Грейвел - Линетт Нони

к Алекс и заставив ее выпрыгнуть из оцепенения.

— Простите, — быстро сказала Алекс, и только еще больше сузившиеся глаза Ширез напомнили ей, что ей следовало держать рот на замке.

— Больше не отставай, — приказала Ширез, прежде чем протолкнуться обратно сквозь толпу.

Толпа поредела, когда они добрались до другой стороны собора, где их уже ждал Каспар Леннокс. Алекс послала ему извиняющееся пожатие плечами, на что его губы недовольно сжались, затем они вдвоем последовали за Ширез к частной винтовой лестнице, которая вела прямо на балкон старейшин.

— Самое большее, что я могу сделать, это обеспечить тебе аудиенцию, — сказала она, когда они начали подниматься по лестнице. — Я не могу заставить их слушать.

Алекс открыла рот, чтобы выразить свою благодарность, но снова вспомнила, что нужно молчать, и вместо этого позволила Каспару Ленноксу выразить благодарность от ее имени.

Когда они сошли с лестницы, Алекс воспользовалась моментом, чтобы взглянуть вниз на сцену внизу. Со своего более высокого наблюдательного пункта она могла беспрепятственно видеть пламя… пламя, которое она теперь могла видеть, имело форму шестигранной звезды. Шесть треугольников были соединены с большим шестиугольным центральным пространством, через которое бойцы прокладывали себе путь, когда пламя поднималось и опускалось, что облегчало им доступ к различным областям.

— Дедушка, старейшины, — почтительно сказала Ширез на своем родном языке, и Алекс обратила внимание на три древние фигуры, сидящие на темных, похожих на троны стульях. — Здесь человек, который хочет поговорить с вами.

— Человек? — спросил мужчина, ближайший к тому месту, где они стояли, пристально вглядываясь в Алекс. Неровный шрам пересекал его левую бровь, из-за чего казалось, что у него постоянно насмешливое выражение лица.

— Да, дедушка, — сказала Ширез. — Александра Дженнингс.

— Значит, непросто человек, — сказала женщина в середине, ее подразумеваемая фамильярность снова озадачила Алекс. — И, похоже, ее привел сюда один из наших.

— Благородные старейшины, — сказал Каспар Леннокс, также возвращаясь к языку своей расы. Он шагнул вперед, отвесив глубокий, почтительный поклон. — Я бы не привел девушку, если бы не верил, что то, что она должна сказать, имеет первостепенное значение для ваших ушей.

— Отойди в сторону, Каспар Леннокс, и дай ей выйти, — сказал последний старейшина мужского пола, его глаза поразительно бледно-голубого цвета на фоне пятнисто-серой кожи. Хотя у Алекс было мало опыта общения с теневой расой, он был первым, кого она увидела с цветными радужками. Эффект был поразительным.

— Александра, тебе разрешили подойти, — сказал ей Каспар Леннокс на общем языке, как будто она еще не знала.

Она сыграла свою роль и кивнула, прежде чем шагнуть к старейшинам, стараясь держать рот на замке, пока они не разрешат ей говорить.

— Рад встрече, Александра Дженнингс из рода человеческого, — сказал дедушка Ширез, теперь уже на общем языке. — Я Радек Ганаре.

— Азалия Шоу, — предложила женщина в середине.

— А я Сабер Карн, — сказал последний голубоглазый мужчина. — От имени нашего народа мы приветствуем вас в Грейвеле.

До сих пор Алекс считала, что все идет довольно хорошо. Определенно, намного лучше, чем она себе представляла, особенно после не слишком теплого обращения Ширез.

— Моя внучка утверждает, что ты пришла поговорить с нами, — сказал Радек.

Когда он больше ничего не сказал, Алекс восприняла его заявление как вопрос и предположила, что он дает ей разрешение говорить.

— Да, это верно. Я пришла предупредить…

— Ты прибыла во время ватали тарго, — перебила Азалия.

Когда она больше ничего не сказала, Алекс снова предположила, что ей позволено ответить.

— Я сожалею об этом. Я не хотела прерывать… — Она махнула рукой на происходящее внизу и закончила: — …празднества. Но…

— Мы не занимаемся политическими вопросами во время испытаний, — сказал Сэйбер.

— На самом деле речь идет не о политике, — сказала Алекс. — Речь идет о…

— Ты не будешь говорить вне очереди, человек, — сказала Азалия, прищурив глаза.

Расстроенная, Алекс задавалась вопросом, как она должна была знать, может ли она говорить или нет, если некоторые из их заявлений были вопросами, а другие — нет.

— Сабер Карн говорит правду, — сказал Радек. — Мы не обсуждаем политику во время испытаний.

Еще одна долгая пауза, которая, как надеялась Алекс, означала, что она снова может попытаться заговорить.

Она рискнула и спросила:

— Как долго длятся испытания?

— Пока не будет назван победитель, — ответила Азалия. — Обычно не больше недели.

Неделя. Это было не очень здорово, но и не критично. Будем надеяться, что Эйвен не предпримет ничего радикального за это время, и Алекс все еще сможет предупредить старейшин, прежде чем действовать.

— Однако, — продолжила Азалия, — мы ни с кем не будем обсуждать политику, пока торжества не завершатся.

— Вы имеете в виду вечеринку? — спросила Алекс. — Когда она закончится?

— На восходе солнца, — ответил Сабер. Прежде чем добавить: — После следующего полнолуния.

У Алекс отвисла челюсть.

Месяц? Они тусовались целый месяц?

— Вы это серьезно? — выдохнула она.

Тени вокруг старейшин внезапно поднялись, как змеи, шипящие от ярости.

— Следи за своим тоном, человек, — резко сказала Азалия. — Помни, перед кем ты стоишь.

Это было нелепо. Это было совершенно нелепо. Вот она здесь, пытается предупредить их о надвигающейся угрозе, а они хотят устроить вечеринку длиной в месяц, прежде чем услышат от нее хоть одно слово.

— Мое предупреждение не может ждать, — сказала Алекс, не заботясь о том, что она использовала одновременно твердый тон и говорила вне очереди. — Вы должны выслушать меня. Эйвен Дал…

— Хватит! — закричала Азалия, ее голос был подобен грому, но Алекс отказалась, чтобы ее прерывали.

— … марта идет. У него целая арм…

Внезапно слова Алекс оборвались, когда тени окружили ее, лишая голоса и забивая воздух из легких. Задыхаясь, она услышала, как Каспар Леннокс и, что удивительно, Ширез вступились за нее, но она была слишком сосредоточена на том, чтобы не задохнуться и услышать, что они говорили. Затем, в одно мгновение, ее удушье ослабло, и она снова смогла дышать.

Не в силах сдержаться, она впилась взглядом в трех старейшин, жадно глотая кислород. Но при этом она также придержала язык.

— Каспар Леннокс решительно заступается за тебя, Александра Дженнингс, — сказал Радек. — И моя внучка тоже. — Он казался таким же сбитым с толку, как и Алекс. — Несмотря на это, мы не позволим тебе привлекать наше внимание.

Алекс захотелось швырнуть в него чем-нибудь. Во всех них.

— Однако, — сказал Радек, и она поспешно отказалась от своей предыдущей мысли, — у тебя может быть возможность заслужить это внимание.

Алекс замерла, испытывая одновременно любопытство и настороженность по поводу того, как ей удастся совершить такой подвиг.

— Если ты хочешь свободно высказаться до завершения ватали тарго и