Роман с героем - Виктор Степанычев

– Я слежу за ее квартирой, убираю... – пожала плечами Карен Эленшлегер.

– Мадам Готье владеет недвижимостью в Копенгагене? – осторожно уточнил Стоянов.

– Да, у нее прекрасная четырехкомнатная квартира на набережной Исландс Брюгге. Я уже три года помогаю мадам Мишель вести хозяйство. Она часто бывает в отъезде по делам своей фирмы и не может держать квартиру в порядке. Ей не хватает на это времени, а нередко и умения. А, собственно, почему, мсье, вас это интересует? – неожиданно встрепенулась госпожа Эленшлегер.

Стоянов переглянулся со Станиславом. Тот, не говоря ни слова, лишь кивнул в ответ. Похоже, без помощи этой приятной дамы им не обойтись. И железо, как гласит народная мудрость, следует ковать, пока оно горячо.

– Мадам Мишель Готье погибла, – сухо произнес Стоянов. – Нам с мсье Фонтеном поручено провести расследование причин ее смерти.

Последствия сообщения были предсказуемы, хотя и принесли достаточно неожиданные результаты. После секундной паузы глаза госпожи Эленшлегер налились слезами. Она горько заплакала, запричитала, и было видно, что подобное проявление эмоций совсем не притворство. Весть о гибели Десанки, которую женщина знала как Мишель Готье, действительно потрясла ее.

Среди слез и причитаний вдруг прозвучало незнакомое имя.

Госпожа Эленшлегер упомянула какого-то Макса в том плане, что мать безвременно покинула сына, и как же он будет жить без нее дальше. Для Стаса это было большой неожиданностью. Десанка никогда, даже намеком не давала понять, что у нее есть сын. Стоянов незаметно покосился в сторону Станислава и поджал губы. Видимо, и он обратил внимание на слова пожилой дамы о Максе.

Когда эмоции госпожи Эленшлегер пошли на убыль, Димитр сунул ей под покрасневший нос еще одно фото, точнее – фоторобот.

– А этот мсье вам знаком? – строго спросил он.

Женщина достала платок, вытерла слезы и, нахмурив лоб, внимательно вгляделась в компьютерное изображение. Стас и Стоянов с напряжением следили за поведением госпожи Эленшлегер. Поначалу она дернула плечами, как бы готовясь к отрицательному ответу, но через мгновение морщины на лбу разгладились.

– Кажется, я видела этого человека, – не совсем уверенно сказала женщина. – Но тоже на фото. У мадам Готье есть бювар, в котором она хранит кое-какие документы, фото... Я однажды убирала, случайно уронила его, и оттуда выпала фотография. Кажется, на ней был запечатлен этот человек. Он снят на фоне какой-то реки вместе с Максом, сыном мадам Готье. Хотя, возможно, я и ошибаюсь...

– Мы можем увидеть ту фотографию? – вступил в разговор Станислав. – Этот человек подозревается в причастности к убийству Де... мадам Мишель Готье.

Стас почти не покривил душой, обвинив Здравко Славича в смерти Десанки. Именно он привел женщину к трагическому завершению ее жизненного пути.

– Ну, я не знаю, – растерянно сказала госпожа Эленшлегер. – Для обыска квартиры мадам Готье, вероятно, необходимо постановление суда...

– Ни о каком обыске, мадам Карен, речь не идет, – мягко сказал Стоянов. – Мы хотим просто осмотреть ее квартиру. Обыск и осмотр – совершенно разные действия. В расследовании гибели Мишель Готье дорога каждая минута, любая, самая незначительная деталь. Преступник, по следу которого мы идем, может скрыться, и тогда правосудие не свершится. Вы же не хотите этого?

– Убийца Мишель должен быть наказан! – взмахнув половником, решительно выдала госпожа Эленшлегер. – Ждите! Я быстро переоденусь, и мы поедем на квартиру мадам Готье.

Надо признаться, Стоянов действительно был мастером очарования пожилых дам. В обиходе спецслужб есть такое понятие, как «водопад». С водой оно никак не связано, проходит более по категории аллегорий. «Водопад» подразумевает собой активный разговор, массированный выплеск на собеседника многих ушатов нужных и ненужных слов. Его втягивают в оживленную беседу, заговаривают, и в процессе болтовни обо всем и ни о чем, по крохам, по микронам вытягивают необходимые сведения.

За время переезда на автомобиле переводчика Андрея из окраинного спального района в центр Копенгагена Димитр сумел не только окончательно очаровать, но, главное, войти в доверие и разговорить госпожу Эленшлегер.

С мадам Готье, то есть с Десанкой, она познакомилась три года назад. Та нашла госпожу Карен по объявлению в газете. Десанка купила себе квартиру в тихом центре Копенгагена, и ей срочно понадобилась домработница. Тому, что помощница Славича обзавелась недвижимостью, будучи в то время активным сотрудником международной преступной организации киллеров, удивляться не стоило. В Синдикате был строгий табель о рангах. «Пехота» и «гвардейцы» коротали время в перерывах между выполнением заказов в тренировочных лагерях и учебных центрах, разбросанных по всей Европе. Но существовала и высшая каста агентов Синдиката, суперкиллеры, так называемые «одинокие волки», о существовании которых знали лишь считанные люди в руководстве организации. Они жили, скрываясь под личиной законопослушных граждан, появляясь из ниоткуда лишь для того, чтобы исполнить заказ, с которым могли справиться только они, и снова исчезали в никуда. Так что квартира Десанки в Копенгагене была местом, где она скрывалась от чужих глаз в перерывах между акциями. А заодно – и выгодным вложением неправедно нажитых денег.

И, вполне естественно, будучи не только «одинокой волчицей», но и верной помощницей Здравко Славича, она имела совсем мало времени как на домашние хлопоты, так и на сына. Госпожа Карен Эленшлегер не только вела хозяйство в отсутствие Десанки, но и, бывало, присматривала за ее отпрыском Максом, когда тот приезжал в Копенгаген на каникулы.

Парнишке в этом году исполнилось десять лет, и он учился в частной католической школе-пансионате во Франции в Руане. Кто его отец, госпожа Эленшлегер не знала. По словам женщины, Макс был очень добрый, умный, развитый не по годам мальчик. Он был в числе первых среди учеников католического пансиона.

Станислав прикинул по времени, и по его подсчетам вышло, что Десанка родила сына уже в то время, когда работала на Синдикат. По окончании военных действий в Боснии они со Славичем расстались, и он ее нашел только через три года в Белграде, где та работала официанткой. А через год у Десанки родился сын. Стас не хотел проводить аналогий, но они сами напрашивались. Макс мог быть сыном Здравко Славича. Это ни о чем не говорило и вряд ли могло помочь в розысках негодяя, но из головы не выходило...

Квартира Десанки на набережной Исландс Брюгге располагалась на третьем верхнем этаже дома старинной постройки. Она была большой, площадью не менее двухсот метров, современной по дизайну и одновременно уютной. Можно было констатировать, что «мадам Готье» вложила огромные деньги не только в саму недвижимость, но и в ремонт.

Правда, рассматривать квартиру у Димитра со Станиславом времени не было. Их очень интересовало содержимое бювара, о котором рассказала им госпожа Эленшлегер. Были большие сомнения, что Десанка имела отдельный архив личных фото и документов. Вероятнее всего, все они хранились именно в этой кожаной сумке.