Москва - Андрей Круз

«ГЕРА, ВИНТ, КОЛЁСА, ТРАВА И ВООБЩЕ ЧТО УГОДНО. НА ПРОДАЖУ И ОБМЕН, ЛЮБЫЕ ПАРТИИ»

Я проследил взглядом направление, куда показывала стрела, и увидел ещё одну такую, показывающую в переулок дачного посёлка. Ну понятно, открыли торговлишку подальше от скопления людей, на всякий случай.

— Ладно, погнали на их заправку, — сказал Лёха. — С ними и так всё ясно.

— И что, они так и будут теперь открыто торговать? — снова возмутилась Татьяна.

— А кто им помешает? — удивился я, усаживаясь за руль и заводя машину.

— Ну… нельзя же так, всё равно.

— А на мой взгляд, можно, — ответил я. — Торговать можно, покупать нельзя.

— Это ты о чём? — поразилась Вика с заднего сиденья, явно растерявшись от моей логики.

— О том, что ширяться тоже добровольно начинают, — жёстко ответил я. — Если начал — ты спёкся. Сам выбрал свой путь, знал ведь, к чему приведёт, а раз знал, то, значит, туда тебе и дорога. А торговец — он та самая щука, которая в пруду, чтобы карась не дремал. Торгуют потому, что покупают. Спрос рождает предложение, а не наоборот.

— Если торговать не будут, то и покупать станет нечего, — возразила Татьяна.

— Не станет, — покачал я головой. — Найдут, из чего сварить. Клея нанюхаются. Грибы на балконе разведут. От насморка вон нормальных лекарств в продаже не осталось из-за этих торчков поганых, всё заботятся, чтобы они их не ширяли. А я соплями греметь должен, когда простужен, хотя в жизни, кроме дозы промедола по ранению, никакой наркоты не употреблял. По мне, так пусть уширяются, но остальные лечиться смогут.

— Многие по малолетке начинают же, когда ума ещё нет, — сказала Вика.

— Нет своего — чужого займи, — поддержал меня Лёха. — С рождения все знают, что если начал, то ты конченый, так нет, всё равно хочется. Из нас почему-то никто не начинал, так? И не собирались, потому что… да по миллиону всяких «потому», знали, чем закончится, да и кайф в другом видели. А кто-то всё равно начал, выбрал свою дорогу, из чего следует, что он ущербный и пошёл под естественный отбор. Ему Дарвин дальше жить не велел. Пусть уж ему барыга продаст, облегчит последний путь, чтобы быстрее от передоза загнулся.

— Ага, — кивнул я. — А тут им рай пусть будет. Пусть насмерть сторчатся, если умудрились даже в такие времена с иглы не слезать.

Таким образом завершив диспут о борьбе с наркоманией, я тронул «тойоту» с места и повёл её по асфальтированной дороге по указателям «ГСМ».

К нашему удивлению, возле пристаней на берегу водохранилища обнаружилась неслабая нефтебаза. Стационарных ёмкостей здесь было немного, видимо, была заправка для лодок и катеров, но с тех пор сюда натащили огромное количестве бочек, стоявших штабелями под навесами и в ангарах, а вдоль забора выстроились наливники.

— В принципе, тут и заправляться можно, если Пантелеев откажет, — сказал Лёха, оглядываясь. — Не халява, естественно, но как вариант…

— Ага. Я тоже об этом подумал, — согласился я.

Распоряжался здесь какой-то невысокий худой дядёк в очках в тонкой металлической оправе. Он принял от меня автомат, передал его своему сопровождающему, одетому в городской камуфляж. Тот быстро осмотрел его, кивнул, сказал: «Новьё, всё в порядке».

Больше никаких вопросов не возникало, и через пять минут нам в канистры накачали солярки, гордо отметив, что она «тепловозная», то есть хорошо отфильтрованная. Я про себя всё равно решил, что мы потом её дополнительно почистим, на всякий случай. Канистры забросили в багажник, натянув на каждую сверху по полиэтиленовому пакету, вывалив из них купленные кроссовки и спортивные костюмы. Солярка штука такая — если провоняет что, век её будешь нюхать, это даже не бензин.

Покуда паковались, к нам подошёл ещё какой-то мужик, державший в руке отпечатанные на принтере карточки с номерами.

— Билетики лотерейные купите? — спросил он. — Каждый день приз разыгрывается.

— Это какой приз? — спросил Лёха.

— Да когда какой. Сегодня просто ящик патронов, — с готовностью объявил мужичок. — И «Ниву» с кузовом разыгрывают, это типа джекпот.

— И что, выигрывают? — усмехнулся я.

— Каждый день кто-то! — последовал оптимистический ответ.

— Не, мужик, спасибо. Нам не надо, — отказался я за всех, и мужик, потеряв к нам интерес, пошёл дальше.

Больше делать нам было здесь нечего, и мы направились в обратный путь. Проехали через лесок, миновали дачный посёлок, снова лесок, пикет «охотников» у моста, за которым, кстати, валялись два трупа, явно зомби, очень уж подпорченных. Один из мужиков, стоящих у машин, поднял руку, предлагая остановиться. Вроде как не для проверки, а словно сказать что-то хотел. Я тормознул рядом.

— Ребята, там стрельба была впереди сейчас, — сказал он, нагибаясь к водительскому окну. — Из автоматов лупили, так что поосторожней.

— Не проверяли, что там? — спросила Татьяна, пригнувшись.

— Нет, нам за это не платят, — сказал мужик. — Наша работа мертвяков на этом берегу зачищать и смотреть, чтобы оттуда не пролезали. А со стрельбой пусть местная братва разбирается, их тут кодла целая.

— Давно тихо? — спросил я.

— Минут пять, — ответил тот. — Кто-то очередь на весь магазин дал, а потом короткими лупили. Но недолго.

— Далеко?

— Не знаю, с пару километров, возможно.

— Ладно, посмотрим, — кивнул я. — Спасибо за предупреждение.

Сидевшие сзади Лёха с Викой открыли свои окна, перехватив оружие поудобней. Татьяна тоже взяла свой автомат на изготовку. А я неторопливо покатил по дороге, готовый в любую секунду свернуть в сторону, в кювет, благо на этой «тойоте» выбраться из любой канавы не большая проблема.

Где стреляли, мы увидели совсем скоро, не проехав и пары километров. Прямо посреди дороги стоял чёрный «Гелендваген» с мигалками и без номеров, который мы видели возле рынка. Я ещё тогда подумал, что он какому-то местному начальству принадлежит, потому что он заезжал прямо на территорию рынка, не останавливаясь снаружи, и охрана с готовностью распахивала ворота.

Тогда в нём были два молодых парня с автоматами и какая-то разбитная и вульгарная, но довольно красивая девка. Теперь возле издырявленной машины, среди осколков закалённого стекла, в лужах крови, валялись на асфальте два изорванных пулями трупа тех самых парней, причём было видно, что кто-то выбросил их наружу из машины, открыв двери. Больше никого поблизости не было, ни той девки, ни кого-то ещё.

— Этих обшмонали, — сказал Лёха, приглядевшись. — Вон, кобуры пустые и других стволов не видно.

— Да уж наверняка, — согласился я с его выводом. — Интересно, что здесь случилось? Вообще-то нам лучше валить отсюда, могут не понять наше присутствие. Это же местные, я их узнал.

— Я тоже узнала, — подтвердила Татьяна.