Моя герцогиня - Элоиза Джеймс

С точки зрения мужской логики смысл, должно быть, присутствовал. В конце концов, в начале совместной жизни они с Элайджей едва знали друг друга; отцы подписали брачный контракт много лет назад. Она влюбилась в мужа, но он не имел особых оснований для ответного чувства.

Внезапно Элайджа снова оказался сверху Джеммы, нетерпеливый и горячий.

— Ты — самая желанная, самая сочная.

— Правда?

Жадная рука с упоением ласкала ее грудь, и иного ответа не требовалось.

Утром они любили друг друга медленно, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым мгновением близости. Элайджа нежно целовал желанное тело, начиная с бровей и заканчивая пальчиками на ногах. А сейчас овладел напористо, не тратя времени на ласки.

Джемма лежала с открытыми глазами и, глядя в пылающее страстью лицо мужа, снова чувствовала себя юной и неопытной девушкой, влюбленной в молодого, полного сил герцога.

— Люблю тебя, — прошептала она. Горячая волна накатилась, затуманила сознание и увлекла в далекий, свободный от тревог и опасений край.

Элайджа погладил ее по волосам и что-то невнятно пробормотал в ответ, но Джемма не сомневалась, что его чувство нераздельно принадлежит ей. Стоило ли размениваться на слова?

4 апреля

Фаул вошел в кабинет и с поклоном остановился перед госпожой.

— Герцог Вильерс с сожалением сообщил, что экипаж вернулся из Бирмингема пустым; доктор, очевидно, переехал в Лондон, однако нового адреса не оставил.

Повернувшись к герцогу, дворецкий добавил:

— Должен также доложить, что утром пришел мистер Туидди с двумя дочками, и, выполняя распоряжение вашей светлости, я отправил их в поместье.

Элайджа кивнул:

— Благодарю.

Джемма восприняла разочарование стоически — во всяком случае, внешне. Элайджа обнял жену и попытался успокоить.

— Но ведь мы и не надеялись на помощь этого бирмингемского лекаря, — беззаботно заметил он, жалея, что жене вообще довелось услышать о существовании таинственного волшебника.

— Нужно срочно прочитать статью. — Джемма решительно отстранилась.

— Статья осталась у Вильерса. Сейчас пошлю…

Она направилась к двери.

— Немедленно съезжу сама.

— Подожди! Разве…

Однако герцогиня уже ушла. Недовольно нахмурившись, Элайджа вернулся к работе. Занятие предстояло долгое и скучное: подробная, предмет за предметом, инвентаризация поместий и всего наследуемого имущества. Если сердце подведет раньше, чем родится сын, состояние перейдет к бестолковому кузену. Значит, необходим полный порядок и бескомпромиссный учет.

Час спустя, когда герцог писал кузену письмо, в котором понятным языком излагал принципы рационального и выгодного хозяйствования, в комнату ворвалась возбужденная Джемма.

— Прочитала статью! Доктора зовут Уильям Уидеринг. Немедленно найму сыщика из полицейского суда и найду его.

Элайджа поднял глаза.

— Сыщика?

— Почему бы и нет? Я уже поручила Фаулу оправить посыльного на Боу-стрит. Кстати, исследование очень интересное. — Она опустилась в кресло и помахала сложенными листками. — Уидеринг готовит лекарство из цветов. Если принять слишком большую дозу, можно отравиться. Но в малых количествах экстракт оказывает благотворное воздействие на сердечный ритм и… — Она замолчала.

Элайджа отложил перо.

— Итак, наш великий врачеватель добывает яд из цветов?

— Помнишь того старика в Ковент-Гардене? — Джемма нетерпеливо вскочила.

— Скорее всего многие ядовитые растения обладают лечебными свойствами. Не помнишь, что именно он продавал?

— Кажется, называл цветок наперстянкой. А Уидеринг пишет… — она снова заглянула в статью, — о digitalis purpurea. Непонятно, идет ли речь об одном и том же растении или о разных.

Однако учителя, преподававшие юному герцогу латынь, старались не зря.

— «Purpurea» означает «пурпурный», — вспомнил он. — И цветы были пурпурными — другими словами, фиолетовыми.

— Немедленно едем! — решительно воскликнула Джемма. Однако Элайджа не спешил встать из-за стола.

— Не стоит надеяться понапрасну.

— Да я особенно и не надеюсь. Просто хочу попробовать. Я не собираюсь сидеть, сложа руки и ждать, когда ты умрешь в соседнем кресле. Не собираюсь!

Когда они приехали в Ковент-Гарден, цветочные ряды оказались закрытыми.

— Рынок работает только по вторникам, четвергам и субботам, — сообщил вернувшийся из разведки лакей.

— Останься возле кареты, — приказал герцог и отправился догонять супругу. Джемма почти бежала по пустым рядам, направляясь к тому месту, где старик продавал свои цветы. У него и прилавка-то не было, просто прямо на земле стояло несколько ведер.

Элайджа завернул за угол и увидел, что жена печально смотрит на пустую стену, возле которой в прошлый раз сидел продавец.

— Вот его табурет, — попытался успокоить он, — Вернемся в субботу и все выясним.

— До субботы еще почти два дня.

Предположение о том, что он может не прожить и двух дней; не радовало, однако возражений не нашлось. Джемма тем временем повернулась и снова куда-то полетела, словно, выпущенная из лука стрела.

Герцог пошел следом. Закрытые палатки и прилавки выглядели грустными, словно утомились от суеты и решили отдохнуть.

Наконец он увидел, куда именно так спешила Джемма. Оказывается, она заметила припозднившуюся торговку и, склонившись к ней, что-то настойчиво выясняла.

— Понимаете, о каком джентльмене я говорю? — услышал Элайджа, подходя.

— Разве это джентльмен? — рассмеялась укутанная в шерстяную шаль старушка. — Это же Стаббинс. Пондер Стаббинс.

— Да-да, конечно. А не могли бы вы объяснить, где можно найти мистера Стаббинса?

Торговка снова хихикнула:

— Странно слышать, как Стаббинса называют «мистером».

— Он близко живет?

— Нет, что вы! — ответила старушка. — Придется ждать следующего рабочего дня. Всего лишь пару дней, не больше.

— Нам необходимо разыскать доктора, который покупает у Стаббинса цветы и готовит из них лекарство, — пояснила Джемма. — Дело очень срочное, не могли бы вы помочь?

— Стаббинс живет на Вигго-лейн, — наконец сообщила торговка. — Найдете его там или за конюшнями, где он выращивает свой товар. Кажется, иногда он там и ночует.

Супруги отыскали Вигго-лейн без труда. Узкий переулок ответвлялся от Кэки-стрит неподалеку от стекольного завода. Ближе к вечеру Спитлфилдз выглядел совсем не так, как утром. Возле домов сидели люди, а вокруг с криками и смехом бегали дети. Здесь же, несмотря на дым от печек, сохло выстиранное белье.