Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима - Ирина Петровна Бороган

с полной серьезностью предупредил: «Не вздумайте втягивать меня в вашу критику Путина!» И еще раз напомнил, какую пользу он приносит, занимаясь улучшением имиджа президента на Западе.

Глава 31

Нет человека – нет проблемы

У репрессивных режимов есть масса способов избавиться от оппонентов. Их можно посадить, выслать из страны, убить или забить до смерти.

Все эти методы вызывают два полезных эффекта: один мгновенный – устранение возмутителя спокойствия; другой пролонгированный и имеет воспитательное значение – запугивает общество в целом.

Но самый эффективный способ – это наказать родственников и друзей того, кто осмелился бросить вызов Кремлю. КГБ в свое время отработал этот подход до совершенства: жена диссидента теряла работу, дети вылетали из университета, а родственникам и друзьям навсегда закрывался выезд за границу.

Отравление всегда было одним из любимых методов спецслужб. Яд, не всегда мгновенный, но смертоносный, уникален тем, что жертва отравления умирает не одна. Вместе с ней через этот ужас проходят родственники и друзья. Смысл именно такого способа убийства – внушить безотчетный страх всем, кто наблюдает за умирающим. В современном мире отравление стало еще эффективнее, поскольку все происходящее быстро распространяется средствами массовой информации и социальными сетями от Москвы до Вашингтона.

Оставалось еще несколько минут до полуночи 27 февраля 2015 г., когда адвокат Вадим Прохоров узнал, что его друга Бориса Немцова застрелили. Невысокий, крепкий и энергичный 43-летний юрист Прохоров, который всегда говорил со скоростью пулеметной очереди, был адвокатом Немцова и российской оппозиции с начала 2000-х гг.[371] Всего три часа назад они говорили по телефону – обсуждали документальный фильм, анонсированный на российском телевидении, в котором Немцова назвали американской марионеткой. Прохоров знал, что Немцов должен был поехать на радиостанцию «Эхо Москвы» для участия в программе, посвященной запланированному на следующий день митингу протеста; потом оппозиционер собирался поужинать с подругой в ГУМе. Когда пара после ужина возвращалась домой на Малую Ордынку, на Большом Москворецком мосту, буквально в нескольких шагах от Кремля, их нагнал неизвестный и сделал шесть выстрелов. Четыре из них попали Немцову в спину. Он мгновенно скончался[372].

Вадим Прохоров сидел за столом в редакции независимого журнала The New Times и вычитывал материалы нового номера – как он всегда делал по пятницам, помогая журналу избежать исков о клевете, – когда кто-то в ньюсруме крикнул: «Немцова убили! Только что сказали по радио!» Затем зазвонил его мобильный – это был друг Немцова, который первым приехал на мост. Он подтвердил новость.

Всегда собранный и знающий, как поступить, Прохоров на несколько минут выпал из реальности. Затем он вскочил, выбежал из редакции, прыгнул в свою Audi A4 и помчался к мосту.

На мост он приехал в половине второго ночи. Тело Немцова было все еще там, полицейские в темноте разматывали бело-красную ленту, ограждая место преступления. Вскоре Прохоров увидел бегущего по мосту Владимира Кара-Мурзу – младшего[373]. Вадим сразу же переключился в профессиональный режим. Больше 15 лет своей жизни он помогал Борису Немцову – защищал его в судах от сфабрикованных обвинений, вытаскивал из изоляторов после акций протеста, заставлял полицию расследовать утечки прослушек телефонных разговоров политика. Прохоров глубоко втянул грудью холодный зимний воздух и отбросил эмоции. Он взглянул на холодные каменные стены Кремля, за которыми прятались люди, сейчас радовавшиеся смерти своего врага. Но Прохоров не мог отвлекаться. Он знал, что должен делать: заставить правоохранительные органы расследовать убийство его друга, как того требует закон.

Всю оставшуюся ночь Прохоров провел, сначала следя за тем, чтобы полиция не уничтожила какие-либо улики на мосту, потом отвез все еще пребывающую в шоке подругу Немцова в безопасное место. В конце концов он отправился на квартиру Кара-Мурзы на Овчинниковской набережной, где ему удалось поспать три часа. Рано утром он поехал в Следственный комитет, которому было официально поручено расследование, – Прохоров собирался тщательно следить за тем, чтобы оно действительно началось.

Следующие три месяца Прохоров беспомощно наблюдал, как друзья Немцова – его ближний круг, все политические оппоненты Путина – все больше скатывались в депрессию. Немцов был слишком яркой личностью, он никогда не терял оптимизма и мог подбодрить товарищей даже в самые мрачные времена. Без него становилось все хуже. Кара-Мурза – младший продолжал работать в организации Ходорковского, постоянно летая из Вашингтона в Москву, но у него никак не получалось собраться после смерти друга. Они знали друг друга 17 лет, Немцов был крестным отцом дочери Кара-Мурзы, и для последнего это значило очень много.

Прохорова спасала работа. Теперь он представлял интересы семьи Немцова и делал все, чтобы заставить следователей работать активнее. Он прекрасно знал, что, когда в 2000-е гг. в России произошла серия убийств известных журналистов и правозащитников, эти преступления никогда не расследовались до конца. В большинстве случаев тактика Кремля состояла в том, чтобы преуменьшить общественную роль жертвы, а затем объявить о поимке киллеров – и сделать вид, что убийство раскрыто, в то время как заказчики убийства и мотивы всегда оставались в тени. Две чеченские войны породили достаточно бойцов, готовых исполнить заказ на убийство и, что самое ценное, никогда не выдававших своих нанимателей. Таков был их кодекс чести, и к тому же так они защищали свои семьи.

Именно это произошло с расследованием убийства известной журналистки Анны Политковской, непримиримого критика Путина. Кремль отправил в тюрьму нескольких чеченцев, так и не объяснив, почему те пошли на убийство.

Поначалу казалось, что следователи по делу Немцова работают добросовестно. Уже в марте были задержаны трое подозреваемых, четвертый взорвал себя гранатой в квартире в Грозном, когда полиция пыталась его задержать. Но к концу апреля расследование застопорилось. Складывалось впечатление, будто какая-то невидимая, но непреодолимая стена мешает следователям двигаться дальше и добраться до организаторов и заказчиков. 30 апреля неожиданно заменили руководителя следственной группы. У Прохорова появилось дурное предчувствие.

26 мая 2015 г., всего через несколько месяцев после убийства Немцова, Вадиму Прохорову позвонил взволнованный товарищ Кара-Мурзы – младшего: «С Володей что-то случилось!» Он объяснил, что во время встречи в офисе агентства правовой информации РАПСИ Кара-Мурзе внезапно стало плохо: его вырвало, после чего он без сознания рухнул на пол. «Может, это отравление?» – спросил Прохоров. Он имел в виду пищевое отравление, поэтому не особенно встревожился. «Нет, это больше похоже на сердечный приступ», – сказал друг Кара-Мурзы.

Кара-Мурзу – младшего в бессознательном состоянии отвезли в отделение скорой помощи. Следующий день не принес улучшения, давление оставалось чрезвычайно низким: 40 на 20. Врачи решили, что причина в неправильной работе сердечных клапанов, и начали готовить больного к срочной операции на сердце.

Его отец,