Метро 2033. Муос - Захар Петров

— Узнал меня, Игорь?

Речь девочки была тихой, на лице — умиленная улыбка.

— Ты ленточница? Когда они тебя успели?..

— А я, мой сладенький, после того как ты отказался от меня, решила, что среди дебилов-партизан мне больше делать нечего. Сама пошла к ленточникам и деток с собой взяла. Теперь мы согреты любовью наших Хозяев.

Говоря это, она стала откровенно ластиться к нему.

— Катя, не надо, прошу тебя…

— Ну, как «не надо»? Скоро ведь Светку приведут, сучку твою. Но ты не бойся, мы до ее прихода успеем.

Радист стал дергаться, вырываться, но он намертво был прикован к полу.

— Да ты, дурачок, расслабься, это же не больно…

Катя заглянула в глаза Радиста. Но это была уже не Катя, а та смуглянка с его родной Пушкинской. Рядом с ней стояла мать Радиста в эсэсовской форме. С блаженной улыбкой на лице она ласково сказала:

— Не бойся, Игорек, это совсем не больно. Скоро ты будешь осчастливлен.

Смуглянка наклонилась над ним, и тогда Игорь увидел ее голову. Черепная коробка была вскрыта, и вместо мозга в ней кишели черви-хозяева. Игорь дернулся и закричал: «Не-ет!».

Смуглянка хотела что-то сказать и стала приближать к нему свое лицо, открывая рот. Оттуда, прямо ему на лицо, выпадали черви и мерзко ползли по его щекам. Радист крутил головой, чтобы сбросить с себя паразитов. Смуглянка одной рукой с силой надавила на его лоб, фиксируя голову, а в другую взяла червя и стала запихивать ему в рот. Игорь в ужасе громко вскрикнул и проснулся.

Он не понял, что произошло. Казалось, один сон переходит в другой, не менее страшный. Над ним склонилось несколько человек. Один из них держал ему голову и зажимал рот, испуганно озираясь. У второго в руке была тряпка — видимо, кляп. Крик Радиста явно не входил в планы ленточников. Третий, суетливо подымаясь, приставил к губам свой палец и шепнул:

— Не кричи! Все, мы уже уходим…

Они заспешили к выходу из клетки, оставив Радиста и других пленников. Не поняв всего до конца, Игорь сообразил, что его крик помешал ленточникам, и стал еще громче орать:

— Помогите! Спасите!!!

Зажглись дополнительные лампы. Станция проснулась. Кто-то бросился к клетке и увидел выбегавших из нее охранников.

— Ах вы, гады! Сюда-сюда! Здесь нарушители!

Перепуганных охранников тут же схватили и, разоружив, куда-то потащили. Взволнованный Миша лично забежал в клетку и стал осматривать пленников. Сначала он бросился к Радисту, бесцеремонно схватил его за волосы и повращал головой, рассматривая с разных сторон шею:

— Этого не успели…

Потом перешел к Расанову, у которого во рту торчал кляп.

— Этого тоже не успели…

Потом к Лекарю:

— Сволочи! Подонки годовалые!

Он засунул свои пальцы в кровоточащую рану Лекаря, пытаясь поймать червя. Но не успел:

— Поздно… Этому сделали пересадку… Сволочи! Под трибунал их!

Радист с трудом повернулся, пытаясь понять, что же произошло. Миша, стоя рядом с Кудрявцевым, нервно разъяснил ему:

— Видишь ли, Игорь, тебе придется сталкиваться с этим и у нас в Муосе, и у себя в Москве. Мы все любим наших Хозяев. Я тоже испытываю радость, меня окрыляет восторг, когда мой Хозяин размножается и его детеныш получает нового носителя. И я со своим положением, вернее, с положением, которое занимает Третий Прародитель, мог бы неограниченно размножаться. Но интересы всей популяции Хозяев важнее интересов отдельного Хозяина. А некоторые носители не хотят этого понимать, они преследуют свои, эгоистичные цели. Ваши тела предназначены другим, более высоким Хозяевам, а они захотели преступным путем воспользоваться вами. Это при всем том, что охранников мы строго отбираем среди самых лучших и сознательных носителей. Хорошо, что ты закричал, а то эти недоноски лишили бы тебя чести быть носителем Третьего Прародителя.

Радист на секунду задумался о сложностях отношений между ленточниками, но не захотел дальше вникать в это. Волна отвращения ко всему происходящему вновь захлестнула его с головой.

Пока Миша ораторствовал, на специальном месте в центре платформы разожгли большой костер. Перед этим четверых охранников — участников самовольного осчастливливания привязали друг к другу и подвесили вниз головой к цепи, которая крепилась на крутящийся блок. Палачи натянули цепь, подняв казнимых на полутораметровую высоту, после чего развели под ними костер и дали цепь в руки подвешенным. Если они отпустят ее, то уткнутся головой в костер. Цепь могли держать только двое. Они изо всех сил старались, кричали, плакали, просили прощения у Миши и у своих Хозяев. В это же время солдаты сгоняли население станции, чтобы все видели казнь.

— Вот ведь изверги! — не выдержав, воскликнул Расанов.

Миша, по-прежнему стоя рядом с Радистом, назидательно вопил:

— Смотрите, как они подвели своих Хозяев! Они их загубили. Сейчас эти несчастные, да-да — несчастные, ибо благородство они свое утратили, — убьют своих бедных Хозяев, всунув свои мерзкие головы в костер. Помните: каждый, кто совершит самовольное размножение, убивает своего Хозяина!!!

Люди, особенно дети, плакали. Они оплакивали не людей, а червяков в их телах. Руки у казнимых тряслись от напряжения. Языки пламени уже лизали их головы. В какой-то момент цепь вырвалась из рук, и несчастные повисли, уткнувшись головами в костер. Истошный вопль и запах паленого мяса были невыносимы. Радиста вырвало.

Через полчаса внезапно зашевелился Лекарь. Он открыл глаза, покрутил головой, посмотрел на лежащих рядом Радиста и Расанова и тихо произнес:

— Ребята, я уже чувствую эту тварь и, кажется, начинаю по-другому к ней относиться. Она уже не кажется мне такой гадкой.

Он снова закрыл глаза. Радист подумал, что плохие события сегодняшней ночи еще не закончились. Через некоторое время Лекарь снова зашевелился. Лицо его изменилось. Неожиданно он закричал:

— Во имя Хозяев! Выведите меня отсюда, заберите меня от этих несчастных!

Новые охранники, назначенные вместо казненных, засуетились:

— Что, уже наш? Что-то рано…

— Всякое бывает. Ты что, Хозяина в нем не чувствуешь?

— Ну, чувствую, только не очень сильно. Так что с ним делать? И вправду нехорошо благородного с несчастными держать.

— Давай его отцепим и в другую клетку переведем? А как Миша появится — его и спросим.

Они отомкнули кандалы Лекаря. Тот поднялся, растирая онемевшие руки и ноги. Охранник торопил:

— Давай-давай, пошли!

Лекарь медлил. Внезапно он ударил локтем в солнечное сплетение охранника, находившегося ближе к нему. Спустя мгновение последовал удар ногой в пах второму, который стоял у входа в клетку. Оба согнулись. К клетке бросились двое патрульных, чтобы ее закрыть, но Лекарь с силой ударил плечом дверь, которая резко распахнулась, сбив одного из подбегавших. Спустя секунду уновец уже карабкался по клетке и залез на самый ее верх. В руке у него была стрела, которую он выхватил из колчана охранников. Он стоял на прутьях и смотрел вниз, на Расанова и Радиста. Охранники навели на него свои арбалеты, но стрелять они не могли: Лекарь уже был ленточником и ничего такого, что бы угрожало всей популяции, он не делал. Расанов спросил: