Иллюзия удачи - Лилия Сурина

- Ну почему? Я бы немного выпила… глотка два. Вот только дочку спать надо уложить.

- А вот и не надо! – возразила Ксенька, гордо вскинув свой маленький носик. – Я уже не маленькая. Сама улягусь. Только можно я не буду свет выключать, а?

Я с умилением смотрела на девочку, такая умненькая, чуткая. Я действительно чувствовала себя ее мамой и гордилась ребенком. Поцеловала в щёчку и пообещала выключить свет, когда она уснет. Ксения прижала к груди новую куклу, поцеловала нас и ушла, приподнимаясь на цыпочки. Ей нравилось ходить походкой балерины.

- Вы не удочерили ее? – спросила Аленка, разливая вино по бокалам. – Хорошая девочка, ощущение, что правда твоя дочь и Тима.

- Нет, не удочерили. Суд должен состояться в ноябре, не знаю, успеет ли вернуться Тимоша. Ну да ладно, не будем пока об этом переживать. Рассказывай, что у тебя случилось. Ты отпуск взяла?

- Нет… я жить к тебе приехала… если примешь, конечно. Отлеталась я… - аквамариновые глаза предательски заблестели, а я придвинулась ближе и положила руку на плечо своей роднульки. – У нас за месяц две аварийные посадки случилось. Первая так, ничего особенного, просто шасси не вышло из отсека, самолет посадили на пену, носом пропахали, но обошлось без пожара. Нас на другой самолет перевели, пока наш в ремонт ушел. Две недели не прошло, только взлетели, высоту набрали и тут движок загорелся… я же не дура, понимаю, что шанс выжить небольшой. Хорошо, что тренировочный частный аэродром нас принял. В салоне паника, сто тридцать пассажиров, все орут и плачут, девчонки между креслами бегают, успокаивают, дают советы… А я… я в ступор впала, так умирать не хочется… забилась между креслами и выла.

Аленка качалась, обхватив себя руками, крупные слёзы катились по ее щекам, а она будто не чувствовала их, будто снова была в том горящем самолете и снова все переживала. Я обняла ее и тоже плакала вместе с ней, представляя весь этот кошмар. Недаром я не люблю летать. Почти полчаса она выкладывала всё в подробностях, вздрагивая и стуча зубами о край бокала с вином. После авиакатастрофы ей пришлось посещать психиатра, но толку оказалось мало.

- Потом комиссию собрали… и все… конец. Предложили работать в аэропорту, но я отказалась. Не могу больше смотреть на самолеты. Тут еще любимый решил, что нам нужно паузу в отношениях взять, видите ли устал он от моих истерик. И тогда я решила полностью изменить свою жизнь, послала всё к черту, и его, и работу… Уволилась и к родителям поехала. Никого нет дома. Месяца два назад с мамой созванивались, она сказала, что им придется уехать куда-то на неопределенный срок. Еще не вернулись, значит. Тогда я к вам.

- Ну и молодец, что приехала. На самолетах свет клином не сошелся. Ты молодая, красивая… можно же другое дело найти. Или семью, деток родить.

- Там и дети были… маленькие совсем. До сих пор их испуганные личики у меня перед глазами стоят…

- Но… никто не погиб? – я затаила дыхание.

- Нет. Слава Богу. Пилот молодец… если бы… а ты новости не смотрела? Месяц назад авария случилась.

- Нет Алёнушка. Месяц назад я по стране путешествовала, на коне, с собакой и котом.

- Как это? – усмехнулась Аленка и наконец вытерла слёзы. А я в который раз стала рассказывать историю своего путешествия. Только в этот раз с превеликим облегчением, только бы девушка забыла о своих горестях.

Мы засиделись до рассвета. Утром я позвонила Егору и предупредила, что у меня выходной. Спать улеглись вместе на нашей с Тимом кровати и проснулись, когда мам Катя пришла звать на обед. Я решила в тот день никуда не выезжать, отдохну. Но после обеда планы резко изменились. Мне позвонили из агентства по найму прислуги и заявили, что больше обслуживать господина Островского они не будут, ввиду его скверного характера. Антон снова всех разогнал! Что ж, придется придумать действенный метод, чтоб усмирить наглеца, без меры ненавидевшего весь мир!

Злая, что аж искры летели, я собиралась ехать в город к этому, жалеющему себя самодуру. Я за неделю нанимала ему две горничных и три повара! Все сбежали, не выдержав его характера. Сколько можно выводить людей из себя? Неужели не понимает, что терпение в конце концов лопнет и он останется совершенно один. Тим еще как-то справлялся с Антоном, а теперь мне приходится в одиночку воевать с ним.

- Можно с тобой? – Аленка с интересом наблюдала, как я, с ворчанием, откидываю от себя то джинсы, которые стали уже маловаты, то блузку, которая вдруг вызвала у меня приступ тошноты своим ярким розовым цветом. Приехали! Мне надеть нечего. – Не хочу дома сидеть.

- Можно… только ничему не удивляйся, хорошо?

- Ладно. Давай я тебе свои джинсы принесу? И свитерок у меня есть, легкий такой…

- Давай… надо шоппинг устроить. Но это завтра, возьмем с собой Ксеньку и Леську. А сейчас настроение не то.

Наконец оделись, я собралась вызвать такси, потому что боюсь пока по городу сама водить. Но Аленка оказалась автоледи со стажем. Что ж, это огромный плюс!

И вот стоим возле злополучной железной двери, а я так и не придумала, что в этот раз сказать Антону, как вообще вести себя с ним. Он ненавидит меня всеми фибрами своей души, и не стесняется в выражениях. А меня достали его придирки , и злость его тоже. Уже и конезавод не радовал. Если бы был жив Вадим Львович, то я бы уже отказалась от такого подарка, а теперь я как в капкане, не выбраться. Вздохнула и достала ключи, но прежде чем открыть дверь сделала длинный предупреждающий звонок, всегда так делала.

Квартира встретила нас погромом и неприятным запахом, мне стало стыдно перед Аленкой, будто я здесь живу. А ведь я была здесь позавчера, всё блестело чистотой, пахло вкусным ужином. Сейчас же в гостиной везде валялись бутылки от пива, смятые упаковки от ресторанной еды и окурки. Ясно же, что один он так намусорить не мог. Или мог? Назло мне, например. Я со страхом открыла дверь в спальню, но там, к счастью, ничего лишнего не валялось, кроме воняющего перегаром хозяина квартиры, храпевшего на измятой кровати. От отвратительной вони у меня проснулся токсикоз, и я рванула в ванную, спотыкаясь об мусор и разбросанные вещи. Придя в себя и умывшись я посмотрела в зеркало. Так! Отказаться от обещания я не могу, значит нужно действовать грубо и быстро. Уговаривать и жалеть Антона я больше не собираюсь. Фыркнула и улыбнулась себе. За дело!

Решительно прошла в спальню и открыла окно, обе створки. В комнату ринулся прохладный воздух с запахом дождя. Антон пошевелился на кровати, приоткрыл один глаз и проворчал что-то.

- И тебе привет! – весело пропела я. – Через две минуты в гостиной жду. Разговаривать будем.

Аленка бродила по гостиной с мусорным мешком, скидывая в него мусор с дивана. Я отобрала у нее мешок и взглядом попросила присесть на уже убранный диван. Сама устроилась в кресле, достала мобильник из кармана. Как только услышала шум в дверях спальни, приложила мобильник к уху, будто разговариваю с нотариусом:

- И вам здравствовать, Алексей Владимирович! – сделала паузу и посмотрела на въехавшего в комнату на инвалидном кресле Антона. – Да, дело у меня одно… Я хочу аннулировать сделку с Вадимом Львовичем… да? Я знаю, что поздно, но… я не справляюсь с возложенными на меня обязанностями. Если нельзя дать обратный ход, то я хочу оформить дарственную на  конезавод «Мираж», в пользу Островского Антона Вадимовича… Хорошо, я подумаю и вечером перезвоню вам. До свидания!