Мир Чаши. Дочь алхимика - Филипп Крамер

Вскинув руки в третий раз, Жозефина ощутила предательскую слабость в теле, хотя Силы убыло не так уж много. На уже насиженный валун приземлился, сложив изогнутые крылья, альбатрос, и слабость переродилась в знакомое предощущение припадка. «Почему так скоро?..» — мелькнул мысленный упрек, но тратить драгоценное время на терзания было никак нельзя.

— Это — твой, — выдохнула девушка, опускаясь на колени, — меня на Маяк, — и повалилась на камни.

Ушан исполнил указание: Жозефина пришла в себя на Маяке. Ее покой охраняли Фердинанд и Каталин.

— Штурм был?..

— Идет, — сказала Каталин. — Вся защита заработала, наши там отстреливаются. Маги у них сотню бойцов ускорили, но толку с них никакого, пока стену не пробьют. А шляться с тараном под стрелами дураков нету.

Слава всему сущему, на сей раз Боги были милосердны и припадок длился часы, а не сутки. Жозефина села, кутаясь в плащ.

— А птицы?

— Красотуля и Быстрый уже в небе. Недавно вон перехватили лазутчиков на летучих коврах, птица-то половчей того ковра будет.

— А где твой? — Она повернулась к ушану. Тот будто смутился:

— Я Малыша послал посмотреть сверху, что там такое, а сам к вам вернулся.

Девушка улыбнулась:

— Полетал?

— Конечно, полетал. — Фердинанд аж засветился при воспоминании. — Испугали мы их, конечно, знатно…

Узнав все самое важное, она прислушалась к себе. Резерв был в норме, голова соображала, но в теле все еще была разлита противная слабость. Ничего, ходить и плести заклинания она может, а копьем махать ей сейчас и не требуется. Девушка потянулась к Кор Фъеру, к его защитным контурам, и те раскрылись, впуская ее и замыкаясь на ней.

— Каталин, ты разве не нужна на стене? — Город мерцал на краю сознания токами Силы, пронизывающими его стены, мостовые, башни, сходящимися к Маяку…

— Парни справятся и без меня, с Козырьком Жозефины на стены не взобраться. Мое дело — ваша безопасность, — отрезала воительница.

Все шло замечательно… слишком замечательно. Королевские маги все еще не выкинули ни одного действительно серьезного фокуса, и это очень напоминало затишье перед бурей.

Ожил браслет с парусником и крыльями:

«Госпожа де Крисси, вы в порядке?»

— Да, ваша светлость, вполне. А вы?

«Вашими трудами — куда лучше. Мои люди взяли лазутчиков, которых птицы сшибли с ковров, и на них есть магическая защита. Поскольку вы рекрутировали Моргана, не могли бы вы прибыть ко мне и поговорить с ними?»

— Разумеется, — и она распахнула Дверь к герцогу. Оглянулась на своих — Каталин скорее прыгнула бы с высоты Маяка, чем согласилась оставить горячо обожаемую госпожу, а Фердинанд протянул талисман связи.

— С вашего позволения, я останусь тут, присмотрю за Малышом.

Жозефина кивнула и следом за Каталин вошла в Дверь.

Они оказались в оружейной. Стояло множество копий, прихваченных вделанными в стены крюками, на подставках лежали топоры, по углам были расставлены объемистые корзины с наконечниками для стрел, связками лежали сами стрелы. На той стене, в которой не было двустворчатых, с бронзовым засовом дверей, висело несколько мечей и копий старинной работы — артефакты оружейного дела, оставшиеся еще со времен Всадников. Почти посредине комнаты, среди холодного великолепия металла, сидели рядом двое молодых мужчин, раздетые по пояс, связанные по рукам и ногам, с кляпами во ртах. Четверо стражей охраняли их, еще столько же стояли рядом с герцогом.

— Предводитель… — Обе прибывшие одновременно поклонились. Ордис ответил кивком и указал на пленных.

— Их обыскали, сняли все, что нашли. Теперь дело за вами, госпожа Верховный маг.

Жозефина подошла к ним, внимательно прощупывая обоих. Один, посмуглее, с отросшей до плеч рыжеватой гривой, был магом, у второго, с выбритыми висками, темнела на плече алхимическая татуировка. И, что было странно, они не боялись. Маг немного нервничал, а вот алхимик был совершенно спокоен, будто он вольготно расположился в гостиной собственного дома, а не скрючился связанный на каменном полу вражеского замка.

— Завяжите им глаза, — приказ тут же был исполнен. Девушка обошла пленных со спины, надевая отцовский перстень, готовясь снова оказаться полуслепой, оглохшей, закованной в чугунную бочку… и — ничего. Все осталось как прежде. Размышлять над этим времени не было, и она только порадовалась сохранившейся чувствительности, а потом опустилась на колени и коснулась перстнем татуировки.

Это было просто — так же, как получилось тогда с браслетом. Короткий приказ на прекращение действия, и, вспыхнув высвободившейся Силой, имевший вид татуировки талисман связи исчез с кожи. Его носитель вздрогнул всем телом, разом потеряв свою невозмутимость; маг, тоже ощутивший выплеск Силы, замычал сквозь кляп.

Жозефина села уже перед ним и освободила ему рот.

— У меня послание для госпожи де Крисси, — не стал тянуть пленный.

— Это я. Говори.

Он глубоко вздохнул, прочищая легкие, и заговорил:

— Его величество, король Натан, Владетель земель Северных, Западных, Восточных, Южных и Срединных, Защитник Порядка и Веры, Могущественный и Милостивый, дарует нобле Жозефине де Крисси высочайшее помилование, полное восстановление в правах и согласен рассмотреть возможность передачи города Кор Фъер в ее ленное владение в случае, если упомянутая особа явится с повинной и принесет перстень ее отца как доказательство верности короне.

Однако. Король готов отдать немалую цену за Первый перстень, но стоит он наверняка гораздо больше, куда там Кор Фъеру… ни одна цена не окажется достаточной перед желанием отца не допустить, чтобы перстень попал в руки Гильдии алхимиков или короны.

— Это все?

— Вам дается семь дней на раздумье. Если вы откажетесь явиться, ваши гербы забелят, вас объявят вне закона, а с вашими людьми поступят как с предателями короны и пособниками мятежа. Забыл спросить… а как вы относитесь к брату?

— Я его не помню, — холодно и честно ответила Жозефина.

— У вас есть семь дней, — напомнил маг.

— Благодарю вас за службу гонца. Но вы явились сюда не только за этим.

— Я должен был доставить его. — Маг мотнул головой в сторону алхимика, который все еще не отошел от недавнего впечатления. — Пусть он тоже скажет, у него послание от Гильдии алхимиков.

— Корона и Гильдия действуют раздельно? — удивилась девушка. Это было бы сродни тому, что дерево решило жить отдельно от своих корней.

— Конечно же нет.

Он выговаривал слова короля так, будто сам был королем и мог казнить и миловать прямо здесь и сейчас, со снисходительным презрением к ранее означенным, вышеупомянутым и прочим, прочим… Жозефина придвинулась ближе, почти прижалась, и прошептала ему в ухо, щекоча и опаляя дыханием: