Совершенно не обязательные смерти - Дейрдре Салливан

Крепко зажмурившись, я отчаянно пытаюсь что-то придумать. Ищу кого-то, кого можно попросить о чуде. И нахожу. Я открываю глаза. Возможно, когда я вернусь, Кэтлин уже будет мертва. Не исключено, что сейчас я оставляю ее умирать в одиночестве. И мне потом придется с этим жить.

Я накрываю ее одеялом, заботливо подоткнув края:

– Кэтлин! Я люблю тебя и очень хочу тебе помочь. Прости за все, что я сделала, и за все, что не сделала. Я должна уйти, чтобы попросить кое-кого о помощи. Думаю, это сработает. Боюсь, сейчас только это и может сработать.

Я прекрасно осознаю, что никакими словами мой уход не оправдать. Целую сестру в лоб, вдыхаю запах ее крови, подавляю рвущийся наружу вскрик. Я не уверена, что она меня вообще слышала. Глаза сухие.

Я мчусь назад в кабинет, мимо мамы, и сбегаю вниз по лестнице. Мне не нужно объяснять маме, что она должна вернуться к Кэтлин. Она и без того вернется и будет крепко держать свою дочь до последнего вздоха. Мы всегда любили друг друга. Проблема в том, что мы забыли, как сильно. Влетев на кухню, я бросаю в сумку-шоппер ножи Брайана.

Отец подсказал мне, как спасти сестру. Все, что нужно, написано в старой книге. И Кэтлин вспомнила об этом в ту ночь, когда мы нашли лису. Возможно, это был знак.

Пожелтевшие страницы встают у меня перед глазами, словно мозг самовольно включил субтитры. Некоторые воспоминания приходят к нам в картинках, некоторые облечены в слова. Эти сопровождает голос Кэтлин. Голос моей сестры.

Если ты чего-то хочешь – например, денег, или власти, или любви, или чтобы больной ребенок поправился, – ты можешь попросить об этом.

– Задать Вопрос, – сказала она.

Лиса.

До перекрестка идти двадцать минут быстрым шагом. Но я планирую бежать. Быть может, тогда я не опоздаю?

Им нравится кровь и поклонение… Ты должна умертвить живое существо.

Я бы с радостью отдала свою кровь, но так я Кэтлин не спасу. Мне нужно живое существо. Чудесная маленькая жизнь.

Два блестящих глаза с любопытством наблюдают за мной из-под стола. Я тихо зову котенка, протягиваю к нему руки. Что-то мурлычу, и мягкие лапки топают ко мне. Я ласково стучу пальцами по полу.

– Кнопка, – зову я.

Его имя наполнено силой, и думаю, он знает об этом. Хватаю его за пушистый загривок. Кошки цепляются за эту мягкую складочку зубами, когда переносят котят с места на место. Теперь Кнопка в моих руках.

Им нравится кровь и поклонение.

Я запихиваю извивающегося котенка в сумку.

И мысленно твержу собственные молитвы.

Шагая через лес, я размышляла о том, что всегда считала себя кроткой близняшкой. Что ж, не проверишь – не узнаешь. Кто мог предположить, что все вот так обернется?

Даже сквозь ткань сумки я чувствую тепло Кнопкиного тельца. Маленький меховой комок, который едва не падает со стула, когда старательно вылизывает себя.

Приведи на перекресток собаку или козу. Или ребенка.

И убей.

Мне следовало бы мучиться угрызениями совести. Но Кнопка – всего лишь котенок. А Кэтлин – моя сестра. И если чтобы задать Вопрос отчетливо и громко, мне нужно вонзить в него нож, я это сделаю. И предложу свою душу.

Чем больше боли ты причинишь, тем скорее он услышит твой зов.

Я сглатываю. Чтобы спасти сестру, я должна убить часть себя. Покрасневшие глаза, прокушенная рука, моя сущность.

А что делают души? Какую форму они принимают? Смогу ли я довершить начатое после того, как потеряю свою? Не утрачу ли способность любить? Я вспоминаю все, что когда-либо читала о душах. Немного. Я ни в чем не уверена.

Только в том, что душа нужна.

Чтобы быть человеком.

Перед глазами встает Кэтлин, распятая, как лиса на дороге. Изрезанная. Истерзанная. Что он с ней сделал! Она не посмеет умереть. Я ей не позволю. Вот бы вместо Кнопки в моей сумке сидел Лон. В него я бы воткнула нож без колебаний. Даже с удовольствием.

Голос Кэтлин. От ее языка почти ничего не осталось. С силой прижимаю ладони к глазам, чтобы давлением усмирить боль. У меня есть котенок. На моем лице маска из крови. Надеюсь, для дьявола это что-нибудь да значит. Я позову. И буду молиться, чтобы он ответил.

– Кар!

Высоко на ветке над моей головой сидит ворон. Возможно, это Боб. С воронами не угадаешь. Вероятно, его привлек запах крови. И все-таки я прошу: «Помоги мне, Ба-а-а-а-аб», растягивая гласные на манер Маму.

– Мне нужна помощь.

Ворон хлопает крыльями, каркает и смотрит на меня. Воздух режет легкие, но я бегу, боясь опоздать. И вот я на месте. Останавливаюсь и перевожу дыхание. Глаза наполняются слезами. Руки дрожат. Я справлюсь. Справлюсь. Место в лесу, где встречаются две дороги. Пышущее жаром тело маленькой лисы. Интересно, жизненная сила Кнопки будет такой же горячей? Хватит ли ее, чтобы приманить древнее темное существо? Мне нужно, чтобы план сработал. Другого у меня нет. Мои инстинкты борются с чувством утраты.

Бросаю сумку на дорогу, котенок возится внутри. Раскладываю ножи на лесной подстилке. Чем больше боли я причиню, тем скорее дьявол меня услышит. Делаю глубокий вдох и выбираю маленький нож. «Ох, Кнопка, – думаю я. А следом: – Ох, Кэтлин».

Расстегиваю сумку и аккуратно достаю котенка. Он недовольно шипит и мяукает. Я глажу мягкую шерстку, устраиваю его на сгибе локтя, крепко прижимаю и заношу нож для удара. Кнопка смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Он понятия не имеет, что у меня на уме. Все, кого он встречал за свою короткую жизнь, были его друзьями.

Ох!

Ничего хуже мне делать не доводилось.

Крохотная мордочка…

Прищурившись, я втыкаю нож Кнопке в глаз, и лезвие входит легко, с тихим хлопком. Я крепко держу котенка за шею. Кто бы мог подумать, что столь маленькое создание может так пронзительно и жалобно кричать от боли. Наверное, точно так же кричала Кэтлин… Я понимаю, что у меня духу не хватит мучить Кнопку. Его смерть будет быстрой. Я зажмуриваюсь.

Ради Кэтлин.

Внезапно кто-то хватает меня за плечо. Завопив от испуга, я роняю котенка, и тот убегает. Нож все еще при мне.

– Ты что задумала? – Маму чуть отстраняется, складывает руки на груди и глядит на меня с нехорошим прищуром. Кажется, ей за меня стыдно. – Опусти нож, – велит она.