Последний пророк - Барбара Вуд

Фарадей повторил эту процедуру через три дня, отдав Моргане свою кровь. Он продолжал поить дочь чаем, настоянным на ивовой коре, и постепенно лихорадка спала, ее самочувствие стабилизировалось. Беттина и Фарадей были сильно измождены этим суровым испытанием. Два раза Фарадей терял сознание. Наконец наступило утро, и Моргана смогла позвать отца к себе. Он взял ее на руки и заплакал, а потом, убаюкивая, обещал всегда заботиться о ней. Затем опустился на колени и поблагодарил Всевышнего за то, что Он спас жизнь его ребенку.

Перед кризисом, а он наступил темной ночью, когда ветер с воем носился по пустыне и Фарадей думал, что теряет свою малышку, он вынул золотого единорога ее матери и положил его Моргане на грудь. На следующий день он обнаружил, что единорог исчез, а на его месте лежит золотой крестик. Он знал, что это Беттина положила его туда, не стал возражать, а просто снова спрятал единорога.

Моргана выжила, но что удивительно, когда рана совсем затянулась, татуировка на ее лбу стала такой ясной и четкой, словно ее сделал искусный мастер: три сиреневые вертикальные линии рассекали лоб дочери.

Беттина, только успокоившись, так как Моргана была уже вне опасности, снова пришла в ярость, увидев татуировку на лбу девочки. Беттина наставила на том, чтобы татуировку удалили. Фарадей объяснил ей, что такое удаление, каким бы опытным ни был хирург, оставит на лбу Морганы ужасные рубцы. Беттина отступила, решив, что Моргана отрастит челку, будет носить шляпки и станет очень бдительной, чтобы скрывать эту языческую метку. «Мы же не хотим, чтобы люди думали, — заявляла Беттина, — что твоя дочь — ребенок дикарей».

— А теперь послушай, ангелочек, — сказал Фарадей, поглаживая Моргану по волосам, после того как уложил ее в постель. — Ты не должна больше себя резать. Нашему племени не нужны татуировки.

— А что мы за племя, папочка?

Он подумал немного, потом с улыбкой нагнулся к ней поближе и что-то прошептал ей на ушко. Моргана захихикала, за дверью тихо и незаметно стояла Беттина и наблюдала за ними.

Решив исследовать местность возле резервации Моронго, Фарадей заехал в факторию пополнить запасы продовольствия. Раньше он здесь не был. Сюда часто заезжали скотники и старатели купить чапсы, постельные принадлежности в скатке, шестизарядные ружья и табак. Пока он выбирал печенье, вяленую говядину и консервированные бобы, ему пришлось обойти какого-то здоровяка, который болтал с продавцом:

— Раньше на всей этой территории ничего не было, только скот да индейцы повсюду. Затем сюда пришли золотоискатели. Все это в далеком прошлом. Теперь здесь живут только владельцы ранчо и поселенцы, которые постоянно борются за право пользоваться водой. — Он сплюнул в плевательницу. — А вы кто, мистер? Могу я вас спросить?

Фарадей посмотрел на мужчину, который навис над ним, как гора. Его борода была такой длинной и черной, какой он в жизни не видел, но улыбка — доброй и открытой, а большие пальцы так смешно цепляли его подтяжки. Морщины в уголках его глаз подсказывали Фарадею, что этот парень, возможно, хорошо знает эту местность, поэтому он вынул рисунок с квадратом и зигзагообразной линией и спросил его, не видел ли он что-нибудь такое.

— Это похоже на удар молнии, — предположил Фарадей. — Что-то, что ударило или пронзило, молния например?

Мужчина скривил свои пухлые губы, спрятанные между густыми черными усами и густой черной бородой, и проговорил:

— Я слышал рассказ о золотом руднике, который назывался «Удар молнии». Может быть, это оно и есть?

Фарадей заволновался. Элизабет тоже говорила, что этот знак может означать рудник! Ткнув пальцем в старую карту на стене, датированную 1899 годом, где были указаны все местные рудники и шахты, мужчина добавил:

— Удачи, мистер! Здесь их около трехсот, и только несколько еще работают, а большинство уже заброшены. Как любой из нас, вы можете только догадываться, какая из них называется «Удар молнии».

Фарадей стал у всех расспрашивать. Ему рассказали легенду рудника «Удар молнии», но, так как рудник был заброшен очень давно, никто не знал, где он находится. Однако он узнал предостаточно, чтобы определиться и отправиться в горнодобывающий район, где, к своему удивлению, обнаружил, что деревья джошуа еще росли там в огромном изобилии. Полный оптимизма, он направился искать «Удар молнии», веря, что шаманы живут где-то поблизости, а может, даже возле рудника. Мысленно он обращался к Элизабет — недавно это стало его привычкой, — сокрушаясь, что ее нет рядом, чтобы разделить с ним удовольствие от этой затеи.

Стоял октябрь. Фарадей, разбив лагерь возле ручья, сидел и зарисовывал любопытное каменное образование, которое гордо возвышалось на фоне звездного неба, а метеорный дождь над головой дополнял собой это потрясающее зрелище. Вдруг он услышал тихое ржание и скрип колес. Когда за этим последовал какой-то треск и громкая мужская брань, он вскочил на ноги и побежал посмотреть, что там произошло. Путешествуя по пустыне в одиночестве, Фарадей пока еще не сталкивался с серьезными несчастьями, но он всегда брал с собой деревянный топор. На этот раз он пригодился.

Странник, на телеге которого сломалось колесо, оказался католическим священником, его звали Мак-Глори. Это был приветливый и простодушный мужчина, примерно лет пятидесяти, любезный и представительный, с седыми волосами и в очках в золотой оправе.

— Второй раз за сегодняшний день! — сокрушался он, беспокойно осматривая сломанную телегу.

Фарадей предложил ему свою помощь, и вдвоем они починили колесо меньше чем за час. Отец Мак-Глори поблагодарил его и извинился, что не может заплатить за помощь, так как у него ничего нет, он нищий. Фарадей предложил старику отдохнуть у костра и разделить с ним ужин.

Мак-Глори с удовольствием разместился возле огня, не преминув обратить внимание Фарадея на то, что он разбил лагерь на пути в резервацию Моронго, где он проводил службы для индейцев. Сейчас он возвращается в Лос-Анджелес, чтобы дать отчет епископу.

Они пили кофе, и Мак-Глори спросил Фарадея, не ищет ли он золото.

— Не совсем. Правда, я ищу один рудник.

— Я не совсем вас понимаю.

Фарадей не решался пока рассказывать ему правду. Что подумает о нем этот человек в мантии, этот христианин, который ищет мудрость в небесах? Разве возможно рассказать, что его умершая жена разговаривала с ним через цыганку-гадалку, которая велела ему прийти сюда в поисках шаманов?!

Но Фарадей все ему рассказал, уточнив, что не знает, как со всем этим связан рудник и что его не интересует золото, а он просто ищет святых индейских людей. Свой рассказ он закончил происшествием в каньоне Чако.

Ошеломленный священник откинулся назад и прошептал:

— Вы знаете правду!

Фарадей в упор посмотрел на него.

— Я всегда использую золото, как испытание, — сказал Мак-Глори, наклонившись вперед и произнося слова так быстро, словно конспиратор в полночь. — Если человек хватается за любую возможность получить золото, тогда я делаю вывод, что его мотивы материальные и он мне не подходит. Я, брат, сам ищу племя святых людей.