Холод. Неотвратимая гибель. Ледяная бесконечность. Студёное дыхание - Сергей Тармашев

Майк поднялся на замороженные ноги, словно на ледяные протезы, и побрел вперед, переставляя их, как ходули. Где-то дальше тускло пробивался слабый свет, и это был шанс. Он брел, словно зомби, спотыкаясь о трупы, падая, поднимаясь, спотыкаясь вновь… Через минуту его тело замерзло настолько, что перестало дрожать и чувствовать. Встать на ноги уже не получалось, и он полз на четвереньках, волоча за собой поврежденную руку, и перелезал через попадающихся на пути, заледеневших мертвецов, пока не уперся в переборку следующего отсека. Свет, на который он шел, оказался аварийным указателем входа, расположенным над дверьми, и Майк, не в силах оторвать от пола руку, принялся бить в дверную створу головой, совсем не ощущая ударов. Если не откроют быстро, то очень скоро ему станет всё равно…

Но ему открыли. Дверь распахнулась, чьи-то руки втянули его внутрь, и вход поспешно захлопнули. В тусклом свете аварийного освещения Майк увидел нескольких человек в арктическом снаряжении, пристегнутых друг к другу страховочными тросами.

– Сколько? – спросил кто-то глухим голосом, невнятно пробивающимся через лицевую маску.

– Три тридцать пять! – ответили ему. – Больше ждать нет смысла. Никто не придет. Воронка ударила при открытых воротах, многие даже не успели включить обогрев!

– Но он же выполз! – возразил первый, укладывая Майка на носилки. – Ждем ещё пятьдесят секунд! Ветер прекратился, может, Воронка сместилась! Кто-нибудь сумеет доползти!

– Прежде чем внешние термометры вышли из строя, монитор показал минус сто шестьдесят два градуса по Цельсию! – нервно заявил второй. – Такого ещё никогда не было! Ионосфера меняется всё сильнее, реагируя на слабую накачку! При такой температуре про обычные четыре минуты десять секунд можно забыть, это почти жидкий азот! Надо уходить на нижний уровень, пока обогрев ещё держит тепло!

– Ладно, тащите его вниз! – Первый отстегнул от поясного карабина страховочный трос. – Я подожду немного и вернусь!

Носилки оторвались от земли, и Майк понял, что его уносят в глубь коридора. Спустя пару минут его доставили в теплое помещение нижнего уровня, ещё через пять к промерзшим конечностям начала возвращаться чувствительность. Едва не отмершие нервные окончания вспыхнули жуткой болью, и почти четверть часа Майк орал, катаясь по полу под пытками разрывающих психику мучений. Потом боль в ногах и руке сменилась сильным жаром, и он попытался расстегнуть мгновенно превратившееся в пекло арктическое снаряжение.

– Не делай этого, парень! – Кто-то остановил его руку. Оказывается, все это время в одном с Майком помещении находились люди. – Застудишься! Просто отключи обогрев и выпей это!

Он брёл, словно зомби, спотыкаясь о трупы…

Его прислонили к стене и дали горячую кружку с жидкостью, источающей сильный больничный запах. Майк сделал несколько глотков и закашлялся, содержимое кружки показалось обожженному холодом пищеводу кипящим маслом.

– Как вас зовут? – Перед Майком возник замдиректора Полярного Бюро Коэн. – Вы пришли снаружи? Вы видели, что с шаттлами? Они успели взлететь?

– Я Батлер, сэр… – Майк тяжело хватал ртом воздух. – Майк Батлер, бригада Уокера… Я не знаю про шаттлы… Я должен был улететь домой, у меня омертвела рука, врач сказал, что вылет через пару часов… Воронка пришла, когда я садился в вездеход у входа в Барбекю… Я успел забежать в здание, но я ничего не видел. Я закрыл двери второго отсека и добрался до третьего…

– Вы молодец, мистер Батлер! – безразличным тоном произнес Коэн. – Вы заперли двери и создали дополнительную преграду перед холодом. Это увеличило наши шансы. – Он отошел от Майка и посмотрел на стоящего в дверях человека в арктическом снаряжении с армейскими знаками различия: – Вы починили радиостанцию? Мне нужна связь, немедленно!

– Радиостанция в порядке, сэр, – ответил тот. – Но связи нет. Снаружи запредельно низкая температура, внешние антенны не работают, вещества изменили свои свойства, даже металлы ведут себя иначе, я не знаю, на каком именно участке не проходит сигнал. Придется ждать, пока Воронка не разрушится. До тех пор я бы даже на верхний уровень не поднимался!

– Ваши люди успели установить ретранслятор внутри бункера? – Правый глаз Коэна дергался в нервном тике, выдавая эмоции внешне спокойного хозяина. – Вы вышли на связь с Вахтенным директором Грином?

– Ретранслятор был установлен, – подтвердил военный. – Но директор Грин на запросы не ответил. Сейчас от ретранслятора мало толку, его разместили сразу за входом в бункер.

Если снаружи минус сто шестьдесят, работать он не будет. Я буду молиться за то, чтобы он вообще сохранил работоспособность после такого… Я всегда был уверен, что подобных температур на нашей планете быть не может!

– Продолжайте вызывать Грина и Новую Америку! – Глаз Коэна задергался ещё сильнее. – Этот ретранслятор изготовлен специально для работы при низких температурах! У него имеется собственный обогрев! Установите связь с Грином, он может управлять ХААРПом из Командного Центра! Пусть подаст на антенное поле штатное питание! Накачку на полную мощность! Его научная команда должна убрать отсюда эту Воронку и стабилизировать Полярный Круг! Новая Америка должна прислать сюда шаттл! Продолжайте вызывать, майор! Это приказ! Ступайте!

– Сэр, слушаюсь, сэр! – голосом безмозглого солдафона отчеканил военный и исчез за дверьми. Судя по взгляду, которым он скользнул по потолку, слова Коэна представляли собой полнейший бред охваченного молчаливой истерикой человека.

Майор не ошибся. Связь появилась лишь к исходу четвертых суток, когда состояние укрывшихся на нижнем уровне АЭС людей было близко к критическому. Ни один из внешних приборов не пережил Воронку, система отопления верхнего уровня не выдержала переохлаждения и вышла из строя в первые же минуты, и покидать нижний уровень никто не решался. Понять, закончился ли ураган, было невозможно, запасы воды и пищи подошли к концу, почти все выжившие оказались больны в той или иной степени и отправляться на разведку обстановки наотрез отказывались. Несколько уцелевших военных, объединившись в команду, поднялись на верхний уровень в хранилище продовольствия и лазарет, превратившийся в кладбище заледеневших трупов, но продвигаться к выходу не рискнули, обогрев снаряжения быстро сдавался под натиском холода.

Известие о том, что Новая Америка ответила на вызов радиста, Майк встретил в горячечном полубреду. После переохлаждения его болезнь вспыхнула с новой силой, и он едва держался на ногах, большую часть суток проводя лежа, укутавшись в ворох одеял. Узнав о новой чудовищной трагедии, радист американского узла связи впал в шоковое состояние и прямо в эфире зашептал молитву. Его быстро заменили, и на связь вышел директор Бюро лично. Первое, о чем он спросил, было состояние АЭС. Узнав, что нижний уровень, вмещающий в себя все жизненно важные элементы функционирования отремонтированного энергоблока, не пострадал, директор заговорил спокойнее. Он сообщил, что ни один из шаттлов не вернулся и страна спешно готовит к полету оставшуюся пару ракетопланов, пожелал выжившим стойкости, терпения и не терять веры, после чего велел беречь энергоблок как зеницу ока и отключился.