Забыть тебя невозможно - Мария Высоцкая

— Дурак, — краснею.

Мы стоим друг напротив друга и держимся за руки.

Все речи регистраторши проходят фоном. Единственное, на чем я акцентирую внимание, это момент, когда меня спрашивают. Согласна ли я? Конечно согласна!

Когда нас просят обменяться кольцами, так волнуюсь, а потом смеюсь оттого, что никак не могу надеть кольцо Тиму на палец.

Божечки, вот-вот я стану Азариной. Кто бы мог подумать вообще?

Смотрю на своего мужа, и кажется, он думает о том же.

— Объявляю вас мужем и женой.

— Иди сюда, жена моя, — Тим, никого не смущаясь, притягивает меня к себе. Обрушивается на мои губы страстным поцелуем, от которого пальчики на ногах поджимаются.

Обхватываю ладонями его щеки, теряясь в пространстве. Теперь все эти гости, мне кажется, тоже до лампочки.

Мы отрываемся друг от друга под выкрики ведущего, отпускающего шутки и переходящего на счет.

Прячусь за Тима, когда некоторые из гостей решают поздравить нас прямо здесь, а не в ресторане.

Мама моя рыдает, как и Тимкина, впрочем. Я и сама на грани, если честно, когда на них таких смотрю. И только Агата разгоняет эти рыдания своими резкими фразочками.

— И чего встал, как вкопали? Бери жену и пошли отмечать! — без тени улыбки заявляет Тиму тетушка.

В банкетном зале нас ждут еще десятки поздравлений и подарков. Я никогда не нуждалась в деньгах, но то, что дарят гости со стороны Азариных, даже для меня чересчур.

Отпиваю шампанское и откидываюсь на спинку стула. Тим кладет руку на мое плечо.

Свет в зале медленно тускнеет, а у меня пальцы дрожать начинают. Второй раз за день. Первый был, когда я танцевала танец с отцом. А теперь вот с мужем.

Тим помогает мне подняться, чтобы не запутаться в пышной белоснежной юбке. Мы замираем в центре зала, и тут же мурашки по спине бегут.

Музыка отходит на второй план. Мы кружимся по идеально отполированному полу. Смотрим друг другу в глаза. Мне даже взгляд отвести страшно, словно стоит глаза закрыть, и все исчезнет.

— Мне кажется, что я сплю.

— Почему?

— Не знаю. Вдруг это моя фантазия и два года разлуки еще только впереди?

— Да ща-с, — Тим нахально улыбается, притискивая меня к себе ближе. — Я так не играю, — задевает губами мочку моего уха. — Помнишь выпускной?

Киваю, а внутри все замирает.

— Мы тогда тоже танцевали. Мне так хотелось что-нибудь сделать, чтобы исправить ситуацию, но я не знал, что…

— Я думала, что с ума в тот день сойду. Ты был таким холодным, словно тебе на меня все равно.

— Такого никогда не было. Ты меня всегда волновала. Не важно, каким образом, но не было и дня, чтобы я о тебе не думал.

Предательские слезы тут же брызжут из глаз.

— Я тебя люблю, — бормочу ему в губы.

— Я без тебя жить не могу…

Как кошка к нему льну. Снова целую, а когда отрываюсь, вижу его улыбку. Нахальную. У него в глазах чистейшая похоть сейчас.

— Пиздец как хочу тебя. Сначала в платье, а потом — без. Всю ночь.

* * *

Год спустя октябрь.

— Гро… Блин, — Света Леднева, моя одногруппница, догоняет меня уже на ступеньках универа, — Азарина! Все никак не привыкну.

Со дня моей свадьбы уже чуть больше года прошло, но некоторые одногруппники и преподаватели до сих пор оговариваются и называют меня Громовой. Поначалу я поправляла, теперь уже даже внимания не обращаю.

— Ты сейчас куда, Арин?

— В кофейню, Тим меня должен забрать. Пробки в городе, опаздывает.

— Не против, если составлю компанию?

— Нет, конечно.

Света поправляет лямку сумки, соскользнувшую по плечу, и берет меня под руку.

— Блин, Наумова сегодня жестит, — возмущается Света, хотя я ее негодование полностью разделяю. — Если так и дальше пойдет, до экзаменов вообще никто не протянет.

— Не нагнетай раньше времени. Хотя… Мы вчера дома тоже это обсуждали. Похоже, вместо новогодних каникул придется зубрить.

— Об этом и говорю, — обессиленно разводит руками.

В кофейне мы усаживаемся за столик у окна. Время позднее, поэтому народа здесь не так много, как бывает в обед. Пока я думаю, что заказать, Леднева ерзает на стуле. Ее неусидчивость сегодня достигает стобалльной отметки.

Судя по всему, она хочет поговорить со мной явно не про учебу, вот только, как начать, не знает.

Я неторопливо выбираю десерт. На улице сегодня холодно. Ночью ударили морозы. Поэтому с самого утра отогреваюсь кофе.

В такую погоду вообще не хочется из постели вылезать. Тим, кстати, предлагал прогулять и работу, и учебу. Утром я негодовала из-за его предложения, а сейчас вот жалею, что отказалась…

— Арин, ты не знаешь, у Яна есть девушка? — спрашивает Света, пряча руки под стол. Выглядит взволнованно.

Мои брови ползут вверх. Чего-чего, но такого вопроса я уж точно не ожидала.

Гирш пару раз забирал меня из универа, когда у Тима не было времени. Сама я на машине езжу нечасто, да и особого смысла в этом не вижу. Тим меня всегда забирает, а лишний раз нервничать и добираться домой несколько часов из-за пробок и неуверенности за рулем, на мой взгляд, глупо.

— Насколько я знаю Гирша, у него каждый день новая девушка.

— Бабник, да?

— Это мягко сказано.

— Блин, жаль. Симпатичный.

— Поверь, Свет, оно тебе не надо.

Леднева невесело передергивает плечами и практически сразу меняет тему на околоучебную. Я, честно говоря, слушаю вполуха и листаю меню. Нужно выбрать что-нибудь вкусное к чаю, потому что сегодня мы едем в гости к Агате.

На выходе из кафе Светка машет мне рукой и бежит на маршрутку. Нас нельзя назвать подругами, но в пределах универа общаемся мы неплохо. Леднева очень смышленая девчонка. Тоже учится на бюджете и, насколько я знаю, из неблагополучной семьи, у них то ли пять, то ли шесть детей…

Покрепче сжимаю в руках коробочку с эклерами и, посмотрев Светке вслед, спешу к Тиму. Он припарковался на другой стороне дороги. Дожидаюсь зеленого сигнала светофора, прежде чем перейти зебру.

Азарин меня, кажется, не видит. Залипает в телефоне. Весь деловой. В галстуке и костюме он, конечно, не ходит. Но деловитой пафосности в нем от этого меньше не становится. Улыбаюсь своим же мыслям и забираюсь в теплый салон мерса. Тут идти две минуты, а пальцы уже подмерзли.

— Привет, — целую мужа в губы и кладу эклеры на заднее сиденье. Туда же отправляю свою сумку.

— Привет, — трогает мои руки, — замерзла?