Рейтар - Денис Бурмистров

– Проблем не было?

– Я так думаю, Юра, без проблем теперь никак. Понятное дело, никто в мешки залезать не хотел. Ну, кроме Киры, ту, мне кажется, вообще ничем не пронять. А парни заартачились, конечно. Ты же знаешь, как говорят…

– Знаю.

На флоте каждый знал, что дотронуться до «трупоноски» к несчастью. А тут – спать в нем.

– Но мы с Рэнтом разобрались, – пояснил Одегард. – Первой Кира полезла, потом Тихомир, потом Патаки. Молодые эти, «кадеты», Иван и Андрей… Они, по сути, парни-то неплохие, только хрени всякой в голове много.

Юрий никак не прокомментировал это заявление, отпил еще воды.

– Там из мутных только Мао Зэй и Маракши, – продолжил Одегард. – Да и то, гонор сплошной. Уж чай не Прима с бандой, факт. Ну и, конечно, Патаки, тот еще тип. Вроде ты ему объясняешь, он такими глазами на тебя смотрит, умными, а потом один хрен накосячит где-нибудь. Они сегодня в душевой опять с Иовой сцепились, тому показалось, что Патаки за ним подглядывает.

– Ничего, притрутся, – уверил друга Юрий. – Совместный труд объединяет.

– Так-то оно, конечно, да, – вдруг замялся норвежец, присаживаясь рядом. – Только уж больно резво ты этим совместным трудом всех нагрузил. Уж до чего Одучи трехжильный, да и то сегодня подвывать начал.

– Ничего, ему полезно. А то отожрался на «Ракуде», аж бока в броню не влезают.

– Ему положено по сезону, у него физиология. Все же мишка.

– Урсулиты не медведи.

– Я к чему, Юра, – не стал спорить Одегард. – Дело ты делаешь правильное, я и все наши тебя поддерживаем. Но все же можешь немного притормозить, парням реально тяжело. Даже у меня до сих пор ноги ноют и в ушах шумит.

Гарин тяжело вздохнул, на миг закрыв глаза. Торопливо поднял веки, боясь, что провалится в тяжелый и липкий сон.

– Рэй, – мягко сказал он. – Я даю обычные рабочие нагрузки. У меня дома в таком темпе все разведчики тренировались, никто не жаловался.

– Это ты сейчас говоришь про свой дом, который на межзвездном корабле? – поднял брови Рэй. – Юра, я уж не знаю точно, но думаю, что в разведчики у вас с самого детства готовили. И если там хотя бы половина похожа на тебя, то вполне допускаю, что подобные нагрузки рассматривались как утренняя зарядка. Но тут-то, Юра, не разведчики, тут совсем другая публика.

Гарин молча слушал, разглядывая массивный протектор «голема».

– Тренировки нужны, – продолжил давить Одегард. – Но как-то постепенно нужно темп поднимать, иначе народ загонишь. Тебя и так уже половина группы ненавидит…

– Не страшно, – Гарин хлопнул себя по коленям, вставая на ноги. – Мне их любовь ни к чему. Главное, чтобы они могли сообща работать и выполнять задачи.

Рэй странно смотрел на него, словно увидел в друге совсем другого человека.

– Ты не прав, Юра, – наконец произнес Одегард. – С нами же у тебя как-то выходило по-иному? Ладно мы с тобой дружим, через такое прошли, другим не пожелаешь… Но с теми же Ярвисом, Одучи, Тихомиром! Ты же их так не гонял.

– Ярвис, Одучи и Тихомир уже были всему обучены. К тому же, условия не позволяли.

– На тебе не висели офицерские лычки?

– Они и сейчас на мне не висят. Вообще, причем тут это? – поморщился Юрий. – Думаешь, я выслуживаюсь?

– Я такого не говорил.

– Рэй, – терпеливо, но упрямо сказал Гарин, глядя на друга. – Совсем скоро мне придется выводить группу в бой. А с нынешним уровнем подготовки для многих этот бой станет последним. А там, глядишь, и для всех остальных, для нас с тобой в том числе. Так ты готов пожалеть их сейчас, чтобы позже отправиться черным кульком под дюзы?

Одегард мрачно нахмурился, вздохнул:

– Ты, конечно, прав, Юра. Но у меня дома есть поговорка: «Загнанные кони призов не приносят». Не будет пользы, если в свой первый бой парни пойдут физически и морально истощенными.

– Все, давай закроем тему, – хлопнул его по плечу Гарин. – Считай, что я тебя услышал. Что-то еще, или я пойду? Нужно почитать кое-что.

– Постой, – Одегард слез со стремянки, одернул комбинезон. – Я к тебе вообще-то по другому делу шел.

Юрий поднял брови, показывая, что готов слушать.

– В общем, такое дело, – Рэй потер шею. – «Полынь» сегодня из системы уходит, а мы с Бобом так и не попрощались.

Гарин с сожалением покачал головой. Он совсем потерял счет дням.

– Так вот, – продолжил Одегард. – Мы тут с парнями подготовили кое-что. Хотим тебя пригласить. Пойдешь?

Несмотря на загруженность, несмотря на усталость, Юрий не мог отказать. Не мог и не хотел.

Они собрались в малом стыковочном отсеке, пятеро из старой команды. Возле овального шлюзового люка стоял импровизированный поминальный стол, собранный из оружейных ящиков. На столе угрюмый и непривычно молчаливый Ярвис расположил нехитрую снедь из кухонного синтезатора – серые мясные плитки, пресные белковые лепешки, рыбные полоски и фруктовую пастилу для урсулита. Сам Одучи топтался рядом, держа в лапах металлический тубус походной фляги, на его морде были нанесены белые траурные полосы.

Рядом со столом высилась скошенная пирамида сигнального радиобуя, помещенная на платформу грузового транспортера. Возле открытой панели управления стоял одетый в черное Тихомир и что-то настраивал.

Появления Рэя и Юрия товарищи встретили вежливыми кивками. Сейчас они не были подчиненными и начальниками, собравшая их вместе трагедия равняла всех.

Собрались вокруг стола. Глебович разлил содержимое фляги по шести узким стопкам и в нос ударил крепкий древесный запах колониального виски – любимого напитка Хьюза. Вот ведь парни молодцы, смогли же где-то найти.

Тихомир раздал стопки, одну поставил возле пустующего места, накрыв ее куском лепешки. Выпрямился, обратив взор темных блестящих глаз на Юрия, сказал тихо:

– Думаю, так будет лучше, – он легким жестом смахнул что-то с наручного вифона.

Из-за массива радиобуя вышел Боб Хьюз и своей неторопливой, чуть покачивающейся походкой направился к столу. Он улыбался, тепло и искренне, на его груди поблескивал значок его любимого спортивного клуба. Он был совсем как живой, такой, каким запомнился до их отлета с десантного крейсера.

Тихо завыл себе под нос Одучи, прикрыв повлажневшие глаза. Заиграли желваки на лице Рэнта. Выпятил грудь Одегард, поднимая навстречу идущей голограмме стопку.

Екнуло у Гарина сердце, когда в голове всплыл их последний с Бобом разговор.

Полупрозрачная фигура Хьюза подошла к столу и остановилась возле своей стопки. На его лице буквально читалось легкое расстройство от того, что он не может выпить с товарищами.

– Разрешите, я начну, – прогудел Рэй.

Никто не возражал.