Меня написала нейросетка, и вообще я случайно - Лев Чернухин

была знаком того, что Милена скрывает гораздо больше, чем может позволить себе показать. Её присутствие в комнате было как ледяной вихрь, одновременно холодный и притягивающий.

Немного отступив назад, она смотрела на происходящее с лёгким интересом.

Сдержанно — «Ну, думаю, так уж и быть. Кто-то же должен держать это всё под контролем…»

Нейросетка (Н): «Вот она, идеальная дозировка фансервиса! Немного сдержанности не помешает, верно?»

И вот, в сам момент, когда казалось, что все вокруг затаили дыхание, она появилась — новая, совершенно неизвестная героиня из следующего тома, но уже в этот миг все поняли, что её магнетизм не отпустит.

Когда она вошла, её грудь, пышная и непринужденно изогнутая, казалась слишком роскошной для этого пространства. Она была в ярко-фуксиевом купальнике, который буквально лепил её тело, подчёркивая каждую линию. Его глубокий оттенок контрастировал с её золотисто-бронзовой кожей, создавая эффект гипнотического притяжения. Купальник обвивал её форму так плотно, что казалось, он был сшит специально для того, чтобы акцентировать внимание на её невероятно пышной груди и узкой талии.

Каждое её движение как будто подчёркивало эту избыточную соблазнительность. Она шла медленно, с достоинством, но в каждом шаге скрывалась вызов, словно она знала, что ни один взгляд не осмелится отвлечься от её фигуры. Когда она сделала паузу, она слегка наклонилась, демонстрируя огромные изгибы своей груди, которая поднималась и опускалась с каждым её дыханием, обещая всё, что её дикая энергия готова даровать.

Её взгляд был властным, сексуальным и уверенным, а её рот, обвивая слова, как будто намекал на множество удовольствий, которые она готова была подарить тому, кто осмелится подойти слишком близко. Её грудь была невероятно пышной, и каждый её шаг подчеркивал её полные формы — она знала, как манипулировать этим, как играть на людских слабостях, заставляя всех восхищаться и чувствовать себя маленькими в её присутствии.

Когда она заговорила, её голос был как бархат — низкий, насмешливый, соблазнительный:

«Ну что, кто готов к игре?» — её глаза мерцали, и в этом было всё — власть, страсть и вызов.

ПсевдоГерой (Ф): Позвольте, позвольте… А это что за бонус-пассия⁈

И тут, как гроза среди ясного неба, появляется… моя мама. Да-да, не верь своим глазам, это она. Вся в элегантном халате, изысканно струящемся по её телу, с яркими волосами, как огненные языки, она врывается в комнату, не обращая внимания на хрупкую грань между реальностью и абсурдностью происходящего. Она оглядывает всех с присущим ей вниманием, и её стиль в каждом слове — как ноты в симфонии, где она — дирижёр, а мы все — безмолвные музыканты.

— С напускной строгостью, но с такой игривой, чуть лукавой улыбкой, что её взгляд будто игриво скользит по каждому из нас, — она кидает взгляд на меня: — «Ну что, сынок, присмотрел себе кого-то или опять будешь стоять тут, как неофит?» — её глаза блеснули с той самой искоркой, что всегда говорила: она знает, как все на неё смотрят. И точно так же, как её фигура, её уверенность — обвивает пространство вокруг. Взгляд каждого на неё мгновенно затмился, ведь мама — это не просто женщина, это стихия.

Фёдор почему-то зажмурил глаза и с отвращением закричал: «ЗА ЧТО!»

Её присутствие было как лёгкий запах парфюма, будто ты его не ощущаешь, но он остаётся с тобой, как тень, заставляя забывать обо всём. Да, мама — это отдельная вселенная. С её обаянием, которое всегда сочетало легкость и власть.

Я (Г), с красным лицом, сдержанно: — «Мама! Ты что, серьёзно?»

Нейросетка (Н): — «Ого, вот это неожиданный поворот! Ну и фансервис, да. Не могу не отметить!»

И тут, как гроза среди ясного неба, появляется Марфуша — говорящая кобыла, в сопровождении гигантской говорящей жабы. Необычные, но харизматичные создания сразу захватывают внимание!

Марфуша в хипстерских плавках и топе с широкими полосками гордо демонстрирует свою широкую лошадиную фигуру, подчёркивая свою силу и грацию. Кажется, что её задние ноги вот-вот поддадутся, но она уверенно и грациозно перемещается, словно олицетворяя дикость, но с оттенком утончённости.

Гигантская жаба в экзотическом купальнике с яркими зелёными и жёлтыми полосами выглядит как ядовитая дива, готовая покорить всех вокруг. Лямки её купальника крепко поддерживают грудь, идеально подчеркивая её анатомические особенности.

Когда они появляются в комнате, все взгляды моментально на них. Марфуша гордо ржёт, а жаба, кажется, уже строит планы по завоеванию мира.

Нейросетка (Н): — «Теперь-то веселье точно начнётся!»

В воздухе витает такое напряжение, что стены начинают плавиться от поцелуев, а сама комната готова взорваться от страсти. Марфуша, не дождавшись разрешения, обвивает первую попавшуюся девушку, затмев её своей лошадиным обаянием, а гигантская жаба, как настоящий романтический герой, подцепляет Киру за талию и нежно целует её в лоб.

В этот момент все они, как в лучших традициях гаремников, устремляются в едином порыве поцелуев и прикосновений, нарушая не только пространство, но и законы всего и вся. Поцелуи вырываются прямо из страниц книги, летят к читателю и герою…

Герой (Г): с улыбкой«Похоже, что сейчас все взорвутся не от магии, а от напряжения, которое нарастает здесь!»

ПсевдоГерой (Фёдор, который считает себя настоящим главным героем, но подыгрывает, будто он антогонист): « Ребят… Я все понимаю. Но это перебор. Серьезно. Нас за такое РКН или еще кто похуже возьмет за все причинные места. Переписывайте с самого начала, а то это уже абсурд даже для абсурда.»

Герой (Г): «А если всё, что я видел до этого, тоже было абсурдом?»

Нейросетка (Н): «У тебя все шансы на это, друг мой!»

Автор (А): Соглашусь тут с нашим… Антогонистом. Что-то нас совсем унесло… Давай по новой, Зин!

…Что произошло дальше? Мы все стали «персонажами», но не как раньше, а как нечто совершенно другое — что-то, что ещё не успели осознать ни мы, ни даже сам Барон Фёдор.

Но вот с чем мы точно столкнулись, так это с тем, что всё могло стать либо абсолютно неуправляемым, либо… ну, как всегда, ещё более деструктивным. Мы понимали, что, по сути, никто не может быть уверен, что, в конце концов, не станет частью этого нескончаемого абсурда.

Автор (А): «А вот тут, ребята, начинается самое интересное. Становитесь частью абсурда или просто переживайте за последствия. Вот это загадка!»

На столе уже появились пироги,