Ящик Пандоры - Мэри Шелдон

— Эти пять месяцев стали самым чудесным медовым месяцем из всех, какие только случаются на свете, — начала я. — Каждое мгновение было для меня абсолютным счастьем. Но все-таки я начинаю думать, что мне пора снова сосредоточиться на работе.

Его спина напряглась под моей рукой.

— С чего это у тебя такие мысли?

Я рассказала ему о Джинетт.

Он помрачнел:

— Не бери в голову. Просто неблагодарная сучка.

— Нет. Этот звонок — настоящее предупреждение. Я не желаю больше терять клиентов. Гари вообще сказал, что из-за меня работа в агентстве буксует.

Услышав это, Трой отшатнулся от меня, и вдруг в мгновение ока разгорелась наша первая ссора.

Я была просто ошеломлена, каким гневом запылало его лицо.

— Да ты просто паровой каток! — кричал он. — Только о себе и думаешь, только о себе! Без конца говоришь, как я тебе дорог, но это все чушь собачья! Единственное, что для тебя важно, так это твое драгоценное агентство, где ты можешь упиваться своей властью над другими.

Это было как обухом по голове. Я не могла двинуться с места. Это он мне не дорог? Мне не дорог Трой? Да я только и думала, что о том первом дне, когда смотрела его трюк, и о том, как этот день изменил всю мою жизнь.

Я безудержно разрыдалась. Он подошел ко мне и крепко обнял. Нас обоих трясло, как в лихорадке.

— Прости меня, — шептал он, — прости. Я не хотел. Просто иногда на меня находит, я слишком много думал.

Мы помирились, но в ту ночь я так и не смогла уснуть. Перед глазами у меня все время стояло его лицо, искаженное гневом, и я пообещала себе, что никогда больше не допущу ничего подобного. Я достану ему работу, как можно больше работы и как можно скорее.

На следующее утро я позвонила куда только могла и разослала его фотографии и резюме по всем мыслимым и немыслимым местам. Через два дня мне позвонили из «Свитс Продакшн», и я отослала радостную новость Трою на мобильник:

«Поздравляю. У тебя будет работа в рекламе «Хонды». Съемки в понедельник».

Вернувшись вечером с работы, я обнаружила, что дома меня поджидают двенадцать желтых роз.

— Ты самое большое счастье, встретившееся мне в жизни, — шептал Трой, сжимая меня в объятиях. — Я никогда этого не забуду, ни на мгновение.

— Ну хорошо, — прошептала я в ответ.

— Мы отпразднуем это, — ухмыльнулся он. — И я знаю как. Я поведу тебя сегодня в «Плющ».

Я замялась.

— Ты уверен? Мы столько денег потратили в последнее время, может, нам лучше пойти куда-нибудь, где попроще?

Он отстранился от меня.

— Как хочешь, — буркнул он. — Я просто думал, что эта работа — большое событие.

— Конечно, так оно и есть, — быстро согласилась я, и все кончилось тем, что мы отправились в «Плющ».

Я вспомнила, как была тут с Джоном Брэдшоу. Тогда этот ресторан показался мне самым лучшим на свете. Сегодня, когда я пришла сюда с мужем, он выглядел печально, и единственное, о чем я думала, это цены.

Почти всю следующую неделю Трой пропадал в спортзале, готовясь к съемкам. Приходя домой, он жаловался на утрату былой гибкости, но я видела, в каком радостном возбуждении он пребывал все это время.

В понедельник рано утром он уехал в Вудленд-Хиллз на съемки. Я считала, что он не вернется раньше семи или восьми вечера, но когда я пришла домой с работы, я застала его сидящим на диване.

— Ты ужасно рано, — сказала я. — Ну, как все прошло?

— Никак, — растягивая слова, заговорил он. Я заметила, что он сильно пьян. — Когда я приехал на место, постановщик трюков заявил мне, что я должен прыгнуть из окна второго этажа в движущуюся машину. Я сказал, что это ошибка, что я каскадер-гонщик. Он ответил, что ничего, мол, не поделаешь, — либо я прыгаю, либо они найдут кого-то другого. Ну, они нашли кого-то другого.

У меня пересохло во рту.

— Не понимаю. Я же сказала продюсеру, что падения ты не выполняешь, он это знает. Ничего не понимаю.

Трой только посмотрел на меня. Он молча встал и протиснулся мимо меня к выходу. Я слышала, как он спускался по лестнице.

Он так и не вернулся в тот вечер, и я два часа колесила по Западному Голливуду, разыскивая его повсюду. К полуночи я все-таки сдалась.

Он появился только в три часа ночи, разделся и лег в постель. Мы долго лежали бок о бок, не говоря ни слова. Наконец я протянула руку, и он взял ее.

— Мне было очень страшно. Пожалуйста, больше не пугай меня так.

В тот же миг он оказался на мне, и в тишине раздалась его просьба о прощении.

В середине декабря нам наконец улыбнулась удача. Трою предложили работу в фильме Джека Гиленхола. Съемки могли занять несколько недель, а то и месяцев.

Я никогда не видела его таким счастливым. Это была настоящая эйфория. Он только и говорил о том, что теперь, когда у него есть такая работа, мы сможем себе позволить что угодно и что угодно купить.

Я, однако, совсем не была склонна терять голову и предаваться фантазиям. Меня беспокоило, как сложится наша жизнь, когда съемки кончатся. Мысль об очередной депрессии Троя для меня просто невыносима. Я считала, что пора подумать о долгосрочной программе. Трою оставалось еще шесть-семь лет такой работы, и такие удачи, как эта, вряд ли станут слишком часто повторяться.

Однажды, когда мы сидели за ужином в ресторане, я выложила ему все, что надумала:

— Когда у тебя кончатся эти съемки, нам, наверное, стоит подумать о том, как можно дальше использовать твое мастерство. Ты мог бы стать превосходным тренером или совладельцем спортзала.

Трой наклонился и зажал мне рот долгим поцелуем.

— Ты меня просто поражаешь, — сказал он, наконец оторвавшись от моих губ. — Ты всегда умудряешься видеть во всем темные стороны.

В следующую пятницу он повез меня в Лас-Вегас на выходные. Мне страшно хотелось поехать туда. Я была там лишь раз, когда мы поженились, и это стало самым романтическим отдыхом в моей жизни. Я надеялась, что мы сможем повторить из него что-нибудь: потанцевать в отеле «Белладжио», посмотреть представление во «Дворце Цезаря» и, может, даже обновить наши свадебные клятвы.

Но все эти дни Трой провел за игорным столом. Утром в субботу он отправился играть в кости и оставался там до вечера. Сначала я тоже спустилась в холл и смотрела, как он играет, но надолго меня не хватило. Чтобы как-то убить время, я ходила по магазинам, сидела у бассейна, гуляла по соседним отелям. Каждый раз, когда я возвращалась, то заставала Троя все за тем же столом.

Он вернулся в номер только в четыре утра. Я притворилась спящей.

В воскресенье с утра он был в ужасном настроении и вообще не разговаривал со мной. Когда я спросила, сколько он проиграл, он пулей вылетел из номера.