Скалолаз - Михаил Нестеров

Алина, поджидая русского спецназовца, выбрала себе точно такую же позицию – на островерхой скале. Скала была усеяна острыми каменными шипами, почти на самом верху один из них подломился под рукой Алины. Ее тело сползло на тридцать сантиметров, но и этого оказалось достаточно: другой шип, раздирая ей живот, вошел под желудок.

Алине было страшно, но теперь она благодарила русского парня за то, что он просто рядом, что она уйдет не в одиночестве, хоть кто-то закроет ей глаза. Но если бы был выбор и ей предложили Хорста, она бы предпочла умереть в одиночестве. Значит, не «хоть кто-то». Даже больше – тот, кого она должна была убить. Что это – ирония, гримаса справедливости, насмешка?

Ее взгляд лихорадочно метался по лицу русского парня, только иногда вдруг застывая: в эти мгновения Алина чувствовала, что все – конец. Но жгучая волна так же внезапно откатывала, и немка благодарила не бога – сейчас она молилась на этого парня.

«Как же его зовут? – дергались в ее голове мысли. Шеель называл его по имени, добавляя слово "титулованный". – А… Сергей. Жесткое имя. Хлесткое».

– У тебя есть второе имя? – Алина знала, что вместе со словами теряет силы, а значит, и минуты, последние в своей жизни. Но сейчас, когда он рядом, ей уже не хотелось умирать в полном молчании. «Я буду говорить с ним, и, может быть, смерть возьмет меня незаметно. А может, подождет, пока я закончу разговор. А вдруг он уснет? И смерть схватит меня!»

– Успокойся, я не буду спать.

– А… – Алина улыбнулась почерневшими губами: «Значит, он умеет читать мысли… Или я все-таки разговаривала?» – Я заговариваюсь, да? Я умираю?! Скажи, я умираю, да? Не бросай меня! Какое жесткое у тебя имя.

Алина торопилась. Слова ложились одно за другим, чтобы смерть не вклинилась между ними:

– У тебя есть второе имя? Это мне не нравится.

– Второе? Не знаю. Второе – Михайлович.

– Нет-нет. Это тоже жуткое имя. Кажется, что оно сложено из каких-то приветственных призывов. Тебе не кажется так? А я слышу рев толпы, толпа кричит: Ми! Хай! Ло! Вич! Как будто это интернациональная толпа, и каждый кричит на свой лад, на своем языке. А как девушки тебя зовут – не этим же ужасным именем!

– Сережа.

– Сережа. Красивое имя. Сережа, возьми меня за руку. Ведь ты не бросишь меня? Это не долго, я прошу тебя. Ты успеешь. Ты добрый человек, я по глазам вижу. А вокруг меня все время были не те люди. Один ублюдок совсем довел меня. Я улыбалась, а внутри все горело. Однажды я решила уйти. – Алина перешла на шепот, как будто Хорст Кепке мог подслушать ее. – Это было так внезапно, что я даже ничего не взяла с собой. Я далеко ушла, шла быстро, без оглядки. Куда – не знаю, к чехам, к богу, к черту… И это опять была сделка – я продавалась, я спасала свою шкуру. Страх гнал меня. Но я вернулась. Не знаю, почему. Испугалась? Может быть. А возможно, и поняла, что мне с ними идти до конца. Будь что будет, подумала. Я согласилась на все, лишь бы он не выматывал меня. Когда я возвращалась, провалилась в расщелину, еле выбралась. Пришла чуть живая. Он помог мне. Но лучше бы он этого не делал. И знаешь, Сережа, я поблагодарила его. А потом… Ты веришь в случай?

– Да, Алина, – Сергей назвал ее по имени.

– Этот Кепке, эта сволочь, он одержим, ему не дает покоя мысль о Координаторе. Знаешь, Сережа, тебе это может пригодиться. Ведь я – не он.

– Да-да, Алина. Все хорошо. Смотри, у тебя даже температура спадает. – Сергей чувствовал, как холодеет ее рука.

– Я знаю. У меня ноги сильно мерзнут.

Сергей снял куртку и укрыл ноги умирающей женщины. Она мерзла от того, что потеряла много крови.

– Так лучше? – спросил он.

– Спасибо… Ты слушай меня. Я – не Координатор, и никогда не была им. Но всегда знала, что такой человек есть. Он – мозг, голова группы Ларса Шееля. Знаешь, что такое наводчик?

– Знаю.

– Так вот, Координатор – он и есть тот наводчик. Этот чешский вице-премьер – его очередная жертва. И вся эта бойня, где погибли твои товарищи, – его рук дело. Большие деньги получит он с этой операции. Огромные. Только Шеель знает, кто он. Больше никто. А Кепке я купила. Как только услышала, что той ночью Координатор вывел из строя радиостанцию, сразу поняла, как хотя бы на некоторое время избавиться от этого ублюдка. Я сильная, но, видимо, истощилась от всей этой грязи. Чувствовала – все, больше не выдержу. Не выдержу отношение к себе как к паскуде. А мне хотя бы немного хотелось побыть человеком. Зря я тогда вернулась. Это смерть позвала меня. Но прошлого не воротишь… Шеель до последнего будет держать настоящее имя Координатора в тайне, поэтому я не рисковала. Даже если бы Шеель услышал, он бы промолчал. Ему до поры до времени это было бы на руку. А Кепке просто обалдел. «Координатор – это ты?!» – спрашивает. И…

Алина перевела дух и попросила попить. Сергей влил ей в рот немного спирта.

– Хорошо, – громко выдохнула Алина. – Если не жалко, я допью потом, ладно?

Сергей согласно кивнул головой.

– Знаешь, Сережа, в тот момент я поняла, что Кепке все-таки о чем-то знает. И он сам все выболтал. Нет, он не выболтал, просто об этом нетрудно было догадаться. Он не знает в лицо Координатора, не знает даже его пол, но знает точно, что Координатор седой и, возможно, красится, скрывая седину. А еще мне кажется, что его вторая кличка – Доктор. Кепке назвал меня так именно с большой буквы. Ты понял меня? Я знаю, просто уверена, что тебе это пригодится. Тебе смешно слышать откровения порочной женщины? Противно? Мне – тоже. За себя противно. Видно, все перед смертью так. Вот если б я знала, что не умру, то посмеялась бы вместе с тобой. Но я так и уйду – грязной, с кровью на руках. То, что слышишь ты, я не сказала бы даже священнику. И в этом тоже моя порочность. Нет, Сережа, я не стала внезапно раскаявшейся девочкой, таких, как я, уже не переделаешь. И это не я говорю с тобой, это говорит мой страх и ненависть. Я вся липкая от страха. И ты не жалей меня, потому что это тоже грех. Дай мне еще спирта.

Сергей сделал слабую попытку оторвать фляжку от рта Алины, но она неожиданно сильно сдавила его руку.

Все. Алина выпила, наверное, граммов сто. Но распоротые внутренности дернулись, и спирт, вторично обжигая горло, выплеснулся наружу. Вяло пожевав снег, она безвольно откинула голову. Глаза закрылись. И Сергей больше не увидел их. Склонившись над ней, услышал:

– Это судьба… Я увидела знак свыше. Когда спускалась за рюкзаком Лемке. Он висел на остром, как лезвие, шипе, и меня всю передернуло, чуть не стошнило. Там, в расщелине, я увидела свою смерть, оружие убийства. Не ты убил меня, не сама я наложила на себя руки. Меня убили горы, которые я так любила…

Алина умерла через полчаса. Сергею показалось, что она кашлянула, но это был ее последний гортанный выдох. Глаза у нее были закрыты, но парень все же приложил к ним ладонь.

Он похоронил немку, спустив в расщелину на шнуре, и бросил вниз несколько пригоршней снега. Потом огляделся, как будто запоминал то место, чтобы когда-нибудь прийти на могилу к Алине.