Хозяин моего сердца - Ольга Райская

— Ну и бездна с ним! В конце концов, сейчас важнее не допустить обострения отношений с саоргами.

— Ваша жена созналась.

— Бывшая жена!

— Бывшая жена, — послушно поправился глава безопасности. — Я принес вам запись. Желаете просмотреть?

— Желаю, — ответил император. — Один.

Гроза империи поклонился и вышел из кабинета правителя, оставив его одного. Невелус вовсе не был так спокоен, как пытался показать своему безопаснику. Отсутствие Ригли его волновало. Император привык все держать под контролем и дергать за ниточки, а теперь одна из таких «ниточек» выскользнула из его рук. Еще хуже, что друг детства знал секрет виссонов и мог шантажировать Невелуса.

Мужчина поднялся и нервно прошелся до окна и обратно. Потер виски, сел, снова встал. Ему ужасно хотелось проверить на месте ли машина, изобретенная Гермором Зертом. Невелус почти жалел, что избавился от него, но старик крайне раздражал императора своей несговорчивостью. С другой стороны, проверить тайник сейчас означало привлечь к нему внимание. Возможно, Ригли затаился и следит за ним. Глупцом его бессменный помощник и друг детства не был. Скорее, сам Невелус очень долго его недооценивал, пока совершенно случайно не вскрылись шокирующие подробности тайной жизни Ригли.

Император весьма любил наблюдать за ничего не подразумевающими жертвами, которые продолжали вести свою обычную жизнь. Именно поэтому Невелус ничего ему не сказал. Он наблюдал и следил, когда беззаботная мушка Ригли завязнет в его паутине. И все бы было именно так, как спланировал император, если бы Намине не приспичило убить саорга. Смелая женщина и глупая. Хотя, поступок бывшей жены, увенчайся он успехом, сыграл бы ему на руку. Всегда приятно избавиться от помехи чужими руками. Что-то подсказывало императору, что покушение на Тайрона спланировала вовсе не супруга. Вряд ли она знала о крови аскедов. Невелус и сам об этом узнал лишь сегодня, а вот Ригли не стоило сбрасывать со счетов. Слишком уж решительный план — коварство на виду у всего двора. Да, жена действовала бы осторожнее, хитрее и гораздо незаметнее. Что ж, главное, что саорги не подозревают в измене его — Невелуса. А Намина? Все равно ее дни сочтены. Какая разница, когда она умрет: сейчас или чуть позже? Жаль, красивая… была.

Вспомнив о жене, император активировал голографический экран. Тут же вспыхнуло изображение — длинная, сравнительно узкая комната, без окон, с серыми всегда влажными каменными стенами. На стуле сидела Намина. Руки женщине связали за спиной. Рядом стояли два офицера достаточно внушительного вида. Невелус отметил, что на лице супруги уже не было прежней уверенности. Слишком многое он позволял ей в память о былых чувствах. Да и в постели она не переставала удивлять его. Хотя, порой ему казалось, что Намина просто ловко ему подыгрывает.

От подобных мыслей испортилось настроение. На голограмме в этот момент габаритный мужчина крикнул на женщину и встряхнул стул так, что она взвыла от боли. Невелус поморщился. Ему нравилось причинять незначительную боль партнерше, но только по взаимному согласию, ощущая ее сексуальную энергию и удовольствие. А сцены допроса императора расстраивали, при этом несговорчивость бывшей жены — злила.

— Я хочу поговорить с мужем! — заорала она, когда получила очередную пощечину от своего мучителя.

— Его величество не желают с вами разговаривать, — отвечали ей и снова спрашивали, и снова били.

Невелус уменьшил звук и отвернулся, углубившись в чтение государственных документов, отчетов, доносов и прочих текущих бумаг. Отвлекся он лишь тогда, когда, не смотря на убавленную громкость, до него донесся отчаянный визг Намины. Один из палачей перед лицом женщины держал за лысый хвостик извивающегося грызуна. Крыса испуганно пищала почти в унисон с бывшей женой. А молодцы, быстро нашли подход к несговорчивой дамочке. Все же императору не хотелось портить атласную, гладкую и такую нежную кожу бывшей супруги. Просто так, в память о былом. Невелус считал себя добрым и достаточно сентиментальным в некоторых вопросах.

— Вы будете говорить, Намина? — тихо спросил офицер, склонившись почти к самому уху. Верещащего зверька он по-прежнему держал в нескольких сантиметрах от лица императрицы.

— Уберите ее, умоляю вас! — причитала Намина и дергалась в своих путах, тщетно пытаясь освободиться.

— Непременно, — спокойно согласился с ней мужчина и ласково почесал крыске розовое брюшко, поросшее редкой шерстью. — Сразу, как только вы расскажете все, что знаете о покушении на саорга.

Невелус скривился. Крыс он и сам недолюбливал, а вот жена могла упасть в обморок при виде маленького мышонка.

— Уберите! — не унималась Намина.

— Говорите, или я позволю зверушке обнюхать ваше лицо.

— Не-е-е-ет! — заорала женщина, когда расстояние от крысы до ее головы резко сократилось. — Я скажу, скажу-у-у-у!

— Вы испытываете терпение императора! В ваших интересах чистосердечно рассказать все.

Мужчина извлек из промасленного пакета небольшой кусок сала. Зверек, задергав усиками, принюхался, а потом и вовсе потянулся к лакомству.

— Голодная! — довольно сообщил бывшей императрице палач. — А теперь давайте смажем салом вашу щеку, Намина. Теперь нос. Ну, и немного подбородок. В этом мире у каждого должна быть своя заинтересованность, не правда ли? И у королевы, и у грызуна.

Крыса стала перебирать лапками, рука офицера словно нечаянно дрогнула, и зверек приблизился к лицу женщины еще на сантиметр. В прекрасных глазах Намины застыл ужас. Она завизжала так, что Невелусу пришлось зажать уши, лишь потом супруга заговорила: быстро, сбивчиво, глотая слова и изрядно волнуясь:

— Это Ригли! Он уговорил меня, он предложил захватить седнианцев, он принес кровь аскеда! Он! Он! О-о-о-он! Только уберите ее от меня-я-я-я! — у бывшей императрицы началась истерика. Невелус никогда не видел жену в подобном состоянии. Жалкое зрелище. Теперь, при мыслях о Намине, он будет вспоминать вовсе не страстный секс и соблазнительное тело, а этот мерзкий допрос.

— Отлично. А теперь уточните, для чего советнику императора понадобилось уничтожать союзника Ликерии?

— Я не знаю! — женщина дрожала, а по щекам кривыми извилистыми дорожками стекали слезы.

— Так уж и не знаете? — голос офицера стал мягким, почти нежным. — С трудом верится, чтобы такая умная женщина стала выполнять задание подданного, не зная конечного результата.

Рука с крысой опустилась преступно близко к плечу бывшей императрицы, и острые коготки зверька коснулись легкой ткани вечернего платья. Женщина захныкала и замотала головой.

— Я же сказала вам все!!! Все!!! Уберите от меня эту мерзость!!!

— Мне отчего-то кажется, что ваша откровенность, миледи, не предельна, — продолжил свои размышления палач, не обращая на истошный визг никакого внимания. Он нарочито вздохнул и сказал, обращаясь к крысе: — Устала, маленькая? Сейчас я тебя покормлю.