Спасти огонь - Гильермо Арриага
Шрифт:
Интервал:
Несправедливо было бы не учитывать и счастливые моменты, которые мы пережили рядом с тобой. Как, к примеру, тогда, в воскресенье, когда ты посадил нас троих в машину и сказал маме, что мы вернемся к ужину. Мы спросили, куда ты нас везешь, и ты сказал, это сюрприз. Приехали к большому особняку в районе Педрегаль. Помнишь? Ты позвонил, и тебе открыл статный мужчина в костюме и галстуке. «Я к сеньору Карва-халю», — сказал ты. «Кто спрашивает?» Я разглядел у него за поясом пистолет. «Профессор Сеферино Уистлик», — горделиво ответил ты. Он попросил подождать и закрыл ворота. «А кто здесь живет?» — сгорая от любопытства, спросила Ситлалли. «Один друг», — сказал ты. Широкоплечий снова открыл дверь и пропустил нас внутрь. То, что предстало нашим глазам, просто ошеломило меня. Во дворе стоял десяток машин, между ними ходили мужчины, тоже в костюмах и галстуках. Горничные в форме наблюдали за нами издалека. Я поймал твою руку. Мне было не по себе от этого места и от количества охранников. Мы пошли к дому, и далеко впереди я увидел огромный сад с бассейном. Вода поступала в центр бассейна из обломка акведука колониальной эпохи (годы спустя я узнал, что это был настоящий акведук XVI века, пролегавший через деревню, откуда твой «друг» был родом, и что «друг» просто выкрал его оттуда для своего поместья). Какой-то человечек, тоже в костюме и галстуке, непривычных для воскресенья, подошел к нам, улыбаясь, и протянул тебе руку: «Профессор Уистлик, рад познакомиться. — Он долго тряс твою руку, как будто не мог нарадоваться твоему приходу. — Я Росендо Лопес, помощник профессора Карвахаля». Мы стали мысленно гадать, в каком таком университете преподает профессор Карвахаль, если отгрохал себе этот особняк.
Росендо провел нас к дальней границе участка. Навстречу нам выбежали красивые щенки-веймаранеры, а за ними взрослые собаки, полностью соответствовавшие стандартам породы: поджарые, с короткой серой шерстью и голубыми глазами. Чистокровные, образцовые. «Профессор Карвахаль дарит нам щенка», — сказал ты, улыбаясь. Мы разволновались. Породистый веймаранер, конечно, станет предметом зависти всех наших приятелей по району. Мы подошли поближе к стайке щенков, и из гущи вынырнул один, черный и желтоглазый. Росендо взял его на руки и повернулся к нам: «Вот этого мы выбрали для вас. Правда красавец?» Вообще не красавец. Щенок был тот еще уродец. Ты погладил его по голове: «Нужно придумать ему имя».
Ягодами задавался вопросом, почему такого, как ты, приняли в доме, где бродили толпы телохранителей и обслуги. Пока однажды не наткнулся на фотографию «профессора» Карвахаля в газете. Он был главой учительского профсоюза. Ты, ярый противник коррупции, поборник честности, не погнушался беспородным щенком в подарок от такого отвратительного типа. Какие неведомые добродетели таились в нем, что он заслужил твое внимание? Я всегда гордился твоей несгибаемой неподкупностью и цельностью. И разочаровался бы, узнай, что ты отклонился от своего морального компаса, чтобы взобраться благодаря этому человеку по служебной лестнице.
Щенка мы назвали Тито. Мы его обожали. Он был шаловливый и очень добрый. Придя из школы, мы тут же кидались играть с ним во двор. Он затронул в тебе какую-то струну из детства, потому что ты явно его любил. Ты, всегда чуравшийся сюсюканья, обласкивал его и нахваливал и даже разрешал ему спать у тебя в ногах в кабинете. Когда Тито заразился лейшманиозом, я очень горевал. Наш верный товарищ быстро угас. В девять лет я столкнулся с огромной болью утраты. Мы не плакали, потому что ты запретил. Не знаю, как мы это выдержали, — на всех троих его смерть произвела ужасное впечатление.
Еще один счастливый момент — это когда ты учил меня кататься на велосипеде. Ты принес новый велик, и я места себе найти не мог от предвкушения. Это означало новый этап. Только большие мальчики пересаживаются с трехколесного на взрослый. Ты снял с велосипеда маленькие боковые колесики. «Если будешь быстро крутить педали, не упадешь. А упадешь — встанешь и поедешь дальше». И я испугался. Не упасть, а разочаровать тебя.
Ты привез меня в парк Чапультепек, где много аллей. Мы долго шли, пока не напали на одну дорожку совсем без людей. Как только я сел на велосипед, сердце у меня отчаянно забилось. Ты объяснил, как жать на ручной тормоз на руле. Я запомнил твои наставления: крутить педали, не останавливаться, жать на тормоз, снова разгоняться, не падать. Начал крутить. Ты бежал рядом и поддерживал седло, чтобы я не скатился вбок. Как только я выровнялся, ты отпустил меня. Я проехал метров шестьдесят. Сам не мог в это поверить. Вот только дорожка кончилась, а я не знал, что делать. И врезался на всех парах в мексиканский кипарис. Я ударился лбом и остался лежать в мощных корнях у подножия дерева. Повернул голову, пытаясь найти тебя. Ты спокойно шел ко мне и широко улыбался. «Очень хорошо, — сказал ты. Поднял велосипед и велел: —А теперь еще раз, только без аварий».
Я взгромоздился на велосипед, еще не оправившись от удара. Поднес руку ко лбу. Совсем вроде не разбил, но над правым глазом образовалась ссадина. Быстро поехал. Без приключений добрался до поворота, а там резко затормозил. Велосипед встал как вкопанный, а я опять рухнул. И порвал брюки. Я думал, сейчас ты на меня наорешь: «Ты что, болван, думаешь, ваша одежда с неба валится?» Но ты так же подошел, улыбаясь: «Все хорошо?» Я кивнул, хотя все было плохо. У меня ужасно болела коленка. «Ты быстро учишься», — заметил ты. И добавил, что тормоз нужно выжимать мягко, а изо всех сил — только в чрезвычайных случаях.
Я снова сел на велосипед. Проехал всю аллею из конца в конец. Остановившись, сумел быстро опустить ноги, чтобы велик не занесло вбок. Ты подошел,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!