Семья - Михаил Щукин

– Да уж. У ребят Индерского сейчас работы на годы вперед, – поддакнул Виттор.

– Кстати, насчет того судьи, что ты спровадила, – продолжил тем временем Вирт. – Все-таки удалось доказать, что он не только подозревал, но и знал, на что обрекает людей. По крайней мере, в отдельных эпизодах удалось доказать связь. В том числе и Лютимира. Про планы насчет себя ты знаешь.

Мальчишка живо обернулся к сестре.

– Как это сбагрила? Ты не рассказывала.

– К слову не пришлось, – рассеянно откликнулась та, продолжая следить за происходящим в зале. – Да и ни при чем здесь я. Я только проследила, чтобы приговор исполнили, как надо. Его продали на том самом рынке перед его уничтожением, а наемники по моей просьбе проследили за честным торгом и чтобы он прибыл к месту новой работы.

– Ух ты! Я все больше хочу увидеть этот куб, – восторженно произнес мальчишка. – Судья в ошейнике. Это даже круче, чем просто его убить.

– Ты бы видел его во время торгов, – хихикнула Иллис. – Надо тебе запись показать.

Тем временем судья уже вышел из зала для подготовки к объявлению приговора.

Выслушать приговор Лютик захотел стоя в первых рядах зрителей. Никто не стал с этим спорить. Но из-за охраны, выставленной тенями, получилось, что Майя с братом стояли не в середине первых рядов, а впереди всех.

Последние прозвучавшие слова судьи были встречены в зале гробовым молчанием. Даже после объявления о завершении заседания какое-то время никто не пошевелился, как будто все чего-то ждали. Наконец Лютик не выдержал и первым сделал шаг. Ему никто не препятствовал приблизиться к стеклянной стенке, за которой все еще оставались приговоренные. Он аккуратно, почти вплотную подошел к бывшему графу и без улыбки осмотрел его.

– Помнится, ты говорил, что оставишь на мне след. Что я никогда не вспомню свое имя, зато буду всю жизнь помнить тебя. Видишь, на моем лице уже почти ничего нет из твоих следов. Мне сказали, что лечиться придется почти год. А потом я буду здоров. Значит, и следов твоих на мне не будет. Свое имя я вспомнил, а тебя я запомню. Только не как графа Контрийского. Тебя вообще больше никто не вспомнит по имени. У тебя его просто нет, только кличка. Знаешь, как я тебя назвал про себя? Графчиком. Вот им ты и останешься в моей памяти. Теперь ты сидишь в коробке вместе со своей стаей. А я?

Лютик обернулся к замершей у него за спиной сестре.

– Так мы пойдем смотреть куб рабов?

– Конечно, Лютик. – Майя улыбнулась и приобняла его, глянув на молчащего бывшего графа. – Мы можем делать все, что захотим. И гулять там, где пожелаем. Мы с тобой свободные.

Лютик еще раз посмотрел на своего бывшего хозяина.

– А если ты захочешь вернуться из земель забвения, я буду ждать. Очень буду ждать и встречу тебя, графчик. Ты только не сразу возвращайся. А то Майка опять мне запретит в дуэли участвовать.

Контрийский бессильно смотрел на удаляющуюся в окружении охраны парочку. Приговор был вынесен. И теперь он не мог рассчитывать даже на отсрочку. Земли забвения не тот приговор, который принято откладывать в империи Арден. Ему не дадут даже дождаться приговоров по другим делам. Но может, это и к лучшему. Пока все внимание сосредоточено здесь, в землях забвения легко исчезнуть с помощью тех, кто не оставил его. И затеряться в других мирах.

Майя внимательно осматривала куб. Точнее грань, перед которой они стояли. Длинная вереница разнообразных портретов занимала две трети высоты куба. Прибор, оставленный когда-то Виртом, мог рисовать трехмерные изображения не только вблизи поверхности грани, но и на некотором удалении, в глубине куба. Прозрачные трехмерные или двухмерные изображения как бы парили внутри пространства над развалинами рынка рабов. А над всем этим стоял один смеющийся мальчишка. Только знак смерти над ним теперь обзавелся несколькими дополнительными линиями, трансформировавшимися в общепринятых письменах Арден в знак Бездны.

– Когда успел? – Майя покосилась на замершего сбоку Альнара.

– Так я проверял дорогу, – с беспокойством откликнулся тот. – Не возражаешь?

– Нет. Лютик, что скажешь?

– А мне нравится. – Паренек проказливо улыбнулся. – Только, Рыська, почему я один?

– Мне подумалось тогда только о тебе. – Развела руками Майя. – Давай не будем переделывать.

– Как скажешь. Все равно здорово. Тут столько портретов.

– Да уж. Устроители куба сами не ожидали такого результата и собирались через несколько лет очистить площадь, – задумчиво объяснил Виттор. – Теперь это официальный мемориал.

– Точно, только как бы нам отсюда исчезнуть? – подал по связи голос обеспокоенный Риттл. – Тут вас, похоже, начали узнавать. Лютик ведь без маски.

– Все, уходим в то кафе, – решительно потянула в сторону брата Майя. – А на будущее надо тебе маску придумать.

– А почему Рыська? – нагнувшись к увлеченному вазочкой с мороженым парню, тихо поинтересовался Вирт, когда они все уже устроились за своим столиком.

– О, это длинная история, – заулыбался тот. – Сейчас расскажу.

Майя недовольно покосилась на брата, но ничего не сказала. Только улыбнулась. Она предпочитала не думать о недавно закончившемся суде. Таких судов еще будет много. Но результатами этого она была даже удовлетворена. Земли забвения. Это лучше, чем смерть в круге равных. Чистилище было бы, конечно, еще лучше. Но сейчас хочется посидеть с друзьями в кафе. И пусть Лютик покапризничает, как в детстве, выбирая себе мороженое. Он маленький, ему можно.

Рассказ о том, как она забралась на дерево, спасая котенка, и там застряла, в изложении Лютика развеселил всю компанию. Так что можно сказать, что вечер удался. Даже необходимость отвлекаться на доклады пятерок прикрытия не мешали.

Путешествие в закрытом фургоне закончилось. Ему было странно, что для этого потребовалось его усыплять. Обычно это делается при многодневных перевозках заключенных. Но, в конце концов, это не главное. В Арден тех, кто мог бы ему помочь, не осталось. Даже родственники предпочли отвернуться от него. Ну да это ладно. В других мирах есть те, кто захочет ему помочь. Так что для начала он проведет время на островах, рядом с Землями забвения. А позже за ним смогут прислать транспорт. В Землях забвения исчезновение заключенного означает его гибель. И на этом весь этот фарс будет закончен. Останется только найти какую-нибудь Альтер, которая снимет с него блок этой девчонки.

Графчик, а иначе его теперь с легкой руки Лютика не называли, осторожно приподнялся в капсуле и осмотрелся, начав понимать, что столь долгий путь был неспроста.

– Доброе утро, лишенный имени. – Перед ним стояли двое. Одного он узнал. Это был его бывший адвокат, про дочь которого так некстати проговорился мальчишка. И в руках его находился пульт от поводка, закрепленного у него на шее. А рядом стоял незнакомый статный старик с лицом человека, привыкшего отдавать команды. На оператора станции он тоже никак не походил.