Зимний огонь - Элизабет Лоуэлл

Ют пожал плечами:

– Сегодня. Завтра. На следующей неделе. Это все равно. Только Калпепперы, считай, мертвецы.

– У тебя зуб на них?

– Они стреляли в жакет Сары. Он весь в дырках. Они знали, что это ее жакет. Они мертвецы.

Кейс удивленно посмотрел в черные глаза Юта. Он знал о проказах старика в лагере бандитов.

Теперь время проказ и шалостей прошло.

– Выезжаем прямо сейчас? – спросил Хантер Юта.

– Выезжаем на лошадях. Потом идем пешком.

– Я посмотрю, что делается позади хижины, – сказал Морган.

– Не споткнитесь о Коннера, – сказала Сара. – Он спит в высоких зарослях.

Морган улыбнулся и направился к двери.

– Я буду осторожен, мадам.

Вслед за Морганом отправились Хантер и Ют. Дверь за мужчинами, закрылась.

Сара осталась наедине с Кейсом. Она встретила взгляд его дымчато-зеленых глаз.

– Замочи бобы, а я пойду седлать Сверчка и Шейки.

– Зачем? – удивилась Сара.

– Искать серебро.

Сара уверила себя, что сердце у нее подпрыгнуло из-за того, что они едут на поиски сокровищ, а не из-за того, что она прочитала страстное желание во взгляде Кейса.

– Хорошо, я займусь бобами, – кивнула она.

– Трех вьючных лошадей будет достаточно?

– Чтобы увезти все серебро?

Кейс сердито фыркнул:

– Для дров! Они превращаются в дым гораздо быстрее, чем дурацкие мечты о сокровищах.

По каньонам гулял ледяной ветер. Низко над головами плыли свинцовые облака.

– Пахнет снегом, – заметила Сара.

– В таком случае завтра лучше заняться охотой на оленя, а не рыскать за серебром.

Кейс поднял воротник, защищаясь от ветра.

Сара хотела было возразить, но, подумав, смолчала. Появились новые люди, и их нйдо было кормить. А на первом снегу следы оленей будут хорошо видны. Такую возможность грех упускать.

– Нет возражений? – спросил Кейс.

– Я люблю поесть, как и мой сосед.

– Я бы не сказал. Тебе приходилось просто силком заталкивать еду в рот.

Сара не ответила.

Его подмывало поддразнить ее.

«Почему я такой раздражительный? Ведь я сам сказал ей, чтобы она не искушала меня, – думал Кейс. – И она делает все, чтобы не искушать».

Однако она искушала его одним своим присутствием. Искушала нещадно.

За личиной ее страха он то и дело обнаруживал признаки пробуждающейся чувственности. Отблеск света на ее волосах, исходящий от ее кожи запах роз, жужжание веретена, когда она пряла пряжу, вскинутый вверх подбородок, когда вверх взлетал сокол – все волновало Кейса и влекло к ней.

А легкое покачивание в седле едущей впереди Сары возбуждало его до физической боли.

– Поживее, упрямые твари, – пробормотал он, натягивая повод.

Первый мустанг весьма неохотно прибавил в скорости. Три вьючные лошади были связаны одной веревкой, и все были настроены одинаково. Они хотели, чтобы ветер дул им в зад, а не в морду.

Кейс оглядел быстро суживающийся каньон. Он уже знал из собственного опыта, что начало его будет таким узким, а стена такой высокой, что с нее может взлететь сокол.

Эта мысль его отнюдь не порадовала. Именно в таком каньоне бандиты обстреляли жакет Сары.

Еще один тупиковый каньон, подумал Кейс. Остается надеяться, что бандиты не станут устраивать засаду.

Рано или поздно даже тупые и ленивые бандиты сообразят, что неумно устраивать на него засаду.

Кейс почувствовал какой-то зуд в затылке – казалось, что кто-то за ним наблюдает. Он снова осторожно огляделся вокруг, но не обнаружил ни малейшего отблеска металла или стекла, что могло свидетельствовать о присутствии бандитов. Посмотрел на лошадей: может, они учуяли какие-либо настораживающие запахи?

Интересно, что видела Сара, когда тащила отсюда дрова, подумал он. Ничего внушающего надежд.

Каньон, каких сотни… Пожалуй, легче найти иголку в стоге сена.

Серебро не имело особого значения для Кейса. Здесь было много веток и бревен, и это его интересовало куда больше.

Когда они миновали то место, где несколько дней назад их обстреляли, Сара остановилась. Путь им преграждал завал из деревьев, валунов и камней.

– Я сейчас, – сказала она, слезая с лошади.

Кейс также спешился и взял Сару за руку, едва она сделала пару шагов.

– Куда ты собралась? – спросил он.

Произнес он эту фразу хриплым голосом, ибо был не в состоянии совладать с неукротимым желанием. Этот голос вызвал трепет в ее теле.

«Как я могу не искушать его, если даже его голос вызывает во мне дрожь? Господи, никогда не думала, что буду хотеть, чтобы мужчина оказался во мне. И думаю сейчас я лишь о том, чтобы Кейс оказался во мне как можно глубже. Никогда о таком не мечтала. И даже не подозревала, что такое возможно».

Дрожь пробежала по телу Сары. Ей стало трудно дышать. Испытает ли она когда-нибудь еще этот ошеломительный экстаз?

– Если ты скажешь, что у тебя на уме, я помогу тебе достичь цели, – сказал Кейс.

Сара нервно рассмеялась. Хорошо еще, что не покраснела.

– Я хочу подняться наверх, чтобы посмотреть оттуда на каньон, – сказала она, показывая на ближайший утес.

– Если ты сможешь хорошо разглядеть каньон, то и человек с ружьем сможет хорошо разглядеть тебя.

– Ты что, и в самом деле думаешь…

– Да, я в самом деле думаю, – нетерпеливо перебил он Сару. – И тебе тоже следовало думать, если ты не хочешь, чтобы в тебе оказалось столько пулевых дыр, сколько было в твоем жакете.

Сара проглотила комок в горле.

– Сейчас такой ветер, что лошади не могут унюхать тех, кто едет за нами. А я готов биться об заклад, что кто-то нас преследует.

Он взял ее за руку повыше локтя, но затем спохватился и отпустил. Даже через рукавицы и одежду он почувствовал ее тепло.

– Что ты ищешь? – спросил он почти ласково.

Во рту у Сары пересохло. Такие глаза у него она когда-то видела. После этого он вошел в нее, а потом…

– Я ищу еще одни развалины, – хриплым голосом сказала она. – Не развалины комнат, а развалины тайника в небольшой расщелине, где нельзя стать во весь рост.

– Где это?

– Вверх по каньону. На южной стороне. Мне показалось, что я видела что-то подобное, когда тащила дрова.

Кейс отпустил ее руку.