В тупике бесконечности - Кирра Уайт

Глупо было бы надеяться, что шум останется незамеченным. В мотеле переполошились: в окнах загорался свет, откуда-то послышался женский визг. По подсчетам Бестужева ищейки явятся меньше чем через пять минут. Лопоухий тем временем бежал к своему джипу и палил по синему седану, из которого выскочило двое. Егор обернулся: Татья заметно отстала. Он ринулся ей на встречу, схватил, прикрыв собой, и побежал вслед за лопоухим. Надо отдать ему должное – взял огонь на себя, в сторону Бестужева и девушки ни один ствол не кашлянул.

Джип стоял на площадке под фонарем как на ладони, и тогда Егор выстрелил в плафон. Фонарь разорвало, кусок плафона улетел метров на шесть влево, на газон.

– Давай! К машине! – крикнул он Татье и выпустил из объятий. – Давай! Пошла! Пошла!

Девушка ринулась в полумрак. Егор не знал, что с модификациями у лопоухого, но сам он отлично видел в темноте. Вскинул пистолет, прицелился. Синяя вспышка импульса прошила колесо автомобиля, откуда вели огонь. Еще выстрел – еще одна дырявая шина. Теперь далеко не уедут. В ответ громыхнул выстрел. Еще и еще. Пригнувшись, Егор побежал к джипу.

Послышался рык двигателя. Лопоухий уже сел за руль, крикнул:

– Шевелись!

Егор буквально влетел в салон на заднее сиденье. Рядом забилась в угол Татья.

– Ходу! Ходу! – крикнул Бестужев.

Машина взревела и рванула с места, из-под колес полетела пыль и мелкие камешки. Лопоухий быстро выворачивал с парковки. Из мотеля повыскакивали люди, Егор заметил, как трое тащат своих парализованных товарищей к машине. Труп тоже прихватили. Завидев пробитые колеса, нападающие заметались по парковке, а тем временем черный джип уже выехал на трассу. Скорость отдалась нытьем под ложечкой, и машина ринулась во мрак. Егор с облечением откинулся на спинку кресла и перевел дыхание. Из зеркала заднего вида на него с усмешкой косился лопоухий незнакомец.

– Ты кто, черт тебя дери, такой? – спросил Бестужев.

– Меня зовут Михей. Я из «Анти-гена».

Отделение БНМ-13, метроплекс Москва-Сити

Недавний разговор с комиссаром не давал Кротову покоя. Вроде бы обвинить Дмитрия было не в чем, а все равно он места себе не находил. Метался по кабинету, как загнанный в угол хищник, настроение было таким, что хоть на луну вой. За свои тридцать лет Дима всякого натерпелся и многому научился, однако сейчас не мог простейшего — сделать выбор. Разве можно выбирать? Разве это правильно? А ведь комиссар Данилевич четко дал понять, что выбирать придется. С одной стороны – друг, напарник и брат; с другой – собственная карьера и репутация.

Прекрасно зная, как рискует, общаясь с Бестужевым, Дима твердо решил, что не отступит. Ведь если помочь Егору с расследованием и найти виновных, то и выбирать не придется. Но в стройном плане Кротова была брешь – времени оставалось не больше двух дней. Если за двое суток дело не сдвинется с мертвой точки и Егор не представит доказательства своей невиновности, то придется выбирать.

И Дима знал, каким будет выбор. И с ума сходил. И предателем быть не хотел.

Собравшись с мыслями, Дима вышел из кабинета и направилсяк лифту. В руках он держал бумажный пакет с булочками. Егор сказал, что к Эдуардовне по-другому не подмазаться? Что ж, как раз выпал случай проверить. Сегодня из питерского отделения БНМ пришли результаты вскрытия матери той самой Татьяны Литвинцевой. Возможно, что-то удастся выяснить. Остальные зацепки, которые дал Бестужев, пока не принесли результатов. Кротов запросил разрешение на проверку новостного видео и получил лаконичный ответ: отклонено. Естественно, без объяснения причин. А чуть позже услышал от руководства, что такую проверку проводит Комиссариат и через день-другой все станет известно наверняка. Если, конечно, Комиссариат посчитает нужным делиться информацией.

Об «Анти-гене» удалось кое-что найти. Дима отправил файлы на портал, через который держал с Егором связь, но пока не получил от него ответа. Читал ли файлы Бестужев? А если читал, то удалось ли извлечь пользу?

Погрузившись в мрачные раздумья, Дима не заметил, как добрался в южное крыло. Он шел по длинному коридору, ориентируясь по голографическим указателям. Кротов не так часто здесь бывал, чтобы знать кабинеты наизусть, обычно запрашивал информацию через IP-ком, или набрав нужного служащего по коммуникатору, и моментально получал ответ. Зато Бестужев зачем-то вечно усложнял и лично тащился то в морг, то в хранилище.

Светящийся зеленый указатель с надписью «В-12. Морг» привел к стальной двери. Дима занес кулак, чтобы постучать, но потом решил, что стучат в морг – глупо, и просто толкнул дверь.

Тереза Эдуардовна делала вид, что не замечает его. Она стояла возле белого шкафа с выдвижными ящиками и перебирала голографии. На мощном мясистом плече коронера лежала толстенная золотая коса, настолько толстая, что напоминала сытого питона.

Дима мялся в дверях, не решаясь пройти. Эдуардовна продолжала делать вид, что не замечает следователя, хотя он готов был поклясться, что она слышала стук двери и шаги.

— Тереза Эдуардовна? — неуверенно позвал Дима. – Можно с вами поговорить?

Эдуардовна резко обернулась. Подбочилась и уставилась на него исподлобья, в медицинском комбинезоне она напоминала разъяренную белую медведицу.

— Зачем пришел? Что, коммуникатора нет? – начала браниться коронер. – Мне некогда! Всю ночь раком над столом простояла, ваших жмуриков разделывая! А тут ты еще!

Решив, что обратиться можно и к другому коронеру, Кротов непроизвольно попятился назад, готовый открыть дверь и выскочить обратно в коридор, как вдруг вспомнил про пакет.

— Я принес булочки с корицей. Это вам Бес просил передать, — сказал со значением.

Охнув, коронер грузно опустилась в кресло возле рабочего стола и скорбно покачала головой.

— Угробили Бестужева, зверье. Как жаль, такой ведь мужчина… — проронила с болью в голосе.

Подойдя ближе, Дима положил на стол пакет. Немного помолчал, ожидая реакции Эдуардовны. Не встретив протеста, сказал:

— Я хочу доказать, что майор Бестужев невиновен. И мне нужна ваша помощь.

-- Что я могу сделать? – подняла на него глаза Эдуардовна, и Дима только сейчас заметил, какие они красивые, голубые-голубые, будто летнее небо.

– Это отчет о вскрытии, проведенном вашим коллегой из восьмого отдела БНМ СПБ. Есть основания полагать, что эту женщину убили, хотя в отчете сказано иное. Проверьте, пожалуйста.

Эдуардовна буквально вырвала у него из рук коммуникатор и принялась просматривать информацию. Полистала отчет, вывела голограммы со вскрытия и теперь прохаживалась среди трехмерных снимков кишок, печени и прочих окровавленных внутренностей, как по саду с розами – такой у коронера был умиротворенный вид.

– Итак, некая Галина Литвинцева, уроженка Санкт-Петербурга, сорок восемь лет… – говорила Эдуардовна, обращаясь не то к самой себе, не то к Кротову. – Ну и вид у нее для такого цветущего возраста. Хотя при ее образе жизни и уровне модификаций неудивительно. Бедная женщина, надо же было себя так запустить. Я давно подобного не встречала.