-первых, очевидно, что с его помощью могут быть описаны как религиозные (если мы понимаем под оккультным нетрадиционную религиозность), так и культурные реалии современности. Во-вторых, придуманный для описания контркультуры в широком смысле, он является удачным для описания контркультуры религиозной[557]. В-третьих, обыгрывание слова «оккультное» отсылает к древней традиции отверженного знания. В-четвертых, как признается Партридж, оккультура имеет больший по сравнению с «культовой средой» Кэмпбелла эвристический потенциал, поскольку описывает не только НРД, но и внешне секулярные формы современной жизни.

Прежде чем определить оккультуру, стоит разобраться с тем, как Партридж понимает составляющие этого термина.

Оккультизм, — как пишет британский исследователь, — особенно начиная с XIX века, можно охарактеризовать как субкультуру различных тайных обществ и «просветленных» учителей, участвующих в дисциплинах, связанных с обретением тайного, спасительного знания (гнозиса и теософии), опыта «просветления», понимания эзотерического символизма (зачастую связанного с оккультной интерпретацией каббалы), практикой тайных ритуалов и обрядов посвящения и в особенности с поиском prisca theologia, philosophia occulta или philosophia perennis — традиции божественного гнозиса, данного, как считается, через ряд значимых лиц, включающий Моисея, Зороастра, Гермеса Трисмегиста, Платона, Орфея и Сивилл[558].

Как видно, это емкое определение выгодно отличается от предложенных Тириакьяном и Кэмпбеллом как широтой и исторической фундированностью, так и практически полным соответствием термину «западный эзотеризм». Таким образом, используя термин подхода классического рационализма, Партридж наполняет его смыслом новоевропейского подхода.

Поскольку термин «культура» также имеет множество значений, то важно определить влагаемый и в него смысл. В исследовании Партридж опирается на модель, предложенную британским эссеистом и исследователем культуры Раймондом Уильямсом. Последний определял культуру как реальность, конституируемую «согласно смыслами и практиками простых людей… живой опыт: тексты, практики и смыслы […] которым они проводят свою жизнь»[559]. Таким образом, фокус исследования смещается на повседневную культуру с подчеркиванием практики индивидуального культурного конструирования.

Таким образом, определив составляющие, можно обратиться и к самому термину. Для Партриджа оккультура включает

различные девиантные идеи и практики: […] магию (как ее понимал А. Кроули), крайне правый религиозно-политический радикальный энвайронментализм и глубинную экологию, ангелов, духов-проводников и сообщения, полученные путем ченнелинга, астральную проекцию, кристаллы, лечение сном, движение человеческого потенциала, духовное значение древних и мифических цивилизаций, астрологию, целительство, тайны земли, Таро, нумерологию, каббалу, фен-шуй, пророчества (например, Нострадамуса), легенды о короле Артуре, Святой Грааль, друидизм, викканство, язычество, хиромантию, шаманизм, духовность богини Геи и эко-духовность, альтернативные науки, эзотерическое христианство, НЛО, похищения пришельцами и т. д.[560]

Этот пестрый список указывает на то, что британский исследователь избегает давать прямое определение оккультуре, он выражает ее суть через наполняющий ее спектр отверженного знания, причем спектр современный. Для Партриджа принципиально то, что оккультура — явление новое, возникшее на волне протестных молодежных движений 1960‐х годов. Фактически это синтез конструируемой индивидом духовности с учениями и мифологией западного эзотеризма, ставший основой для религиозного измерения молодежных движений 1960–1990‐х, а с 1970‐х активно транслирующийся в массовую культуру. Примечательно, что британский автор не склонен именовать этот широкий синкретизм нью-эйдж, для него ожидание эры Водолея лишь часть оккультуры.

Конституирующим элементом оккультуры является личность бриколера. Популяризированный Леви-Строссом, этот термин обозначает самостоятельного творца-любителя, создающего из подручного разрозненного материала некий новый объект. В теории Патриджа бриколер — это портной, сшивающий ткань лоскутной религиозности из кусочков оккультизма (sensu Партридж)[561]. Примечательны примеры таких бриколеров. Это и фанаты «Звездных войн», создавшие общество рыцарей-джедаев, в верованиях которого объединились даосизм, индуизм, дзен-буддизм, католицизм и синто[562]; и рок-музыкант Мэрилин Мэнсон[563]; и католики-целители Рейки[564]; и известный протестантский ультраконсервативный телепроповедник Пэт Робертсон[565], смешавший в своем учении о конце света все основные мифы, порожденные оккультурой. Из таких бриколеров и состоит бесконечная сеть трансляции оккультуры.

Основные составляющие оккультуры

Несмотря на то что оккультура выглядит разрозненным и аморфным явлением, Партридж настаивает на том, что в ее основе лежат несколько конституирующих элементов, центральным из них является истернизация. Под истернизацией не стоит понимать моду на восточные учения, распространившуюся после 1960‐х; не стоит видеть в ней также лишь популярность теософского синкретизма в кругах адептов нью-эйдж. Истернизация — это процесс, вследствие которого западные бриколеры конструировали свою духовность из идей восточной религиозности. Разумеется, от аутентичных религий Востока здесь мало что осталось. Партридж видит процесс истернизации повсюду. Наркокультура 1960–1980‐х годов строилась вокруг интерпретации психоделического опыта в терминах индуизма и буддизма. Заложенная «Битлз» мода на восточных учителей стала повсеместной среди музыкантов последующих поколений, причем эта мода во многом определяла их творчество[566]. Холистический подход с 1980‐х годов прочно входит в медицинские практики, создав нишу для так называемой альтернативной медицины, которая постепенно стала почти не отличимой от медицины традиционной. Киберкультура также представляла собой реализацию восточной идеи иллюзорности бытия, обыгранную в книгах и фильмах 1980–1990‐х годов. В киберкультуре значимо еще и то, что творцы компьютерной революции — инженеры Силиконовой долины — были поколением протестных движений 1960‐х, в которых истернизированные наркокультура, музыка и мода на восточных гуру были повсеместными. Таким образом, даже на уровне личных убеждений создателей компьютерная культура изначально была оккультурна.

Не меньшее