Исход - Виктория Гетто

Парни подхватывают неуклюжие кожаные ящики, утаскивают по одному. Можно, пожалуй, идти есть. Только перед глазами всё время мельтешат картины, которые я видел на рынке. Как же мне мерзко на душе…

Рассказывать, какую реакцию вызвала у баронессы Хьяма, появившись за обедом, не буду. Достаточно сказать, что мамочка бледнела, краснела, шла нервными пятнами, бросая злые взгляды на меня и, как она думала, соперницу. И началось негласное соревнование за главенство в гареме. Одна, как ей думалось, могла взять верх опытом в постели: как-никак уже знала мужчину и даже родила. Как цинично высказался один мой полузабытый знакомый в далёкой юности – в распахнутые ворота легче ломиться. Вторая хотела одержать верх красотой и молодостью. Только вот мне от этого не было ни холодно ни жарко, потому что самого главного, что они могли использовать в этой незримой драке, моей постели, они активно избегали. Ну ладно баронесса. Эта вообще пуританка, как метко подмечено, из тех, у кого процесс происходит в полной темноте. Под глухим одеялом. И в ночной суконной рубашке с отверстием для соития. А вторая – ну, она, как я понял, ещё девушка в физическом смысле, несмотря на возраст, достаточный для моего мира, и перестарок для этого. Самое смешное, что ни одна, ни другая не видели в самом акте никакого удовольствия и воспринимали его как тяжкую и мерзкую обязанность, которую придётся выполнять. Так что я пока молчал, терпел, несмотря на наши посиделки вечерами за планшетом, и начинал медленно звереть. По нескольким причинам.

Во-первых, из-за того бардака, что творился вокруг. Несмотря на все мои попытки повлиять на Петра, он не мог ничего поделать. Триумвират увлечённо делил власть в стране, забыв обо всём. Главное, что они сыты. А на остальных наплевать. Даже в армии начала ощущаться нехватка продовольствия. Юркие личности неизвестного происхождения непонятным образом подгребали под себя все жиденькие продовольственные потоки, стекающиеся в столицу. Рабочие кварталы медленно, но уверенно вымирали, и уже недалёк был день, когда должно было полыхнуть. Причём так, что всё происходящее до этого показалось бы детскими шалостями. А верхушка новой власти будто слепа и глуха. На Рарога давили со всех сторон, требуя невозможного. Но парень был с твёрдым характером, не поддавался ни на какой нажим, железной рукой наводя дисциплину. Он последовал моим рекомендациям и привлёк на службу ветеранов полиции, быстро продвинувшихся наверх по вертикали структуры и начавших какие-то собственные игры за спиной покровителя. Это меня очень настораживало.

Во-вторых, в столице появилось множество разного сброда со всех концов бывшей Империи, и теперь на улицу вечером было опасно выходить. Раз кого-то убили прямо на глазах моих женщин, смотревших из окна. Меня дома не было в тот момент, и какую мне пришлось пережить истерику в момент возвращения, лучше не вспоминать. Это событие то ли что-то перевернуло в мозгах обеих дам, то ли просто лопнули какие-то сдерживающие нервы, но теперь они вели себя подобно ревнивым жёнам. Когда я уходил, женщины буквально носились по дому, не находя себе места от беспокойства. Когда возвращался, окидывали ревнивыми взглядами, втайне обнюхивали одежду, пытаясь уловить запах чужих духов, искали чужие волосы на ткани пальто, правда, допросов с пристрастием не устраивали. Больше того, на этой теме дамочки спелись и подружились! Это вообще было для меня шоком. Соперничество ушло на второй план. Вперёд выступило стремление любыми путями удержать их мужчину. Общего мужчину, между прочим. Как они меня поделили за моей спиной, я не знал. И не хотел знать. Потому что мне было не до них.

Наш «либерти» уже должен был прибыть в Рангер, но ему пришлось совершать неожиданный крюк, потому что радары корабля засекли гигантский флот, двигающийся к берегам Панъевропы. Я хотел было сообщить об этом Петру, но мне строго-настрого запретили это делать, чтобы не вызвать ненужных вопросов. Океания, совершив провалившуюся попытку переворота и подчинения себе Русин, не успокоилась и решила прибегнуть к прямому вмешательству. Теперь пробраться к берегам страны морем можно было только с севера. Потому что враг блокировал практически всё восточное побережье Панъевропы. Либо воздушным путём с юга. Но тут наши возможности были ограничены… Серый всё больше склонялся к тому, чтобы плюнуть на всё и вывезти меня из стремительно гибнущей страны. Впрочем, я и сам последнее время всё больше думал на эту тему. Грядущей мясорубки я лично не боялся. Местным вряд ли удастся меня убить. Но что пострадают те, кто вошёл в мою жизнь и к кому я уже привык, как бы приняв их в свой круг, было жаль. Кругленькая, крепкая как кабачок, пухленькая Золка. Полная добродушная Сола. Два похожих друг на друга, словно братья, коренастых парнишек, Стан и Кир. Величественный и суровый с виду, но очень добрый на самом деле Горн. Маленькое кудрявое чудо по имени Юница, её строгая мама Аора и красавица Хьяма. Я к ним привык. И бросать их на произвол судьбы будет предательством. Если не сказать больше. Да и Пётр… Они не заслуживали подобного.

– Метрополия вызывает Брума.

– Брум на связи. Слушаю.

Если сам Серый у микрофона, то дела явно… гхм…

– Мы внимательно изучили последнюю информацию, полученную от тебя. Все наши аналитики сходятся в одном: остались считаные дни. Если не часы, Миша. Так что готовься уносить ноги. «Свобода» возвращается. На Севере тяжёлая ледовая обстановка, ей не пробиться.

– Понял. А что дальше?

Через наушники доносится тяжёлый вздох.

– Не знаем. Пока решили отсиживаться у себя. Подождём, пусть немного устаканится в Русии. В Гонведии и Прусии мясорубка. Мы получаем оттуда кое-какую информацию – страшно становится. Ты в курсе, что войска Океании там уже высадились?

Я бледнею, но мой собеседник не может меня видеть.

– Уже?!

– Да, уже. И то, что там творится, – Гитлер отдыхает. По ходу, заокеанские владетели решили полностью зачистить материк под колонизацию. Так что ничего хорошего Русию не ждёт. Мы срочно готовимся, но людей не хватает. Хотя женщины все на сносях. Без исключений.

Внезапно мне почему-то вспомнилась Аллия.

– И бывшая императрица?

Доносится смешок:

– Уже два месяца.

– Это как?! – Я, мягко говоря, ошарашен. – Ты же говорил, что она не была беременна, когда прибыла к нам!

– Ну, у нас кроме императора мужчин достаточно…

Кручу головой, словно меня душит проклятый нашейный платок.

– Ладно. Что ещё интересного?

– Да всё так же. Сможешь прорваться на юг?

Лихорадочно прикидываю:

– Не уверен. В этом году неожиданно много снега, и, пока он не стает, машина не пройдёт. Да и потом – земля влажная… Сам понимаешь.

– Понимаю. Мы сейчас готовим промежуточную базу на одном из островов. Кроме того, восстанавливаем прежний груз «Свободы»…

Я едва удерживаюсь от того, чтобы не присвистнуть, – прежний груз нашего «либерти» – это грузовики, танки, истребители, боеприпасы наших, ещё советских калибров. Американцы отправляли технику по ленд-лизу, законсервировав на совесть. И достаточно было смыть окаменевшую смазку, перебрать двигатели и трансмиссию, проверить резиновые уплотнители – и вся техника на ходу. Вспоминаю своё изумление, когда под слоем пропарафиненной бумаги обнаружилось, что плоскости «аэрокобр» выглядят так, словно только что с завода. А большой трёхосный полноприводной «студебеккер» после того, как ему сменили аккумулятор, тупо завёлся и поехал, простояв больше семидесяти лет в трюме.