Ты — мое (не)счастье - Юлия Динэра

– Что-то не так?

– Нет, просто, очень странно это все.

– Я так и знала, что он что-то задумал, – не выдержала я.

– Возвращайтесь к гостям, я позвоню своему брату.

– Спасибо, что заглянули, Владислав, не знаю, как Вас благодарить, 3D-экраны в актовом зале неимоверная роскошь, но дети будут в восторге.

– Не благодарите, Светлана Николаевна, я делаю это из собственных интересов, Вы знаете, что мне дорог этот детский сад.

– Конечно. Но все равно, огромное спасибо. Кстати, о детях, Григорьев из пятой группы спрашивал, почему Вы не заходите, бедный мальчик, должно быть ему не хватает отца, я поговорю с его матерью о посещении психолога.

Влад напрягся от слов заведующей и ее пренебрежительного тона в отношении Марка и его матери. Это прозвучало так, словно ребенок действительно был брошенным и несчастным, мужчина знал, что это не так, иначе бы не оставил его с Идой. Он знал, что она хорошая мать, понял за то время пока был с ней рядом, а вот из него отец, казалось, не очень, он понятия не имел как воспитывать детей. Ида была права, он не способен никому ничего дать, кроме денег, это злило еще сильнее. Не просто осознание того, что она права, а то что именно эта женщина так думает. Неужели он действительно не мог предложить ничего кроме того, что можно купить? Неужели, она не получила от него ничего больше?

– Не нужно, я сам поговорю с его матерью, мы старые приятели. Марк он.. здесь?

– Да, – она взглянула на часы, – у них только тихий час недавно закончился.

– Могу я с ним повидаться?

– Я не уверена..

– Пожалуйста.

– Ну, хорошо, только на виду у воспитателя, пройдемте в группу.

***

– Дядя Влад!

Мальчик увидел мужчину, как только тот ступил на порог. Он бросил деревянные кубики, из которых они с друзьями строили «каменную» стену и подбежал к нему.

– Привет, гонщик.

Влад присел на корточки и шмякнул Марка по носу, тот в ответ хихикнул и проделал тоже самое, мужчина мягко улыбнулся.

– Ты давно не приходил. Мама не разрешает? Вы больше не друзья?

– С чего ты решил? Мы с твоей мамой..

– Ты тоже грустный, как она.

– Мама грустная?

– Угу. Почему взрослые грустят? Мне не нравится. Не хочу быть взрослым!

– Ты не будешь грустить, когда вырастешь, не все взрослые грустят, дружок.

– Мама меня так тоже называет, – он улыбнулся.

– Часто мама грустит?

– Делает вид, что не часто, но я слышу, когда она плачет в ванной, а папа не слышит. Я рассказывал тебе про Дед Мороза помнишь? Думаешь, он исполнит мое желание? Я загадал, чтобы мама никогда не плакала. Он, наверное, забыл про меня, у него же много других детей.

– Конечно, я помню, гонщик. Он не забыл, твое желание обязательно исполнится, просто нужно немного.. подождать. Ты же взрослый мальчик, умеешь ждать?

– Умею.

– Умница, будь взрослым и, главное, не расстраивай маму.

– Хорошо.

– Молодец, а теперь улыбнись. Вот так.

– И ты!

Мальчик коснулся пальцами уголков губ мужчины и смеясь потянул их кверху.

– Ну, все, гонщик, возвращайся в группу, скоро за тобой бабушка придет, а мне уже пора.

– За мной папа придет.

– А он не с мамой разве?

– Неет, мамочка уехала к подруге, завтра вернется, а папа здесь, он за мной и придет.

Она обманула. Сказала, что на свадьбе с ним. Солгала. Снова назвала его мужем, хотя Влад не заметил на ее пальце обручального кольца. Возможно, они даже не поженились еще, возможно и вовсе не поженятся. Ему не стоило улетать из Португалии. Передать подарок это не все ради чего он появился, это было лишь предлогом. Он не следил за ней уже месяц, не слышал о ней ни слова, не видел ее и, казалось, не думал.. Последнее было лишь самообманом.

– Марк! Идем одеваться гулять! – позвала воспитатель.

– Ну, все, гонщик, возвращайся в группу.

– А ты придешь еще?

– Приду, конечно, приду.

***

На могиле было чисто, словно тут прибирались каждый день, даже снег стряхнули. Должно быть, ее мать, действительно приходила сюда каждый день. Влад заметил замерзшие, но свежие цветы у памятника и положил рядом свои, ее любимые пионы.

Он долго молчал, боясь проронить хоть слово, горло словно льдом сковало, но он не пришел, чтобы посмотреть на холодную могилу и серый мраморный памятник.

Как давно его здесь не было, казалось, целую вечность. Не приходил от излишка стыда, который в себе носил по сей день.

– Привет, маленькая, – для этого мужчины странно говорить с камнем, даже нелепо, но ничего другого он сделать не мог, уже нельзя попросить прощение, у того, кого больше нет. Только так. Только стоя здесь, на этой холодной, все еще заснеженной земле.

– Не хватало смелости прийти раньше, я надеюсь, ты простишь меня.. Не только за это. За все, что сделал и не смог сделать. За то, что сейчас скажу… Я нашел нашего мальчика, он удивительный, добрый и очень смышленый, как ты.. И.. его новая мать. На самом деле, я поэтому пришел.. Я нашел причастных к твоей гибели, и я не появлялся только потому, что не мог себе позволить прийти, не докопавшись до правды. И даже после этого.. На самом деле, не стало легче, – он горько усмехнулся, – я действительно, надеюсь, что ты сможешь меня простить. Я не сделал ничего из того, что был должен. Я не забрал себе сына, я не могу это сделать.. Все о чем, я грезил эти годы – месть. Я ни разу не представлял себя настоящим отцом. Все, о чем я думал – расплата, я ослеп от нее, и теперь когда правда перед моими глазами, я все потерял. Я не могу расквитаться с женщиной, которая виновата в том, что ты теперь здесь, потому что.. Потому что от этого пострадает другая. Я очень хочу воспитывать нашего сына теперь, но я не хочу навредить ему и женщине, которая его воспитывает. Я бы многое отдал, чтобы все изменить, но время нельзя вернуть, и тебя нельзя.. Ты бы, наверняка, сказала двигаться дальше, а у меня, черт возьми, словно ноги сковало. Я грезил женщиной, которая в ту ночь взяла нашего сына, я чертовски.. ты не представляешь, как сильно я жаждал ее наказания, я собирался уничтожить ее! Я все еще хочу справедливости.. но я не могу, не могу сделать ничего против нее, она связала меня и не отпускает. Скажи, что я должен, скажи, что должен, черт возьми! Просто взять и сделать, что собирался.. Ради чего, я больше не понимаю. У меня ничего не осталось. Все чем я жил это дело о твоей гибели и исчезновении нашего мальчика, а теперь.. Ты не обязана меня прощать, ты должно быть, даже не понимаешь о чем я говорю, правда? Если, я посажу женщину, воспитывающего Марка, от меня ничего не останется, понимаешь? Я что-то чувствую к ней, и это переворачивает весь мой гребанный мир, с этим ничего нельзя поделать. Клянусь, я пытался.. Я не могу без нее.. Прости, что говорю это, ты должна понять, поняла бы, я знаю. Прости, что подвел..