Руби - Вирджиния Клео Эндрюс

После этого Дафна заявила, что мне необходимы весеннее и летнее пальто, дождевик и шляпы. Дабы найти пальто, отвечающее взыскательному вкусу Дафны, мне пришлось перемерить невероятное количество моделей. Неужели Жизель, покупая себе что-нибудь, всякий раз проходит через такие же мучения, вздохнула я про себя, когда она отвергла шестое по счету пальто.

Дафна, казалось, услышала мой невысказанный вопрос.

– Я пытаюсь подобрать тебе такую же изящную одежду, как у сестры, но в то же время несколько в другом стиле. Надо, чтобы люди с первого взгляда могли вас различать. Конечно, проще всего было бы превратить тебя в точную копию Жизели, но эта идея вряд ли пришлась бы ей по душе.

Интересно, наступит ли такое время, когда я буду иметь право голоса в вопросах, связанных с моим гардеробом?

Прежде мне и в голову не приходило, что поход по магазинам, да еще такой, где все покупки делаются для меня, может оказаться чрезвычайно утомительным. Тем не менее, когда мы вышли из последнего универмага, где накупили мне кучу нижнего белья – трусиков, лифчиков, сорочек, – я буквально валилась с ног. К счастью, Дафна заявила, что на сегодня хватит.

– Конечно, мы приобрели еще далеко не все, – сказала она. – Но остальное я подберу, когда буду ходить за покупками для себя.

Я взглянула на гору пакетов на заднем сиденье автомобиля. При мысли о том, сколько эта гора может стоить, голова у меня шла кругом. Ох, видела бы меня сейчас бабушка Кэтрин!

Дафна поймала мой потрясенный взгляд:

– Надеюсь, ты довольна обновками?

– Еще бы! Я чувствую себя настоящей принцессой!

Дафна вскинула бровь и слегка улыбнулась:

– Ты и есть папочкина маленькая принцесса, Руби. Привыкай к тому, что отец будет тебя всячески баловать. Многие мужчины, в особенности богатые креолы, считают, что любовь женщин, которые их окружают, необходимо покупать. И многие женщины, в особенности такие, как я, поддерживают их в этом убеждении, – усмехнулась она.

– Но разве любовь можно купить? – возмутилась я.

– А почему нет? – пожала плечами Дафна. – Что такое любовь, по-твоему? Розовый закат, музыка, поющая в шуме ветра, молодой красавец у твоих ног, сладкие обещания, которых никто не в силах выполнить? Мне казалось, каджуны более практичны, – вновь усмехнулась она.

Я почувствовала, как щеки заливает румянец досады и смущения. Всякий раз, когда Дафне хотелось меня задеть, она напоминала мне о каджунском происхождении. Всякий раз, когда ей хотелось меня ободрить, она напоминала, что в жилах моих течет креольская голубая кровь. Судя по всему, слово «каджуны» было в ее устах чем-то вроде ругательства.

– Уверена, до сих пор у твоих ухажеров в карманах было пусто, – продолжала Дафна. – Самый большой кутеж, который они могли себе позволить, – угостить тебя содовой водой и мороженым. Теперь тебя будут окружать совсем другие молодые люди. Они прекрасно одеваются, ездят на великолепных машинах и делают такие подарки, от которых твои каджунские глаза полезут на лоб. Погляди на мои руки! – Дафна на мгновение отняла правую руку от руля и помахала ею перед моим носом.

На каждом ее пальце сверкало по кольцу с драгоценным камнем – бриллиантом, изумрудом, сапфиром, – оправленным в золото или платину. Не руки, а какая-то витрина ювелирного магазина.

– Уверена, если продать только те кольца, что я ношу на одной руке, денег хватит на то, чтобы купить с десяток домов на ваших болотах, – с гордостью заявила Дафна. – Причем роскошных домов – по вашим меркам, конечно. Да еще останется столько, что можно будет в течение года кормить десяток каджунских семей.

– Возможно, – буркнула я.

Все это ужасно несправедливо, так и рвалось у меня с языка, но я нашла в себе силы промолчать.

– Твой отец хочет сам купить тебе украшения – кольца, серьги, браслеты, – сообщила Дафна. – И конечно, часы – он уже заметил, что у тебя нет часов. Если тебя приодеть и подкрасить, ты будешь выглядеть так, словно была членом семьи Дюма с рождения. Тебе останется только усвоить некоторые несложные правила этикета – научиться должным образом есть, говорить и все такое.

– А что, я неправильно ем или говорю? – удивилась я.

Отец, с которым мы сегодня завтракали и обедали, был вполне доволен моими манерами.

– Для уроженки болот ты все делаешь превосходно, – кивнула Дафна. – Но отныне ты будешь жить в Новом Орлеане и вращаться в высшем обществе. Появляться на званых обедах и торжественных приемах. Ты ведь хочешь, чтобы тебя считали изысканной, утонченной и привлекательной молодой женщиной, верно?

Мысленно я не могла не признать, что хочу стать такой, как Дафна. Такой же элегантной, неотразимой, самоуверенной. Но всякий раз, соглашаясь с ней, я чувствовала, что предаю мир, в котором выросла, и начинаю смотреть на него свысока.

Отец хочет, чтобы я стала частью этого нового мира. Того, к которому принадлежит он сам и его семья. Значит, мне стоит этого добиться. Но я постараюсь не стать при этом заносчивой и надменной. Не брать Жизель в образцы для подражания. Тем более отец сказал, что Жизель должна многому научиться у меня, а не наоборот.

– Ты ведь хочешь влиться в семью Дюма? – настаивала Дафна.

– Хочу, – не слишком уверенно ответила я.

Сомнение, прозвучавшее в моем голосе, заставило Дафну насторожиться и устремить на меня подозрительный взгляд.

– Надеюсь, ты сделаешь все возможное, чтобы услышать голос своей креольской крови. А от воспоминаний о прежней жизни необходимо как можно скорее избавиться. Отныне ты не имеешь ничего общего со своим прошлым. Подумай, Жизель оказалась счастливой избранницей судьбы лишь благодаря игре случая. Если бы ты появилась на свет первый, убогую жизнь посреди болот пришлось бы вести Жизели.

Мысль эта показалась Дафне такой забавной, что она засмеялась.

– Надо будет непременно сказать ей, что ее тоже могли похитить и продать какой-нибудь старой каджунской ведьме. Представляю, какую она скорчит гримасу.

Я молчала. Несмотря на все тяготы, которые мы преодолевали вместе с бабушкой Кэтрин, несмотря на все отвратительные выходки дедушки Джека, моя жизнь вовсе не была убогой. Но объяснять это Дафне у меня не было ни малейшего желания.

К тому же я поняла: она хорошо разбирается лишь в тех вещах, которые продаются в магазинах. Все прочее не вызывает у нее особого интереса. А любовь не продается и не покупается. Это я знала твердо, хотя Дафна и пыталась убедить меня в обрат ном. Видно, это одно из нерушимых каджунских суеверий, накрепко засевших в моем сердце. Я не могла от него отказаться даже теперь, когда передо мною открывалась перспектива иной жизни, роскошной и элегантной.

Мы подъехали к дому, и Дафна приказала Эдгару отнести пакеты с покупками в мою комнату. Я хотела помочь ему, но, стоило мне заикнуться об этом, Дафна посмотрела на меня как на сумасшедшую.