Колдун 3 - Кай Вэрди

Ну да Василий, муж ее, на все готовый — любит он Лизоньку без памяти, а уж в дочках и вовсе души не чает — почитай, он ими и занимается: Лиза-то то на учебе, то в больнице. То дежурства у ней, то эта… как ее… хвалитикация, что ли, будь она неладна, — проворчал Петр и махнул рукой. — Ну да пускай сами разбираются, им виднее, — закончил он и подцепил вилкой квашеной капусты. — А ты чего не ешь-то совсем? Бери, бери! Вот, гляди, капустка квашеная, огурчики, помидорчики… Ты тока попробуй! Верунька знаешь какую капустку делает… мммм… — довольно покачал он седой головой и отправил в рот новую порцию.

— Да ем я, ем, — улыбнулся Михаил. — Накормили так, что уж больше и не лезет. А то, что Вера готовит так, что язык проглотишь, я еще с общаги помню.

Посидели еще, повспоминали. Вера спохватилась, что обещала Лизе за внучками присмотреть, пока они с мужем в кино сходят. Расцеловав Мишку в обе щеки и взяв с него обещание приезжать к ним почаще, умчалась.

Без нее и разговоры пошли серьезнее.

— Вот гляжу я на тебя, Мишка, и не нравишься ты мне совсем, — покачав головой, выдал Петр. — Щеки у тебя запали, худой как дрищ, улыбка… точно приклеили ее. Ты и улыбнулся от души только как встретились, да покуда про детей говорили, а так-то все из вежливости…

— Петь, да брось! Ты чего выдумываешь-то? — попытался возразить ему Михаил.

— Да нет, Мих. То-то ты глаза прячешь, — вздохнул Петр. — Чего у тебя стряслось-то? На службе чего?

— Да нет больше службы, — вздохнул Михаил, разглядывая содержимое стакана. — Ушел я из органов, Петь.

— Как ушел? Мих, ты чего, с ума сошел? — ошалел Петр. — С чего вдруг-то?

— Да не важно уже, — хрумкнув огурцом, махнул рукой Михаил.

— Не важно, говоришь? — прищурился мужчина. — А я и гляжу: извелся весь, лица на нем нет. А оно не важно, оказывается, — съёрничал он. — Не скажешь?

— В подробностях — нет, — серьезно взглянул на него Михаил. — А в общем… Дело я слил. Преступник на свободе гуляет. За недостаточностью улик, — мрачно проговорил Мишка и протянул стакан: — Налей.

— Хватя, — убирая бутылку под стол, взглянул на него исподлобья Петр. — Заканчивай с пьянкой, Мих, а то снова сорвешься.

— Петь, ты охренел? — возмутился Михаил. — Не пью я!

— Вот и не пей. Неча, — хлопнул ладонью по столу друг. — А чего до конца не довел? Дело то? Почему преступник гуляет? — ушел он от начатой темы.

— Так вышло. А дело передали другому следователю на доследование. А он и искать не станет, — вздохнул Михаил.

— А как же правосудие? — возмутился Петр, уставившись на друга тяжелым взглядом. — Иль теперь это не важно? Так все и бросишь?

— А что мне делать, Петь? — усмехнулся Ростов.

— Ищи улики! Ищи преступника! Ты же следователь! — бахнул рукой по столу мужчина. — Преступник должен быть наказан!

— Легко сказать… — буркнул Михаил. — Дело у меня забрали, улик больше нет.

— Ты вот что, Ростов, — тяжело опершись локтями о стол, подался ему навстречу Петр. — Ты не выдумывай! Улик у него нет! Нет — найди! Но отпускать преступника на свободу ты не имеешь права! Ты какой пример людям подаешь? Этак все начнут творить чего захотят! А ты страж закона, такое попустить не должен! Что тогда начнется? Хаос начнется! Вновь войны захотел? — высказавшись, Петр обмяк на табуретке.

— Угу, — невразумительно буркнул в ответ Михаил, не желая спорить и ссориться с другом. Да и все рассказывать тоже. Ни к чему это. Сам разберется.

Но дальше разговор не особо клеился. У Михаила вновь в жилах вскипела кровь, ярость требовала выхода. Боясь наговорить Петру лишнего, он быстро попрощался, сославшись на позднее время. А он еще хотел навестить сестру…

Идти к Иринке в подобном состоянии Михаил не рискнул и отправился бесцельно бродить по городу в попытке унять клокотавшую в крови ярость. Потом подумал, вернулся на вокзал, забрал из камеры хранения свои вещи и отправился пешком домой.

На стук вышел отец. Обрадовавшись, крепко обнял Михаила.

— Ну наконец-то! Заходи давай! Мать рада будет! — широко распахнул он дверь. — Как ребра-то, зажили? Голова не болит? — тихо поинтересовался он и громко крикнул: — Мать, гляди, кого к нам занесло-то! Блудный сын домой вернулся! Есть там чего пожевать? Голодный небось, с дороги…

— Зажили ребра, и голова тоже прошла, — широко улыбнулся Михаил. — Пап, ну чего ты маму дергаешь? Сытый я. К Петру заходил, Вера от пуза накормила, — разуваясь, рассказывал Мишка.

В коридор выскочила мать.

— Мишенька! — увидев сына, она всплеснула руками и крепко обняла, расцеловав. — Ну наконец-то! А то приезжал, и даже не заехал ко мне! — укорила она его.

— Да я проездом был, мам, заскочил буквально на пару часов. Не успел к тебе, — поймав предупреждающий взгляд отца и показанный ему за спиной матери кулак, вспомнил Мишка, что говорил ему отец. Облегченный кивок головы Егорова показал, что ответил он правильно. — Ты как себя чувствуешь, мам? Не болит сердце?

— Нет, все хорошо. Испугалась я тогда сильно, — вздохнула Наталья Петровна. — А оказалось, зря… Ну вот. Ты-то как? Похудел весь, кости одни остались, и те как ниточки… — разглядывая его, причитала она. — Надолго хоть домой-то? Откормить успею?

— Посмотрим, мам. Но побуду. Я тоже соскучился, — искренне улыбнулся Михаил, ловя суетившуюся мать за руку. — Мам, не суетись, посиди со мной.

— Погоди, я вот сейчас поесть тебе… — попыталась вырвать руку Наталья Петровна.

— Не надо, я сытый. Меня Вера накормила до отвала, вот только икать перестал, — успокоил ее Михаил.

— Да что ж ты, голодным спать ляжешь? — всплеснула она руками. — Нет, давай я хоть кашку тебе сварю!

— Молочка мне налей, и все, — улыбнулся Михаил. — Очень я по молочку соскучился! И просто посиди со мной, я хоть насмотрюсь на тебя! Столько времени не видел!

— А чего у тебя с телефоном-то стало? Отец сказал, позвонить больше нельзя, сам звонить будешь, — наливая Мишке молока, спросила Наталья Петровна. — А то как в воду канул… Я уж переживать начала, отцу говорю — позвони, а он: нет, говорит, нельзя позвонить, и на работу тоже… — выставляя со шкафа перед ним пироги, хлеб и домашнее масло, рассказывала она. — Давай курочку погрею? Или борщика?

— Не, мам, правда, не надо ничего, — бросив за ее спиной быстрый вопросительный взгляд на отца, отозвался Мишка. — А телефон… ну… сняли у меня с квартиры телефон… — неуверенно пробормотал Михаил, бросая взгляды на отца и, получив кивок, уже уверенно закончил: — Сломался он.

— А что ж его, починить