Прошлая настоящая жизнь - Елизар Лазовский

Однажды вечером Константин позвонил Лиде.

– Лида, я решил сообщить тебе первой. В работе над машиной наконец произошел первый серьезный прорыв – я смог решить проблему парности переброски во времени. Это оказалось совсем не сложно, почти так же, как устранить эффект обратной петли, но это стало возможно только для машины времени на новых принципах, которую я уже несколько месяцев отлаживаю.

– Это значит, что не будет больше случайных жертв? Перемещаться теперь можно будет, не испытывая угрызений совести за то, что какой-то человек может пострадать?

– Именно!

– Здорово! Константин, вы гений!

– Боюсь, что нет. Моя машина в принципе готова для работы, но ведь проблему разделения сознаний я все еще не решил. Просто я хотел, чтобы ты знала, что работа продвигается, что даже происходят настоящие прорывы. И что не за горами, возможно, разрешение проблемы разделения сознаний. Потерпи еще, пожалуйста. Я, правда, не знаю, сколько придется терпеть, но уверен, что добьюсь успеха.

– Спасибо, Константин. Я буду ждать. Но я хочу сказать вам, что теперь, по прошествии трех лет, я признаюсь вам и самой себе, что буду ждать без истерик первых дней и не скрою, не очень огорчусь, если ваша работа еще затянется на некоторое время, – мне понравилось здесь.

И боюсь признаться даже самой себе, что теперь не все так однозначно, как в первые дни, и что если ожидание затянется, мне очень трудно будет решать нравственную дилемму – остаться или вернуться.

– Лида, поверь, если мне удастся решить эту проблему, никаких огорчений у тебя не будет – ты взрослая вернешься в будущее, ты детская останешься здесь, и ничто не ранит твоих родителей.

В рабочем кабинете полковника Семецкого на его даче в Снегирях состоялась встреча со старшим лейтенантом Алексеем Парфусом, Константином Новиковым и неприметным молодым человеком с незапоминающейся внешностью. Встреча носила неформальный характер, полковник, поприветствовав, просил называть его Юрием Владимировичем; он сегодня был не в форме, да и трудно было бы ему натягивать китель на загипсованную руку на перевязи. Иногда и мирная операция, как эта – академика Сахарова перевозили в Горький, – может пойти не так, всегда найдется кто-то нервный и едва не пустит псу под хвост многодневную подготовку. Пришлось лечь грудью на амбразуру, то есть подставить руку под не вовремя закрывавшуюся дверь.

Алексей тоже был в гражданском. Константин надел свой лучший костюм, нормальный такой костюм, неношеный почти, ну и что, что куплен лет восемь назад; и, за что его стыдила Катя, он так и не понял, зато понял с пугающей неотвратимостью, что буквально завтра придется ехать в ателье к Лидиной крестной заказывать новый костюм. Во что был одет третий гость полковника Семецкого, никто не обратил внимания.

– Друзья, поздравляю! Американцы закончили наблюдение за Константином и, собственно, вообще свернули программу слежения за разработкой машины времени на новой платформе «как находящуюся в застое, не оправдавшую ожиданий и длительное время не показавшую реального продвижения», заморозили все контакты и бросили все освободившиеся силы на форсирование технологии, предложенной им в журналах Константина. Мы фиксируем их включения, в основном это все то же омоложение и редкие попытки добиться устойчивого формирования луча. Вот тут Константин суммировал все свои доклады по этому вопросу. – Полковник хлопнул по толстой папке.

Все заулыбались, повернулись к Константину, а Алексей, сидевший с ним бок о бок, позволил себе даже подмигнуть и ткнуть его локтем. Юрий Владимирович продолжил:

– Именно эта гениальная дезинформация позволит нам в итоге и дальше продолжать лидировать в этом вопросе еще много лет, надеюсь, даже не одно десятилетие. «Рыбак» Джон в ноябре смотал удочки, законсервировав свой последний улов – Арину Алимову, – и отплыл, как говорится, восвояси. Кстати, очень интересно, знает ли это выражение наш любитель русского языка? А, Петь?

Константин в который раз уже с интересом посмотрел на своего помощника. Что он здесь делает? Ведь не просто так его пригласили вместе с ними к Семецкому. Ой, подвох здесь какой-то!

– Если не знает, то не мне теперь расширять его словарный запас. Да и не нужно ему это сейчас, наверное, он в какой-нибудь другой язык погружаться теперь будет, – ответил Домовой, он же Леший, он же Коммерсант, он же старший, со вчерашнего дня, лейтенант КГБ СССР.

– Ну что, познакомьтесь, Константин – Петр Ламанов, ваш помощник и наш сотрудник.

– Неожиданно. Даже в мыслях ничего подобного не держал. Вот только когда вместе к вам ехали, стали подозрения закрадываться. – Константин не спускал глаз с Петра.

– Что ж, теперь будете работать вместе. Американцы, как только поймут, что не туда забрели, снова начнут вас, Константин, окучивать, тут Петр и пригодится – будет вам и лаборантом, и помощником, и охранником, и кухаркой, и, если надо, сиделкой.

– Сиделкой? Согласен только на дому! Не хочу снова лежать в больнице и изображать раненного на всю голову, – ответил Константин. – Мне полутора месяцев во как хватило! Кстати, а мне до сих пор не сказали, кто именно двинул мне по башке. Какая аккуратная работа! Если бы Алексей не предупредил меня, что после удара надо упасть и не двигаться, я бы самого удара и не почувствовал бы. Ювелирная точность!

– Хочешь поблагодарить автора? Благодари, вот он. – Алексей театральным жестом указал на Петра.

– Да, Петь, у меня сегодня день открытий. В том числе твоих талантов.

– Ну что ж, друзья, пока отдыхайте – и от Джона, и вообще от операции. А Джон пока от вас отдохнет, – хохотнул Юрий Владимирович. – Хотя не думаю, что ему дадут долго отдыхать, чует мое сердце, что мы скоро увидим его в роли советника по культуре посла США в Польше, там сейчас такая заваруха начинается, много понаедет любителей половить рыбку в мутной воде. Кто знает, может, придется с ним еще столкнуться, – задумчиво произнес Юрий Владимирович.

– Придется – столкнемся! – вытянулся и браво гаркнул Петр.

– Вольно! – засмеялся Семецкий.

Тогда Петр подошел и уселся в инвалидном кресле в углу кабинета. Несколько месяцев у полковника все не доходили руки вернуть кресло, которое понадобилось ему после событий января 1979 года. Он участвовал в секретной операции в Кампучии, когда свергли режим Пол Пота, и под ним в буквальном смысле слова горела земля, так что даже подошва американских армейских берцов не выдержала, и Юрий Владимирович обжег ступни. После этого он несколько недель передвигался только на инвалидной коляске. Коляска эта была с секретом – двойным дном, в котором и лежала до поры до времени заветная Костина папочка.

– Леша, когда сядет батарейка в папке? – поинтересовался Семецкий.

Без лишних уточнений все поняли, что речь идет о подслушивающем устройстве, вмонтированном в кнопку на серой папке, той самой, в которой Петр передал Джону многомиллионные журналы Константина.

– Да уже давно должна была скончаться.