Археолог - Дмитрий Самохин

Сармат со своими людьми засел на первом этаже типовой пятиэтажки, которые в простонародье называли хрущевками. Здесь до Катастрофы находился канцелярский магазин со странным названием «Меuf», в котором можно было купить все для школы и офиса, а также для домашнего досуга. В то время у Сармата была семья, и он несколько раз покупал в этом магазине настольные игры, чтобы играть с детьми. Счастливое, спокойное время, когда все войны разворачивались на игровом столе или на экране компьютера. Не то что сейчас – кровавые реки наяву.

Магазин давно стоял заколоченным. Гривенный не позволил никому здесь открыть. свою точку. Ему не нужны были конкуренты напротив его маленького торгового центра. А там сейчас царило оживление. Сармату было все отлично видно, несмотря на то что между его позицией и магазином Гривенного лежал небольшой сквер, засаженный деревьями. Хорошо, что весна, листья еще не распустились, а голые ветви не мешали обзору.

На втором этаже торгового центра кто-то мелькал в окнах, потом посыпалось стекло на землю и появились автоматные стволы. Вместе с тем по рации пришел приказ от Равиля: «Подавить огнем противника, выбить его из торгового центра и уничтожить». Сармат от такой наглости аж задохнулся. Вот же сука, этот Равиль. Решил бросить масловцев под огонь, а сам тем временем за их спинами выгрызть победу у ярославцев.

Сармат приказал стрелять по зданию, и тут же затрещали автоматы. Его бригада, занимавшая первый этаж дома, открыла огонь. Затем подтянулись и остальные. В бой вступили люди Иконникова, прятавшиеся на строительной свалке, что находилась с другой стороны сквера. Тут же к ним присоединились бойцы Пивоварова и Креста. Их местонахождение для Сармата оставалось загадкой.

Торговый центр накрыло лавиной огня. Лопались стекла, клубилась строительная пыль от попаданий пуль в стены. Пули прошивали кабины и борта грузовиков. Перекресток Рыбинского и Ярославского шоссе превратился в филиал ада на земле.

Приказ Равиля – подавить сопротивление противника и перейти в наступление, но Сармат не представлял себе, как выведет своих бойцов на этот простреливаемый со всех сторон пятачок. Годился только один вариант – отступить по улице, окружить чужаков и ударить им в спину. Такой подлянки противник вряд ли ждет. Но рисковать своими парнями Сармат не собирался. Сейчас лучше отсидеться и подождать, пока кто-то другой проявит героизм ради медальки на грудь посмертно. Большего от Костыля они вряд ли дождутся.

На площади показались люди, вроде рыбинские шли в атаку, но им помогали и масловцы. Они шли под пули и ложились мертвыми на асфальт. Глупая лобовая атака, которая не принесет никакой пользы, поэтому Сармат медлил с приказом, держал своих ребят: нет никакого смысла за просто так умирать молодым парням.

И вообще Сармату надоело проливать кровь ради того, чтобы жирный паук, сидя в своей банке, раздувался от важности из-за своего богатства. Какого черта на улицах города творится все это? Зачем нужны пальба, грязь, кровь? Разве нельзя просто тихо, мирно жить, землю возделывать, производить что-то нужное людям? Почему всегда найдется тот, кто захочет прийти на все готовенькое и все отобрать у других, при этом сам палец о палец не ударив? И Сармат такой гниде служит. Раньше все было понятно. Они защищали свою землю, принадлежали к одной группировке – масловцев и отстаивали общие интересы. Но теперь Костыль продался рыбинским, ладно бы от тех толк был, помощь в избавлении от рабской повинности перед ярославскими, но, похоже, это всего лишь замена одного ошейника на другой. И еще непонятно, какой из них лучше.

Ярославские взяли себя в руки и огрызнулись изо всех стволов. Особенно масловцам досталось от бойцов, засевших во внедорожниках, которые были переоборудованы под мобильные пулеметные точки. Стрелки били слаженно, и в результате Сармат со своими людьми вынужден был распластаться по полу магазина, за шиворот им сыпались оконное стекло и штукатурка.

Тут в дело включились рыбинские и снова издалека ударили чем-то тяжелым. Прилетело в один из внедорожников, и его разворотило сильным взрывом. Затем еще несколько снарядов жахнуло по торговому центру, но не принесло заметных повреждений. Зато заставило ярославских на время сбавить обороты.

И наконец на перекресток выдвинулись грузовики рыбинских, из которых посыпалось долгожданное подкрепление. Равиль перешел к активным боевым действиям. Видно, надоело ему играть в прятки с противником, решил открыто обозначить свои намерения. Сармат внутренне ликовал. Хорошо, что не его ребятам своими телами придется мостить дорогу к победе.

Один из грузовиков рыбинских на полном ходу протаранил ярославскую линию обороны и полыхнул изнутри. Он подорвался, а затем по цепочке и соседние грузовики занялись.

И рыбинские перешли в наступление. Стреляя на ходу, они шли в атаку на торговый центр под огневым прикрытием, которое обеспечивали масловцы. Но несмотря на все это, они несли большие потери, и вскоре перекресток уже устилали тела погибших. Хотя кому-то из бойцов удалось добраться до грузовиков противника и здания торгового центра.

Сармат решил, что дольше сидеть нельзя. Пора и им идти в атаку. Он отдал соответствующий приказ, и его ребята один за другим покидали укрытие и направлялись бегом к торговому центру. Сармат бежал одним из первых.

Вокруг торжествовала смерть. Какая же это жуткая глупость – лобовая атака. Время делается резиновым, становится душно, дышать нечем, ноги наливаются свинцом, но надо бежать вперед. А вокруг полыхает пожар, свистят пули, падают люди, разбрызгивая кровь. Справа упал Кабан, со стороны показалось, что он просто споткнулся и сейчас встанет, чтобы продолжить наступление, но с дырой в голове еще никто не вставал. Какое же глупое выражение лица у мертвого Кабана. Да и при жизни оно было не лучше. Идиотские мысли лезли в голову, хотя каждая из них могла оказаться последней.

По пути Сариат увидел мертвого подростка. Тот лежал раскинув руки, словно крылья, и остекленевшими глазами смотрел в небо. Сармат не сразу, но узнал его – часто видел мальца среди масловцев, звали его Чистик. Кажется, он был из пролетарских, что не мешало ему свободно передвигаться по всему городу. Совсем еще ребенок. И как его занесло на этот перекресток смерти!

Сармат почувствовал удар в грудь. На миг он споткнулся, чуть было не полетел кубарем, но все же устоял. Дышать стало трудно, но, судя по тому, что он все еще дышал и двигался, пулю остановил бронежилет. Хоть какая-то польза от этой жуткой тяжести, которая мешала ему жить все последнее время. А оказалось, не мешала, а помогала выживать.

Следующая пуля выбила из него дух. Сармат упал на асфальт неподалеку от Чистика.

⁂

Игорь Деев разглядывал поле битвы со второго этажа торгового центра. Ужасная картина – свидетельство полного разгрома. Перекресток двух дорог, небольшой сквер с голыми деревьями – все это устилали тела мертвецов. Простреливаемое со всех сторон пространство штурмовали отчаянные люди, которые шли на смерть с целью выдавить из города непрошеных завоевателей. Война за землю, по сути гражданская война, одно из самых страшных проявлений вражды, когда брат идет на брата, сын на отца. Близкие люди могли встать по разные стороны оружейного прицела, и все потому, что один жил на земле Черномора, а второй боролся под знаменем Секиры.