Теневая лампа. Книга четвертая - Стивен Рэй Лоухед

ощущается нами в нашем обычном повседневном опыте. Но что, если время на самом деле движется в другую сторону? Что, если оно перейдет из очень изменчивого будущего в гораздо менее податливое настоящее, прежде чем превратиться в твердое прошлое? — Кларк взглянул на своего спутника, чтобы проверить, следит ли тот за ходом его мысли, и увидел улыбку на его лице. Он остановился. — Я что-то не то сказал? Почему вы улыбаетесь?

— Радуюсь, что вы сами предложили эту альтернативную точку зрения, и облегчили мне задачу, — сказал ему Брендан. — Я должен кое-что вам сказать.

— Давайте. Мы, физики, умеем держать удар.

— Допустим, время течет из будущего в прошлое, — заговорил Брендан. Он свернул на другую улицу; Тони шел рядом с ним. — Если так, из этого следует, что всё — я повторяю: всё — что угрожает будущему, неизбежно подвергает опасности и настоящее, а настоящее — это то место, где идет та жизнь, какой мы ее знаем.

— Разумеется, — ответил Кларк. — Однако я пока не понимаю, какое отношение это имеет к лей-линиям и другим измерениям, о которых мы говорили.

— Я убежден, что будущее даже сейчас под угрозой, — заявил Брендан. — Если эта угроза будет продолжать действовать, это приведет к тому, что расширение Вселенной сначала замедлится, а потом повернет вспять.

— То есть начнется цепная реакция, в результате которой погибнет жизнь во вселенной, сама вселенная и все вместе с ней, — заключил Кларк, опять ощущая холодок дурного предчувствия. Он взглянул на Брендана, молча шагавшего рядом. — Вы понимаете, что говорите?

— Сколько времени до конца? — спросил Брендан. — Сколько времени у нас будет, прежде чем нас наступит финальный катаклизм?

Кларк взглянул в чистое небо. Там загорались первые звезды, тусклые точки в безграничном пространстве. Ему казалось, что он реально видит черное пятно, распространяющееся по небу. Он сделал в уме грубый расчет, проверил, и, наконец, объявил:

— В зависимости от того, когда начнется разворот, речь идет о месяцах. В течение года, максимум двух, все будет кончено.

— Так быстро? — Брендан тоже посмотрел в небо. — Учитывая, что Вселенной потребовалось несколько миллиардов лет, чтобы достичь нынешних размеров, я бы предположил, что обратный процесс…

— Займет столько же времени? — закончил за него Кларк. — Нет. Вы, кажется, не учитываете возросшую массу и ее влияние на импульс. Видите ли, мегавселенная теперь стала намного больше. И как только вся эта масса начнет двигаться, так сказать, вспять, скорость этого разворота начнет возрастать в геометрической прогрессии — то есть намного, намного быстрее, чем первоначальное ускорение. Действительно, все кончится очень быстро. Как я и сказал, потребуются месяцы, а не годы. Чтобы сказать точнее, мне нужен компьютер, и довольно быстрый.

Брендан мрачно улыбнулся.

— Я знал, что вы поймете.

Они свернули на другую улицу. Огни маленького кафе лежали на асфальте брызгами жидкого золота. Мужчины, собравшиеся вокруг радиоприемника в углу, слушали что-то, изрядно их веселившее.

Кларк ничего этого не видел. В его уме лихорадочно шли расчеты разных вариантов, но все они были неутешительными.

— Ну что же, давайте признаем в порядке эксперимента, что угроза реальна, — продолжил он. — С чем вы ее связываете? Какую форму она принимает? Где расположен источник? Можем ли мы это проверить? Можем ли мы это доказать?

— Я убежден — или, если хотите, моя гипотеза — состоит в том, что Великий Разворот каким-то образом связан с механизмами, которые мы обсуждали.

— Вы говорите о сознании и его взаимодействии с электромагнитными силами?

— Да. Я считаю, что нечто уже произошло или происходит сейчас, оно делает это взаимодействие нестабильным. Именно нестабильность представляет угрозу продолжающемуся функционированию Вселенной.

Тони задумчиво кивнул.

— Есть идеи, что могло вызвать нестабильность системы?

— Ничего конкретного. Домыслы, спекуляции…

— Когда нет ничего другого, годятся и они, — сказал Кларк. — Излагайте ваши домыслы.

— Мне кажется, что это связано с картой, — ответил Брендан, сворачивая в совсем уж темный переулок. — То есть, как только мы поймем, в чем секрет карты, нам лучше удастся сформулировать источник угрозы и понять ее природу.

— Вот это да! Стоп. О какой карте речь?

Брендан огляделся вокруг.

— О Карте на Коже.

Кларк недоуменно посмотрел на него.

— Прошу прощения, мне казалось, вы в курсе. — Брендан задумался, а потом объяснил: — Карта на Коже — это карта маршрутов и пунктов назначения различных лей-линий, разбросанных по всему космосу. Она принадлежала исследователю по имени Артур Флиндерс-Питри.

Брендан рассказал о карте, о том, как и где она была сделана, и что, как предполагалось, она содержит. В его рассказе карта представлялась неоценимым сокровищем. — Честно говоря, у нас нет твердых сведений, что нашел старый Артур, но все признают, что это нечто бесконечно ценное.

— И каковы догадки?

— Кое-кто из нас верит, что Флиндерс-Питри нашел легендарный Колодец Душ.

— По крайней мере, об этом я слышал, — сказал Кларк. — Насколько я помню со школьных времен, это распространенный ближневосточный миф. — Он взглянул на Брендана, чтобы оценить его реакцию. — Вы что же, хотите сказать, что Колодец Душ — реальное место?

— Да, у нас есть веские основания полагать, что он существует. В нашей генизе чего только нет! После ужина, если вам интересно…

— Считайте, мне уже интересно, — сказал Кларк. — А нельзя и мне взглянуть на эту карту?

— Так ведь в этом-то и загвоздка, — вздохнул Брендан. — Карты у нас нет. Когда-то в прошлом ее разделили на четыре или пять частей. Части хранятся в разных местах, не только в пространстве, но и во времени. Двести лет наше общество пытается найти недостающие части и собрать их вместе. Все, что у нас есть, — это неважная копия, сделанная художником, не понимавшим истинного значения карты. Он считал, что это карта Царства Фейри.

Они оказались перед дверями Зететического общества. Брендан достал ключи, а Кларк опять взглянул на ночное небо с россыпью звезд, ставших значительно ярче.

— Благодарю за прогулку, Брендан, — сказал он. — Это было довольно… катастрофично.

Брендан сочувственно рассмеялся; открыл дверь и впустил гостя.

— Возможно, если вы не слишком расстроены, не откажетесь продолжить нашу беседу после ужина? Разговоры помогают мне выстраивать мысли.

Кларк вошел