Плата за одиночество - Бронислава Вонсович

— Целителем, говорите, работал, — повторил Рудольф. — И что ему не работалось там?

— Он говорил, ему там слишком скучно, — пояснила тетя. — Но он собирался рано или поздно вернуться к этой работе. Постоянные поездки в Степь слишком рискованны. Когда-нибудь он от них отказался бы.

— Инор Хофмайстер говорил, что если я за него выйду, то опять вернется в целители, — вспомнила я.

— Ну да, — кивнул Рудольф, — ему только тебя и не хватало, чтобы остепениться. Ты еще скажи, что согласилась бы, и Сабина жива была бы!

Я не понимала, почему он так на меня злится. Я только недавно была на волосок от смерти и нуждалась в сочувствии и утешении, а не в постоянных нападках. Он обещал мне защиту, но она оказалась такой же призрачной, как и наша помолвка. И сейчас, вместо того чтобы пожалеть и извиниться, он говорит гадости, будто хочет, чтобы извинялась я. Но за что?

— Нет, — ответила я. — На самом деле он не собирался отказываться от своей идеи стать компаньоном… тети Маргареты.

Для нее мои слова оказались радостью, неожиданной, но тем более приятной. Она широко распахнула глаза и полезла обниматься. Рудольф неодобрительно посмотрел на это и даже чуть нахмурился.

— Подведем итог, инора Эберхардт, — сказал он. — Вы пять лет общались с человеком и ничего о нем не можете рассказать.

— Что могла, я вам уже рассказала, — ответила тетя. — Он не любил о себе говорить, обычно отшучивался. Зачем мне лезть в чужую жизнь, если человек этого не хочет?

Тут как раз подошел маг, возвращавший защиту на дом, и сообщил, что все закончил. Тетя встрепенулась и отправилась проверять. Меня она не отпускала, так что я вынужденно пошла с ней. Я себя чувствовала ненужным балластом — ничего не видела и не могла оценить уровень проделанной работы. И от этого было не по себе — маг видел уровень моего Дара и наверняка считал, что знания ему соответствуют.

— Ну вот, — наконец довольно сказала тетя Маргарета, — осталось только вызвать ремонтников окно вставить да дверь заменить, и все будет как прежде. Нет, не как прежде, а намного лучше. Штеффи, ведь ты же со мной останешься, правда? Мы постараемся выяснить, что тогда случилось.

— Но если выяснится, что ваша сестра меня не хотела… — начала я.

— Штефани, не могла она тебя не хотеть, — твердо ответила тетя. — Думаю, ей нужно было тебя спрятать. Да, именно спрятать.

— От кого? — скептически спросил Рудольф, так до сих пор и не ушедший.

— Но ведь кто-то хотел ее убить? Кто-то запустил в Штефани молнию?

— Да никто ее убивать не хотел, ошибка вышла, — сказал только что вошедший сыскарь. — Нашли того, кто молнию запулил. Хофмайстера хотели остановить.

Раньше я не видела его в доме. Видимо, он пришел к нам из отделения, чтобы сообщить, что убийцу можно больше не бояться.

— Ничего себе ошибочка! — возмутилась тетя. — И часто у вас такие ошибочки происходят? Просто поразительно! Жулики и убийцы целые и невредимые по улицам ходят, а бедную невинную девочку чуть жизни не лишили!

Она отпустила мою руку и теперь наступала на пришедшего с известием инора, как богиня возмездия из древнего пантеона. Он испуганно пятился, не зная, чего от нее ожидать, и опасаясь дать серьезный отпор.

— Подождите-ка, — остановил ее Рудольф. — Не могло там быть такой ошибки. Слишком большое время прошло после закрытия телепорта. Это во-первых. Во-вторых, защита Штефани была пробита. И это говорит, что целились именно в нее, а никак не в Хофмайстера.

— Вот сами и спросите, — пробурчал с облегчением сыскарь, отступивший уже до двери магазина. — Допрос как раз сейчас идет.

— И спросим, — агрессивно сказала тетя.

В таком состоянии я еще ни разу ее не видела. Обычно сдержанная и невозмутимая, сейчас она была необычайно зла. Короткое расстояние до отделения Сыска она почти бежала, даже запыхалась, пока мы дошли. А уж в кабинет, где шел допрос, она ворвалась, будто имела на это полное право. Не поздоровится типу, который чуть меня не убил, и не важно — по ошибке или нет. Но мне его жалко не будет.

Оказалось, что это не он, а она — напротив следователя сидела неприятная инора, которую я по глупости приняла за собственную мать. Но то, что сидела она на стуле для допрашиваемых, не мешало иметь ей вид ничуть не менее высокомерный, чем когда она выдавала себя за клиентку нашего магазина.

— С каких это пор при допросе присутствуют посторонние? — надменно спросила инора и окинула крайне неприязненным взглядом всех вошедших, особенно задержавшись на мне.

— Мы не посторонние, — воинственно сказала тетя. — Вы хотели убить мою племянницу и должны за это ответить.

Инора неприятно искривила в улыбке тонкие бесцветные губы.

— За что мне ее убивать? За хамство? Тогда бы половину города пришлось уничтожить, а то и более.

— Я вам не хамила, инора, — оскорбленно сказала я.

— И вы хамили, и ваша… тетя, — отрезала эта неприятная личность. — Да еще и с кремом надули.

— Неправда! — возмутилась тетя Маргарета. — Я никогда не обманываю своих клиенток.

— Дамы, — вмешался следователь, — вы мешаете работать. У иноры Шварц не было причины убивать вашу племянницу. К этому времени вам должны были сообщить, что произошедшее — ошибка. Метились в преступника, но он успел скрыться в портале.

— В таком случае инора находилась под воздействием замедляющего заклинания, — не удержалась я, — так как молния ее прилетела много позднее, чем телепорт закрылся.

— Ты не только хамка, но еще и врунья, маленькая дрянь! — процедила инора и повернулась к следователю. — Выставьте наконец эту компанию из своего кабинета. Не желаю выслушивать оскорбления от этих лживых торгашек.

— Врете вы, — твердо сказала я.

Она не обернулась, лишь выше вздернула голову.

— Что вы там вообще делали, инора Шварц? — вдруг спросил Рудольф, молчавший до этого. — Что вы делали в месте, где шла наша операция? Вы о ней даже знать не должны были.

— Инора Шварц? — переспросила я, только сейчас заметив, как к ней обращаются, и вспомнила, как Рудольф говорил, что у них работает жена следователя, который меня допрашивал. — Это жена инора Шварца, что ведет дело Сабины?

Это было так неожиданно. Насколько он был приятным человеком, настолько она вызывала у меня чувство отвращения. Я не могла даже представить их рядом. Да я с ней никого рядом не могла представить и никому не могла пожелать такого счастья. Это как надо человека ненавидеть, чтобы желать ему такое в жены? Лучше уж одному быть…

— Вы проходите там свидетельницей? — насторожился сыскарь, что допрашивал инору Шварц, перевел взгляд на нее и продолжил: — А мотив у нас намечается… Ревность?

— Да бросьте, — презрительно ответила она. — Я приревновала? Мы с ним давно уже не живем вместе. Мне нет никакого дела до его личной жизни. Пусть спит с кем хочет.