Ведун - Василий Сахаров

«Это нападение! — сразу же поняла девушка, и следом пришла другая мысль. — Враг в замке, и кто он мне неизвестно. Однако враги Кольссона или барона Валле могут оказаться моими друзьями, например, воинами Гутторма Тостерена, которого так опасается король. Хотя, очень может быть, что это кто-то из бешеных морских ярлов, который жаждет заполучить королевскую корону. И в таком случае нападавшие, чтобы не оставлять свидетелей, вырежут весь замок, ибо так делается всегда. Ну и что же в таком случае делать мне?»

Задав себе этот вопрос, девушка решила, что необходимо посмотреть на бой со стороны, и если воины, ворвавшиеся в замок через ворота, скрип которых ее разбудил, не язычники, то она попробует перебраться через стену и убежать. Мысли о самоубийстве рассеялись, словно их никогда и не было, и Нерейд, быстро одевшись, покинула свою каморку и выскользнула на лестницу, которая пронизывала каменную башню замка снизу и до самого верха.

На миг она замерла и прислушалась. На нижних этажах шел бой и девушка, взяв себя в руки, начала спуск. Один этаж. Другой. Шум приближался, и вскоре она вышла на этаж для гостей, который постоянно освещался масляными лампадами.

В этот момент, мимо нее, отталкивая Нерейд в сторону, с оружием в руках вниз устремились гости барона Валле и она услышала яростный окрик:

— В сторону!

Девушка прижалась к стене и посмотрела на того, кто так спешил на битву. Это был король Сверкер, на котором из одежды имелись только штаны и распахнутая на груди шелковая рубаха. Зато с оружием у правителя Швеции все было в порядке. В одной руке длинный меч, а в другой острый кинжал. Он спускался прыжками, и на его лице была радость. Истинный воин — он жаждал схватки и потому нападению радовался так, словно это подарок судьбы.

После короля гостевой этаж покинуло еще несколько человек, а затем в коридоре появились полуголые служанки, которые метались из комнаты в комнату, плакали и причитали так, будто наступил Конец Света. Нерейд не обращая на них никакого внимания, подняла с пола длинную и острую мизеркордию[26], которую обронил кто-то из королевской свиты. После чего, набравшись смелости, она продолжила спуск по лестнице.

Каждый шаг давался ей с трудом. Поджилки вздрагивали, но разум упорно заставлял ее продолжать движение и не останавливаться. Шум яростного боя, который разгорелся в холле донжона, был все ближе и, наконец, Нерейд остановилась.

Лестница закончилась, и девушке очень сильно захотелось шмыгнуть в сторону кладовки, где был черный ход на хозяйственный двор. Но снова она сдержалась и, приблизившись к двери, которая вела в холл, осторожно выглянула.

В просторном помещении, стены которого были увешаны головами животных, коих убивали гости барона, шла кровавая драка. С одной стороны было около трех десятков шведов, а с другой множество закованных в броню грозных воинов, которые, наступая, постоянно взбадривали себя кличами «Святовид!» или «Руян!». Кто выкрикивает такие слова, Нерейд знала. Это были кровожадные убийцы с далекого острова на востоке Венедского моря. Они не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей, которых съедали заживо. От них не было спасения, ибо они, словно дикие волки, набрасывались на своих соседей, убивали, насиловали и грабили всякого, кто не поклонялся их грозному многоликому богу.

От страха ноги девушки подкосились, и она едва не упала. Однако, схватившись за дверной косяк, она удержалась, и подумала, что пока есть немного времени необходимо бежать. Было, она начала разворачиваться в сторону кладовки. Но тут ее внимание привлекли стоящие за спинами королевских воинов монахи-цистерианцы, которые в отличии от короля и его дворян были одеты. И машинально отметив, что священнослужители ведут себя спокойно и о побеге не думают, девушка осталась месте.

Последователи Роберта Молемского и Бернарда Клервоского, которых было четверо, тем временем, встали в круг, взяли друг друга за руки и все вместе начали говорить на латыни. Их слова, сначала тихие, не были никем услышаны. Просто зазвучала католическая молитва «Отче наш», стандартная форма восхваления бога. Но когда священнослужители начали ее повторять, все резко изменилось. Разом притухли все факела и масляные светильники, а воины, что венеды, что шведы, вдруг остановились. На какой-то миг битва прекратилась, и все люди смотрели только на цистерианцев, которые размеренно проговаривали свою молитву:

— Pater noster, qui ts in caelis, Sanctrticetur nomen Tuum. Adveniat regnum Tuum. Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie. Et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris. Et ne nos inducas in tentationem, Sed libera nos malo. Amen!

Последнее слово произнес только один монах, личный королевский исповедник Альбрехт Зюгау. И в этом слове была такая сила, что волосы на голове Нерейд зашевелились и начали вставать дыбом, а в холле стало происходить то, чего никто не ожидал.

— Бам-м! — звякнув кольчугой и выронив из руки меч, на пол упал один из венедов.

— Бам-м! Бам-м! — следом за ним, словно подкошенные, без сил, рухнули еще двое.

Альбрехт Зюгау увидев это, удовлетворенно кивнул, и священники начали повторять молитву в третий раз:

— Pater noster, qui ts in caelis, Sanctrticetur no…

Продолжить у них не получилось, так как из рядов нападавших вылетел прямой меч. Клинок летел точно в цель и попал прямо в раскрытый рот исповедника. После чего, от мощного удара Альбрехт вылетел из круга, и упал на спину. Из глотки цистерианца потоком хлынула кровь, а в центре монашеского круга образовался ослепительно белый шар.

Воины с обеих сторон и монахи смотрели на это чудо, а затем шар лопнул, и помещение буквально затопил свет. Нет. Не так. Не просто какой-то там свет, солнечный, лунный или огненный, а настоящий истинный Свет, глядеть на который было невозможно.

Шведы и венеды, бросив оружие, одновременно упали на колени и закрыли лица руками. То же самое сделала и Нерейд. При этом она попробовала отползти в сторону, но у нее ничего не получилось. А потом в голове девушки, словно что-то щелкнуло, и она погрузилась в спасительную тьму беспамятства…

Сколько она блуждала в мире грез, Нерейд не знала, а очнулась оттого, что кто-то легонько встряхивает ее тело и говорит слова на незнакомом языке. Она открыла глаза и увидела перед собой сидящего на корточках Оттара, лицо которого было чем-то обеспокоено.

«Какой дурной сон мне приснился, — подумала девушка. — Смерть мамы, гибель мужа, заточение в замке барона и битва. Какая чепуха».

Однако, проморгавшись, Нерейд разглядела, что находится именно там, где она лишилась чувств, перед дверью в холл замка Валлеборг, а человек перед ней вовсе не ее ненаглядный Оттар, а венедский воин, который просто похож на него.

— Ну что, очнулась? — вставая и подбирая с пола щит и мизеркордию девушки, произнес воин и улыбнулся.