Декстер в деле - Джеффри Линдсей

— У нас теперь не только карандаш, — заявила Эстор с естественной свирепостью, согревающей мне сердце… Нет, все равно, и речи быть не может.

— Слишком опасно, — уперся я.

Коди пробормотал одно слово:

— Обещал.

А его сестрица картинно закатила глаза и столь же театрально фыркнула.

— Ты все время говоришь — нам ничего нельзя! — воскликнула она. — Пока ты не научишь! А мы готовы, вот, учи нас! Мы ведь ничего не делаем! А теперь такой хороший случай, можно научиться настоящему делу! А ты заладил: слишком опасно!

— Да, слишком опасно, — подтвердил я.

— А нам что делать, пока ты в опасности? А вдруг ты маму не спасешь и вы с ней оба не вернетесь?!

Я уставился на нее, потом на Коди. Девочка сердито хмурилась, ее нижняя губа дрожала, мальчик окаменел лицом, а я опять сумел лишь пару раз беззвучно шевельнуть губами.

В общем, так и получилось, что в итоге я поехал в Выставочный центр, слегка нарушая скоростной режим, с двумя заполошными детишками на заднем сиденье. Машин у центра было полно, не припаркуешься, очевидно, большинство горожан смотрели телевизор и знали о происходящей здесь «Экстраваганзе».

В сложившихся обстоятельствах довольно глупо терять время в поисках подходящего парковочного местечка, и я решил съехать на обочину, по примеру полицейских. А потом как раз заметил машину из полицейского гаража — явно ту, на которой приехал сюда Коултер, — подрулил прямо к ней, выложил свой служебный пропуск на «торпеду» и повернулся к Коди и Эстор.

— От меня ни на шаг! И ничего не делайте без спроса.

— А в самом крайнем случае? — вставила Эстор.

Я припомнил, как они доселе действовали в крайних случаях — вообще-то неплохо. К тому же сейчас уже все почти наверняка закончилось.

— Ладно, — согласился я, распахивая дверцы. — В самом крайнем — можно. Идем.

Они не шелохнулись.

— Что? — удивился я.

— Нож, — тихонько прошептал Коди.

— Он хочет ножик, — перевела Эстор.

— Никаких ножиков! — твердо ответил я.

— А вдруг будет крайний случай? — упрямилась его сестра. — Говоришь, что в крайнем случае можно, а сам ничего не разрешаешь!

— Нельзя с ножом разгуливать в общественных местах.

— Нельзя совсем без защиты, — уперлась Эстор.

Я тяжко вздохнул. В общем-то Рита скорее всего вне опасности, пока меня рядом нет, но таким манером Вайсс от старости помрет, пока я его разыщу. В общем, я открыл бардачок в машине, достал крестовую отвертку и вручил ее Коди. В конце концов, наша жизнь — сплошные компромиссы.

— Держи. Лучше ничего нет.

Коди перевел взгляд с отвертки на меня.

— Это лучше, чем карандаш! — добавил я.

Он покосился на сестру, потом кивнул.

— Хорошо! — Я снова распахнул дверцу машины. — Теперь идем!

На этот раз они последовали за мной. Мы прошли по дорожке к центральному входу Выставочного центра, но в дверях Эстор вдруг застыла.

— Что такое? — не понял я.

— Я хочу писать.

— Эстор, мы торопимся!

— Мне правда очень нужно! — пискнула она.

— Пять минут потерпишь?

— Нет! — Она энергично затрясла головой. — Сейчас хочу!

Я сделал глубокий вдох. Интересно, как же Бэтмен со своей Робин справлялся в таких ситуациях?

— Ладно, — разрешил я. — Только быстро!

Туалет отыскался в дальнем конце фойе, и Эстор ринулась внутрь. Мы с Коди стояли снаружи и ждали. Мальчик примеривался к отвертке и таки нашел удобное положение, острием вперед. Вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул. А тут и Эстор вышла.

— Идемте! — позвала она. — Скорее!

И рванула первая в центральный зал.

Грузный человек в массивных очках потребовал с каждого из нас по пятнадцать долларов за вход; пришлось показать ему полицейское удостоверение.

— А дети? — возмутился он.

Коди попытался было замахнуться на него отверткой, но я его одернул и пояснил служащему:

— Это свидетели.

Охранник, кажется, хотел со мной поспорить, однако потом заметил, как Коди ухватил свое оружие, и лишь покачал головой.

— Вы знаете, куда пошли другие полицейские? — спросил у него я.

Он все качал головой.

— Я видел только одного… Ходят тут всякие, за вход не платят… — Охранник оскорбительно ухмыльнулся и взмахом руки пригласил нас внутрь. — Приятного осмотра!

И мы прошли в зал. Здесь действительно имелось несколько стендов с экспонатами, которые можно было опознать как предметы искусства: статуи, картины и тому подобное. Но если честно, их создатели как будто чересчур перестарались в стремлении достичь новых граней человеческого восприятия. На одном из самых первых стендов мы увидели буквально груду листьев и веток, а рядом — выцветшую банку из-под пива. Дальше висели два ряда телеэкранов: в одном ряду показывали толстяка на унитазе, а в другом — как самолет врезается в дом. Однако нигде не было видно ни Вайсса, ни Риты, ни Коултера.

Мы дошли до самой дальней стены зала, развернулись и пошли обратно, заглядывая в проходы. Здесь наличествовали интересные и открывающие новые горизонты экспозиции, но Риты среди них не было.

Я согласился с мнением Коултера, что Вайсс будет здесь. А если детектив ошибся? А если Вайсс сейчас в совершенно другом месте радостно режет Риту, пока я любуюсь искусством, добавляющим глубины и понимания душе, которой я все равно лишен?

Коди запнулся на месте и встал как вкопанный. Я обернулся посмотреть, что он там увидел, и тоже застыл рядом с мальчиком.

— Мама, — произнес он.

Да, там была его мама.

Несколько человек собрались в дальнем углу зала под телевизором с плоским экраном. На экране крупным планом было Ритино лицо. Кляп в зубах, глаза широко распахнуты, голова от ужаса дергается из стороны в сторону. Я не успел даже ногу занести, шаг сделать, а Коди и Эстор уже рванули вперед спасать свою маму.

— Подождите! — крикнул я им вслед, но они не подождали, и я поспешил за детьми, лихорадочно озираясь в поисках Вайсса.

Темный Пассажир молчал, оглушенный моей почти панической тревогой за детей; разыгравшемуся воображению рисовалось, как Вайсс поджидает нас за каждым мольбертом, готов прыгнуть из-под каждого стола, и мне ужасно не хотелось мчаться на него вслепую, но дети рванули к Рите и не оставили мне ровно никакого выбора. Я побежал быстрее, а они уже протиснулись сквозь толпу зрителей и оказались подле матери.