Псевдоним(б). В поисках Шекспира - Даниэль де Труа

Уильям вернулся в Дептфорд через два дня. Во-первых, он хотел сходить на могилу Кита. А во-вторых, в Лондоне находиться было просто невозможно. Город изнывал от жары и вымирал от чумы. То и дело по улицам проезжали повозки, на которых как бревна были свалены трупы выкошенных эпидемией людей, гниющие кучи нечистот на улицах издавали страшное зловоние. Тучи мух облепляли умирающих бездомных, валявшихся повсюду. И всё это сопровождалось несмолкающим колокольным звоном, от которого голова просто разламывалась. Все, кому было куда бежать из города, давно покинули Лондон, а кому бежать было некуда отсиживались по своим домам, спасаясь от происходящего ужаса за закрытыми дверями и ставнями.

Проходя по набережной Дептфорда, Уилл вдруг увидел человека, как две капли воды похожего на Кита Марло. Да нет, этого не может быть!

Он же своими глазами видел, как окровавленного Марло выносили из заведения мамаши Булл. Убийца Марло, Ингрэм Фрезер, сидит в Тауэре, а сам Марло уже два дня как кормит червей в общей могиле на кладбище в Дептфорде.

Шакспер прибавил шагу, пытаясь догнать незнакомца. Однако чем ближе к пристани, тем гуще становилась толпа зевак, и пробираться сквозь нее было делом нелегким. Боясь совсем потерять его из виду, Уилл вдруг крикнул что было мочи: «Кит!»

К изумлению Шакспера, незнакомец обернулся на крик и, увидев Уилла в толпе, улыбнулся широкой улыбкой, согнул правую руку в локте и сделал знакомый неприличный жест. Потом резко повернулся и припустил еще быстрее.

Уилл пытался его преследовать, но бесполезно. А вскоре и вовсе потерял Кита из виду. Толпа зевак, собравшаяся на пристани, глазела на отчаливающий огромный корабль. На носу красовалось романтичное название «Майский цветок».[32]Матросы убрали трап и отдали швартовы. Корабль поднял паруса и медленно, величественно отходил от причала. Толпа кричала и аплодировала, играла музыка. Стоявшие на борту корабля в ответ махали провожающим.

Этот торговый баркас ничуть не уступал по размерам стоявшей на рейде посреди Темзы знаменитой «Золотой лани» командора Фрэнсиса Дрейка. Сначала тот корабль назывался «Пеликан», в честь любимой птицы королевы. Но совсем недавно знаменитый корсар переименовал свой двадцатиметровый галеон в благодарность за его скоростные качества, позволявшие Дрейку не раз уходить от громоздких испанских кораблей, и украсил его нос статуэткой лани из чистого золота.

Вдруг Уиллу показалось, что на борту отходящего «Майского цветка» он увидел знакомый камзол. И точно, Марло стоял на палубе! Уилл пробрался в первые ряды зевак к самому краю причала, снял шляпу и стал махать ею.

– Кит! – закричал он. – Кристофер!

Марло поднялся повыше, на самую корму, так что его хорошо было видно. Нет, никакого сомнения не оставалось. Это был именно он.

– Кит! – еще раз крикнул Уильям.

И то ли Кит услышал его крик, то ли просто увидел его, но он тоже снял шляпу и помахал Уильяму. Потом снова согнул руку в локте.

– А что это за корабль? – спросил Уилл у кого-то из стоявших на причале.

– О, этот корабль принадлежит «Московской торговой компании», а ею владеет сам Уильям Сесил, лорд Берли, – ответил ему разговорчивый мужчина с обветренным лицом моряка, чью голову украшала морская треуголка. – Он отправляется в далекую Россию. Говорят, торговля с русскими приносит лорду-казначею огромные деньги, ведь королева даровала ему монополию. Да и вообще все участники компании в золоте купаются, а капитан Энтони Марло выстроил с барышей собственную верфь в Дептфорде.

– Как-как зовут капитана? – замер Уильям.

– Энтони Марло.

– А он не родственник Киту Марло, известному поэту?

– Не знаю я никакого Кита Марло. А вот Энтони Марло в Дептфорде фигура известная. Его тут каждая собака знает.

Едва Александр задремал, как за окном громко залаяли собаки. Собаки у соседа были огромные и дурные, ирландские волкодавы. Ростом они доставали до груди, лаяли громким басом, но при этом были невероятной доброты, даром что волкодавы. Когда мимо дома кто-нибудь проходил, они всегда поднимали лай на всю округу. Это было их излюбленное развлечение. Но зимой в поселке никто не жил, поэтому слышно их почти не было. На соседа же с его сторожами и охранниками собаки не реагировали. «Кто бы это мог быть посреди ночи?» – подумал Александр, встал и на всякий случай подошел к окну. Двор с садом хорошо освещались. Вроде никого. Он подошел к другому окну, которое выходило на улицу, и слегка отодвинул штору.

Перед домом стоял большой черный джип. «Петровича принесло на ночь глядя», – подумал Александр.

Сосед напротив, Петрович, был забавным новым русским разлива девяностых. Тогда он, едва освободившись из тюрьмы, решил построить дом. Купил огромный участок и начал возводить трехэтажную крепость с лифтом и башнями по углам, наверное, чтобы было удобнее вести прицельную стрельбу, когда нужно будет обороняться. Рядом стал подниматься еще один дом, не менее громоздкий и нелепый, – для гостей. Оба сооружения росли не по дням, а по часам. Еще бы! Однажды Петрович приехал на стройку и увидел, что строители не работают, а сидят в бытовке и обедают. Перед ними, естественно, стояла бутылка водки. Кто же обедает всухую?

– Почему не работаем? – поинтересовался Петрович.

– Дык, обед, – невозмутимо отвечали рабочие.

– За работу, живо, – тихо сказал Петрович.

– Да погоди ты, щас доедим, допьем – и вперед.

Петрович вышел из бытовки, подошел к своему джипу, достал оттуда автомат Калашникова и выпустил по бытовке очередь. Строители выскочили, кто в чем был. И… принялись за работу. Но самым грандиозным творением Петровича стала огромная оранжерея: там росли не только огурцы и помидоры и всякие цветы, но и банановые пальмы, которые, по словам хозяина, плодоносили. На вопрос: зачем тебе бананы? – он отвечал: понимаешь, у меня в юности была мечта – нажраться в хлам, утром встать с похмелья, сорвать банан и съесть, а потом упасть лицом в снег! Мечту свою Петрович воплотил в жизнь. Вообще Петрович воплощал в жизнь все свои мечты, поэтому, когда однажды он захотел купить у Александра дом, тот испугался не на шутку. «Сколько стоит?» – спросил Петрович. «Да не продаю я дом», – возразил Александр. «А сгоревший?» – поинтересовался Петрович и расхохотался. Но видно, это была просто шутка, так что Александр тогда отделался легким испугом.

Александр решил выйти на улицу поздороваться с соседом. Собаки никак не могли успокоиться. Фары джипа погасли, и из него вышли двое. Один подошел к калитке Александра и подергал ее. Александр на мгновение замер. Затем, не включая свет, спустился на первый этаж и достал из кладовки топор. На цыпочках подошел к окну и стал наблюдать за происходящим из-за шторы. Двое из машины перелезли через забор. Сделать это было раз плюнуть, ведь в отличие от Петровича, у которого забор напоминал Великую Китайскую стену, Александр не готовился ни к штурму, ни к осаде, и перемахнуть через его штакетник мог любой пацан.