Воровка - С. Массери

чувствую его давление, но этого недостаточно, чтобы заставить меня паниковать.

– Я не могу дождаться, чтобы увидеть, куда нас это приведет. Когда ты привыкнешь к этому, мы проверим, как далеко мы зайдем. Как далеко мы сможем завести тебя.

Я дрожу.

– Но пока нет, красавица. Этого не будет, пока ты не доверишься нам.

Мое тело будто в огне, и это самый прекрасный огонь из возможных. Я отталкиваюсь от головы Вульфа, но он хватает меня за задницу и продолжает трахать своим языком. Затем его пальцы скользят к моему заднему входу, и он проводит ими по нежной сморщенной коже. Я сопротивляюсь, когда он медленно вводит палец внутрь, но новые ощущения, которые я испытываю, выводят мое удовольствие на совершенно новый уровень.

– Вот так, – говорит Аполлон, и его рука опускается вниз, находя мой клитор.

Рука Аполлона находится в опасной близости от лица Вульфа, но ему, похоже, все равно. Его пальцы сжимают мой чувствительный бугорок, и я напрягаюсь. Переполняющее удовольствие продолжает атаковать мое тело, пока от языка Вульфа я не взрываюсь в сокрушительной разрядке. Мои бедра сжимают его голову, а он продолжает двигать своим языком спереди и пальцем сзади. Аполлон не отодвигается от меня ни на дюйм, мое лицо все еще прижато к его лицу, а его рука на моем горле лежит только для того, чтобы он чувствовал мой пульс. Аполлон продолжает наблюдать за мной, позволяя мне почувствовать тяжесть его ладони.

Волны оргазма продолжают прибывать и биться об меня, пока я не открываю рот в бессловесном крике. Я не знаю, что я кричу или на кого, мне просто нужно немного расслабиться.

Вульф медленно поднимает голову, в последний раз целуя внутреннюю сторону моего бедра, а Аполлон отпускает мое горло. Хватая ртом воздух, я откидываюсь назад, и мне кажется, будто я только что пробежала долбаный марафон.

– Она потеряла дар речи, – хихикает Аполлон и целует меня в щеку.

– Господи, да я умираю, – бормочу я.

– Видимо, тебе этого не хватало, – смеется Вульф.

– А как насчет вас, ребята? – я смотрю на них и наклоняюсь к Аполлону, который пожимает плечами.

– Я пойду передерну в душе.

– Ага, – кивает Вульф, поддерживая друга.

Я вздыхаю и сажусь на кровать.

– Что ж, дайте мне пописать, а потом кто-нибудь из вас может воспользоваться моим душем.

Три оргазма за день.

Внезапно мой живот издает урчание, что вызывает еще один смешок у парней.

– Я пришел сюда, чтобы обсудить пиццу, но мы отвлеклись, – говорит Вульф, хватая меня за руку. – Мне жаль.

– Не беспокойся об этом, – качаю я головой. – Это было достойное отвлечение.

Когда я выхожу из ванной, в комнате находится только Аполлон, а рядом с ним на кровати лежит сложенное полотенце.

– Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим душем?

– Нет, – ухмыляюсь я. – Ты в порядке?

Он стонет, и я вижу, что его штаны спереди все еще натянуты, что говорит о его агонии.

– Ни в малейшей степени.

Несколько секунд я стою, пристально смотря на него, а затем мне приходится избавиться от мыслей, которые вертятся вокруг секса. Я прохожу мимо него, но он хватает меня за запястье.

– Эй.

– Да? – смотрю я на него.

– Ты просто потрясающая! Это на случай, если мы говорили эти слова недостаточно часто.

Я улыбаюсь ему в ответ.

Я могла бы привыкнуть к этому, ведь всем нравится, когда время от времени кто-то тешит их самолюбие, но у меня снова урчит в животе, и поэтому я спешу уйти. Если я буду медлить, то меня может погубить искушение совершить какую-нибудь глупость. Например, присоединиться к Аполлону в душе. Но для этого мне потребуется храбрость, которой у меня нет.

Спустившись, я проверяю несколько комнат на наличие в них Джейса, а потом оказываюсь на кухне. Мотоцикла Джейса нет даже в гараже, поэтому я сдаюсь, перестав его искать. Хотя, если быть честной, я рада, что он не слышал того, что только что произошло. Мои щеки так сильно горят, что мне приходится прижать к ним тыльные стороны ладоней, а потом налить стакан воды и выпить его залпом.

Я заглядываю в холодильник, размышляя о том, что бы я хотела съесть, если пиццы не будет в сегодняшнем меню. Даже если они собираются ее заказывать, мне нужно съесть хоть что-то, чтобы снять напряжение.

Видите? Поселите меня в доме с постоянным запасом еды, и я совсем размякну.

Я тянусь за мясной нарезкой, как вдруг раздается звонок в дверь, и я замираю, бросая взгляд в сторону входной двери. Полагаю, Аполлон заказал пиццу, пока Вульф отвлекся на меня… Но как доставщик прошел через ворота?

Я спешу к входной двери и рывком открываю ее, но за ней никого нет. Меня охватывает озноб, но я воздерживаюсь от того, чтобы выйти на улицу. Целая жизнь, проведенная за просмотром фильмов ужасов, подготовила меня к тому, что могут сделать плохие парни. Они хватают своих жертв, когда те чувствуют себя в безопасности, притворяясь, например, доставщиками пиццы.

Я смотрю на закрытые ворота, гадая, не послышался ли мне звонок и не обманывает ли меня зрение. Где этот человек, который смог попасть на территорию особняка?

– Кора! – голос Аполлона эхом разносится по лестнице, а секундой позже он входит в прихожую. На нем лишь полотенце, обернутое вокруг бедер. Его волосы все еще мокрые, а на торсе остались капли воды. Конечно, я и раньше видела его пресс, ведь он расхаживает полуобнаженный по «Олимпу», но его V-образная фигура, особенно части, скрытые сейчас под полотенцем… У меня пересыхает в горле, особенно с учетом того, что мы только что делали.

– Кто-то позвонил в дверь, – говорю я, сглатывая, и Аполлон тут же подходит ближе и оттаскивает меня от двери.

– Ты кого-нибудь видела?

– Нет, я подумала, что привезли пиццу.

– Я ее и не заказывал.

Мои губы приоткрываются, но я не знаю, что на это ответить.

Аполлон подходит к тумбочке и достает небольшой пистолет. Я не удивлена, видя его в руке парня, но беспокоюсь о том, что он может ему понадобиться. Поэтому остаюсь на месте, пока Аполлон исчезает за дверью. Мгновение спустя он возвращается, неся в руках большой конверт.

– Что это? – спрашиваю я.

– Не знаю, – он ппожимает плечами, нахмурив брови. – Это лежало на земле.

Он запирает дверь, возвращает пистолет на место, а затем относит конверт на кухню. Любопытство берет надо мной верх, и я следую за ним.

Когда он кладет конверт на стол, я ахаю.

– На нем мое имя, – указываю я на