Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

Виктор Сергеевич не стал менять имидж, придя наответственное мероприятия в шортах, фланке, кедах и пионерском галстуке. Дабысразу показать, что он не подвержен влиянию моды. Андрюша Мартынов осторожновыглядывал из-за его спины, заткнув ладонями уши, как ему зачем-то велелпедагог.

— Ты старший? — не здороваясь, воспитательобратился к вожаку.

— Ну, я. — Белый крутанул четки. — И чё?

— Мой пацан вам должен. Я его долг на себя беру.

— А отдашь?

— За тем и пришел. — Педагог достал из карманашорт несколько сотенных купюр — накануне Зинаида Андреевна выдалаобещанную заработную плату.

Белый одобрительно усмехнулся и посмотрел на своих. Я крут!Учитесь! Уважайте!

— А может, партейку? — не отдавая деньги,предложил Виктор Сергеевич.

— О`кей, — что-то прикинув, вальяжно согласилсявожак, — только в долг я не играю.

— Я тоже. Не боись — отдам. Колода есть?

— Найдем.

Играть сели на сваленной сосне. За спиной воспитателя сразупристроилась парочка наблюдателей. Следить за соблюдением правил.

— Не стойте сзади, — обернулся к ним ВикторСергеевич, — детей не будет.

Наблюдатели нехотя убрались. На ветвях поудобней расселисьболельщики — птицы и белки. Медведей, волков, зайцев и остальных, кромекомаров, партия не заинтересовала. Коля Белый достал замусоленную колоду, ловкоперетасовал и положил перед соперником. Тот взял ее, повертел в руках и вернулна место.

— Сколько ставишь? — спросил местный авторитет.

Педагог кинул на сосну три сотни.

— На все.

Белый последовал примеру, вытащив свои деньги из пиджака.

Первую партию воспитатель проиграл. Перебрал. Колявысокомерно улыбнулся, сплюнул на траву.

— Еще будешь?

Виктор Сергеевич молча достал оставшиеся от получки двесотни. Взял колоду.

Теперь банковал он.

С этого момента удача покинула пахана потеряхинских. То лине везло, то ли мухлевал он недостаточно ловко. За полчаса педагог отыгралмартыновский долг, лишил соперника всей наличности и повесил на него двестиусловных единиц, или пять тысяч рублей по курсу Центробанка. После потребовалрасчета.

— Ты же говорил, в долг не играешь. Бабки на стол!

— У меня нет с собой. Я верну, в натуре… Или отыграюсь.Сдавай.

— Слы, я тебе чё, барыга? — Виктор Сергеевичшвырнул ему под ноги колоду и поднялся с сосны. — Как на базареторгуешься. Бабки гони!

Бригадир тоже поднялся, сунул руку в карман пиджака.

— Сказал, верну. Чё, не веришь? Отвечаю.

— Ты не святой дух, чтоб тебе верить. Короче, жопаесть — фуфла быть не может!

Воспитатель бросил взгляд на воспитанника. Тот по-прежнемузажимал уши, словно артиллерист перед выстрелом.

Возможно, присутствующая на стрелке организованнаяпреступность не поняла значения последней реплики, но Коля не зря сидел целыхдва года. Кое-что усвоил. Товарищ в галстуке предлагал рассчитаться натурой. Тоесть нанес смертельное оскорбление.

Рука вожака выхватила «бабочку», лезвие сверкнуло наприветливом летнем солнышке.

— Не булькати, жижа! Попишу.

Остальные, как по команде, тоже извлекли личное оружие.Поинтересней, чем плевательные трубки и рогатки. Эхо войны. Хотя война и недобралась до здешних мест.

Виктор Сергеевич еще раз посмотрел на Мартынова, и,убедившись, что его уши на замке, выдал монолог, украсивший бы любой учебник попедагогическому мастерству. Произносил он его спокойно, но вдохновенно, словноактер, долгое время игравший молчаливого слугу и, наконец, получивший роль сословами. (ВЫРЕЖИ И СОХРАНИ!)

— Жало завали, плесень… Тебе что, на хер соли насыпали?Визжишь, как потерпевший. Достал нож, режь! Или по жизни не волокешь и понтычеченские решил проколотить?! Ты, баклан недоделанный, на зоне шнырем был, аздесь накидал на себя пуху и блестишь чешуей! Короче, долг я откусал, а ты впопадосе. Плюс рамсы попутал и, не зная человека, заточкой светанул. Короче,еще раз со своей пристяжью возле лагеря нарисуешься, я тебе это «сажало» загонюв тухлую вену! Причем тупым концом. А теперь дай его сюда и ломись по-шустрому!

Воспитатель протянул руку. Растерявшийся Коля Белый нерешился вступить в диспут. Интуитивно он догадывался, что проиграет. И уж темболее атаковать. Живым из поединка не выйти. Товарищ загрызет его зубами. Но иронять авторитет в глазах бригады не хотелось. В общем, предстоял нелегкийвыбор.

— Пожалуйста, отдай ножик и уходи с миром, —догадавшись о терзаниях, помог ему Виктор Сергеевич.

Бригадир нехотя выполнил просьбу.

— А вы кто по жизни? — негромко и вежливопоинтересовался он, отдавая «бабочку».

— Воспитатель я. Шестого отряда. Пионерский лагерь«Юнга». — Педагог спрятал ножик в карман и повернулся с Мартынову: —Можешь слушать…

Когда они уходили с полянки, за спиной раздался звукзаводимого мопеда. Наверное, черного.

Татьяна Павловна ждала их возле главных ворот.

— Ну как? Поговорил?

— Да. По-нашему, по-ментовски. Больше не придут.

* * *

На вечерней летучке Зинаида Андреевна донесла до ушейпедагогов не очень хорошее известие.

— Со дня на день в лагерь приезжает санитарнаяинспекция. В основном проверять столовую, но в отряды тоже могут заглянуть. Ксожалению, многие дети не моют перед сном ноги. Поэтому на всякий случай, когдаони уснут, надо взять влажные тряпочки и протереть. Это несложно, нонеобходимо.

Неизвестно, как в других отрядах, но в шестом не мыли точно.Вожатый и воспитатель решили распределить обязанности по справедливости. Воспитательбудет держать ноги, вожатый их мыть. Воду набрали в ведро и пошли по шконкам.Детям было щекотно. Шандыбкин лягнул воспитателя, чуть снова не сделав егопиратом. Теперь на второй глаз. Свобода доставалась дорогой ценой.

Приближался священный для лагеря день. Родительский. Детишкив предвкушении хвастались друг перед другом, что привезут им предки. Какиеигрушки и угощения. Воспитатели радовались, что хоть один денек смогутполноценно отдохнуть. Мальвина Ивановна придумывала, что приготовит на праздничныйобразцово-показательный обед. Зинаида Андреевна разрабатывала план мероприятий.

Идея со спектаклем на историческую тему была заманчивой,хоть и трудновыполнимой. По причине отсутствия реквизита и костюмов. Ноначальница решила рискнуть. Ведь главное, показать, что воспитанники неравнодушны к истории отечества. А то многие совсем уж не помнят. Восстаниедекабристов, видишь ли, случилось в семнадцатом году, а Ленин — этополководец, победивший Гитлера. Позор! Развалили страну!