Синий мир - Роберт МакКаммон

Новая серия щелчков; граммофонный бестелесный голос:

— Очень жаль, но сейчас мы не можем соединить вас с абонентом. Все линии заняты. Пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте перезвонить позже. Спасибо. Вы слушаете запись…

Брэд грохнул трубку на рычаги, и от движения воздуха со скул черепа взлетели хлопья кожи.

Босой, в одних пижамных штанах он выбежал из спальни, промчался к лестнице, и ринулся вниз, истошно вопя:

— Помогите! Помогите! Кто-нибудь!

Он оступился, врезался в стену, но, ухватившись за перила, ухитрился не сломать шею. Продолжая пронзительно взывать о помощи, ураганом промчался через парадную дверь на двор. Под ногами захрустели опавшие листья.

Брэд остановился. Эхо его голоса разнеслось по Бэйлор-стрит. Воздух был сырым, неподвижным, густым, не давал дышать. Брэд уставился на сухие листья, ковром укрывшие побуревшую траву, которая всего сутки тому назад была зеленой. Внезапно поднявшийся ветер закружил новые сухие листья; Брэд задрал голову. Там, где накануне вечером (перед тем, как он, засыпая, закрыл глаза) стояли зеленые дубы, он увидел голые серые сучья.

— ПОМОГИТЕ! — пронзительно крикнул он. — КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА!

Но никто не откликнулся — ни в доме, где жили Пэйты, ни у Уокеров, ни у Кроуфордов, ни у Леманов. Бэйлор-стрит была недвижна и безлюдна, ни живой души, и, стоя под листопадом в седьмой день июня, Брэд почувствовал, как что-то упало ему в волосы. Он поднял руку, вытащил это и взглянул на то, что держал в руке.

Скелет птицы с несколькими бесцветными перышками, прицепившимися к костям.

Он стряхнул косточки с ладони и принялся лихорадочно вытирать ее о пижаму. Потом он услышал, как у него в доме зазвонил телефон.

Он побежал к аппарату, стоявшему в глубине первого этажа, на кухне, схватил трубку и проговорил:

— Помогите! Прошу вас… я на Бэйлор-стрит! Пожалуйста, помо…

И оборвал лепет, расслышав потрескиванье электричества, шум сродни вою пронизывающего ветра, а в самой глубине проводов — как будто бы шелестящее дыхание.

Он тоже притих. Молчание затягивалось. Наконец, Брэд не вытерпел.

— Кто это? — спросил он напряженным шепотом. — Кто здесь?

Щелк. Зззззз…

Брэд с силой ткнул в «0». Почти немедленно на линии раздался прежний жуткий голос:

— Извините, но сейчас мы не можем вас соединить… — Обрушив кулак на рычаги, Брэд набрал 911[2]. — Извините, но мы не можем… — Снова стукнув по рычагу кулаком, Брэд стал набирать номер соседей, Пэйтов, сбился и сделал еще две попытки. — Извините, но… — Его пальцы опустились сразу на пять цифр. — Извините…

Брэд с воплем вырвал аппарат из стены и запустил через всю кухню, разбив окно над мойкой. В дом полетели сухие листья. Сквозь стеклянные панели двери черного хода Брэд увидел: на обнесенном изгородью заднем дворе что-то лежит. Он вышел. Сердце тяжело стучало, на лице и на груди выступили бисеринки холодного пота.

Среди опавших листьев, неподалеку от конуры, лежал скелет Сокса — их колли. Вид у собаки был такой, точно ее ободрали до костей на середине шага. Возле останков, словно снег, лежали клочья шерсти.

В ревущей тишине Брэд услышал, как наверху зазвонил телефон.

Он бросился бежать.

Теперь уже от дома. В калитку заднего двора, на улицу, к парадному крыльцу Пэйтов. Он барабанил в дверь, громко призывая на помощь, пока не почувствовал, что теряет голос. Тогда Брэд кулаком разбил стекло в двери, не обращая внимания на боль и кровь, просунул руку внутрь и отпер щелкнувший замок.

Сделав первый шаг за порог, он почуял кладбищенскую вонь. Словно в доме мумифицировалось что-то, давным-давно умершее.

В спальне хозяев наверху он обнаружил тесно прижавшиеся друг к дружке скелеты. Третий скелет — в былые времена Дэйви Пэйт, двенадцатилетний паренек с кудлатой макушкой — лежал в кровати в комнате со стенами, оклеенными афишами Принца и «Тихого Бунта». На другой половине комнаты на засыпанном красным гравием дне аквариума лежали мелкие косточки.

Тогда Брэду все стало ясно. Да, яснее некуда. Он понял, что произошло, и чуть не опустился на колени в мавзолее Дэйви Пэйта.

Ночью пришла смерть. И обнажила до костей все и вся, кроме него.

Но если так… тогда кто — или что — набирало номер телефона? Прислушивалось на другом конце провода? Что… Боже милостивый, что?

Брэд этого не знал, но вдруг спохватился — он же сообщил этому неизвестному, что все еще находится на Бэйлор-стрит. Быть может, прошлой ночью Смерть прозевала его; быть может, она скосила всех, пропустив его, а теперь… теперь, прознав, что Брэд до сих пор обретается на Бэйлор-стрит, придет за ним.

Брэд бежал из дома, промчался по опавшей листве, забившей сточные канавы Бэйлор-стрит, и взял курс на восток, к центру городка. Снова поднялся ветер — сонно, лениво, тяжело; сырой туман колыхнулся, и Брэд разглядел, что небо залито кровавым багрянцем. Позади, точно нагоняющие его шаги, грохотал гром. По щекам Брэда струились слезы ужаса.

Мне холодно, прошептала прошлой ночью Сара. Мне холодно. Это Смерть коснулась ее костлявым пальцем и, прозевав Брэда, отправилась скитаться в ночи. Мне холодно, сказала Сара. Больше ей никогда уже не согреться.

Брэд выбежал к двум столкнувшимся на мостовой автомобилям. За баранками лежали одетые скелеты. Чуть поодаль из-под листьев едва виднелся остов крупного пса. Над головой застонали, заскрипели деревья — пропарывая в густом тумане дыры, в которые заглядывало кровавое небо, налетел ветер.

Конец света, подумал Брэд. Судный День. Нынче ночью и грешники, и праведники равно обратились в кости. В живых остался я один. Я один, и Смерть знает, что я на Бэйлор-стрит.

— Мама!

Плачущий детский голос пронзил Брэда. Поскользнувшись на листьях, он остановился, как вкопанный.

— Мамочка! — повторил искаженный низко залегшим над землей туманом голосок. Ему вторило эхо. — Папочка! Кто-нибудь… помогите!

Голос принадлежал маленькой девочке. Она плакала где-то неподалеку. Брэд прислушался, пытаясь засечь, откуда он доносится. Сперва ему подумалось, что плач раздается где-то слева, потом — что справа. Впереди, сзади… его одолевали сомнения.

— Я здесь! — громко крикнул он. — Где ты?

Ребенок не ответил, но Брэд все еще слышал его плач.

— Я тебя не обижу! — окликнул он девочку. — Я стою прямо посреди улицы! Если можешь, иди ко мне!

Он подождал. Сверху налетел шквал бурых, уже тронутых тленом листьев… а потом Брэд увидел, что справа из тумана к нему медленно приближается маленькая фигурка. У девочки были светлые волосы, завязанные нежно-голубыми лентами в два крысиных хвостика, а на мертвенно-бледном, искаженном ужасом лице блестели промытые слезами дорожки. Девочке было лет пять, может быть, шесть. На ней была розовая пижамка, а в объятиях она крепко сжимала куклу. Примерно в пятнадцати футах от Брэда она остановилась — красные опухшие глаза… может быть, и безумные тоже.