Пламя для дракона - Александра Лисина

Зато, как только я это поняла, где-то внутри меня образовался тугой комок, узлом скрутивший все внутренности. Мне, как и в первый раз, стало очень холодно. До прикушенной в кровь губы. До сжатых до боли кулаков. Почти до крика. И только горящая в душе ненависть не давала закоченеть окончательно. Точно так же, как когда-то обжигал страх перед приходящей во сне рептилией.

«А теперь отпусти, – шепнул ветер, как только комок сформировался окончательно. – Молодец. Пусть ненависть найдет для тебя дорогу».

И тогда я закричала, выпуская наружу то, что тугой пружиной было свернуто внутри. Не замечая слез. Не слыша, как торжествующе воет в скалах ветер. И видя перед собой только ненавистное, омерзительно гладкое лицо, с которого насмешливо, будто сомневаясь, что мне это под силу, смотрели темные глаза убийцы.

А потом небо рухнуло и звезды, мигнув, внезапно погасли. Бушующий ветер мгновенно утих, и вокруг воцарилась абсолютная тишина. Мой крик, долгим эхом отозвавшись где-то далеко впереди, постепенно затих, унеся с собой и силы, и былую ненависть… А затем небо снова расцвело и окрасилось яркими белыми точками. Вернувшийся ветер присмирел и лишь ласково гладил мне руки. Всепоглощающий холод исчез. Давившая на плечи тяжесть пропала. А я, осторожно приоткрыв один глаз, с облегчением поняла, что нахожусь уже не на знакомой площадке. А прямо передо мной, в каких-то десяти шагах, находится тот самый человек, ради которого я так рисковала.

Лорд Эреной выглядел неважно: его парадный камзол закоптился и заметно истрепался, став похожим на обноски; потемневшее лицо осунулось, скулы заострились; на висках поблескивали крупные капли пота, будто ему приходилось делать неимоверно тяжелую работу. Глаза оказались закрыты, но под плотно сомкнутыми веками бешено двигались глазные яблоки, а с посеревших губ то и дело срывался сдавленный шепот, в котором я, как ни старалась, не смогла разобрать ни единого слова.

Странно, что Рэна так взволновало исчезновение инкуба – никакого Всадника рядом с лордом Эреноем я не заметила. Собственно, в округе вообще никого, кроме нас двоих, не наблюдалось. Да и пейзаж выглядел откровенно непривлекательно – какое-то каменистое, погруженное в сумерки плато, где единственной достопримечательностью оказалась громадная черная скала, похожая на спящего зверя. Рядом с ней-то и сидел на коленях наш пропавший директор, почти упираясь в нее лицом. И смотрелся при этом так, что… Словом, я даже не сразу поняла, что происходит. И откуда взялось в воздухе это странное напряжение, от которого по спине пробежал противный холодок.

А потом до меня донесся мощный, исторгнутый явно не человеческой глоткой вздох. Огромная груда камней перед инкубом шевельнулась. Чуть позже в ней наметилась одна горизонтальная щель, где что-то блеснуло расплавленным золотом… затем вторая, подальше… наконец тяжелые веки окончательно приподнялись и на меня недоверчиво уставилось два чудовищных желтых глаза. После чего чей-то незнакомый голос удивленно пророкотал:

«Ты?!»

От приподнявшего голову дракона я отшатнулась так, будто смерть свою увидела; покрытый какой-то непонятной, похожей на костяные наросты чешуей ящер оказался гораздо крупнее Рэна. Развернувшиеся во всю ширину крылья выглядели черными парусами, застилающими половину неба. А тяжелый рокочущий голос был так громок, что я едва не присела, поневоле закрывая уши руками.

«Как ты прошла? – Здоровущие когти прочертили в земле глубокие борозды, а затем впились туда на всю длину, словно в податливую глину. – Я тебя вижу, кроха. Отвечай!»

Ну вот, обманули учителя: оказывается, драконы не только со своими Всадниками могут разговаривать. У меня аж в ушах все звенит от этого рыка.

«Кто показал тебе дорогу?»

– Н-не твое дело, – пробормотала я, на всякий случай попятившись и с тревогой покосившись на неподвижно замершего инкуба. – И вообще, я не к тебе пришла.

«А к кому же?»

Мой палец требовательно ткнулся в напряженную спину лорда-директора.

– К нему. Он мне, представь, очень нужен.

Дракон поднялся во весь рост, возвышаясь надо мной, как настоящая гора, и насмешливо дыхнул на меня черным дымом.

«Убийца умрет. Он уже почти умер: поединок разумов не для него».

– Так это твой Всадник приходил за ним к императору? – вскинулась я.

Дракон издал какой-то булькающий звук. Вроде как засмеялся, гад бронированный. Как такую тушу только земля держит?

«Глупая девочка… Как же мало ты знаешь! За убийцей никто из нас не стал бы гоняться – он сам сюда пришел. И по доброй воле согласился на поединок».

Я снова покосилась на инкуба, но тот сидел неподвижно, будто не видел, что происходит. Сидел так, словно на его плечах лежала незримая тяжесть, заставляющая медленно, но неуклонно пригибаться к земле.

– Отпусти его.

«Он предал и убил. Так пусть же будет предан и умрет сам».

– Но он мне нужен! – воскликнула я. – Если ты его убьешь, мой дракон тоже погибнет!

«Наивная малышка… Твоему дракону это никак не повредит».

– Да Рэн умирает, тупая твоя башка! – рассвирепела я. – Прямо сейчас! Пока ты тут развлекаешься и думаешь, что тебя никто не остановит!

Дракон пренебрежительно фыркнул. А я с отчаянием заметила, что лорд Эреной пошатнулся, и вдруг поняла, что проклятый дракон не приложил к этому ни единого, по крайней мере, видимого усилия. Они сражались даже сейчас – яростно, до смерти. Вот только если инкуб полностью ушел в себя, сосредоточившись только на поединке, то ящеру это не доставляло особых хлопот. Он вполне мог общаться со мной, чесать себе башку о скалы, демонстрировать свои крылья и при этом не напрягаться.

У меня едва не помутилось в голове от мысли, что этот надутый индюк отказывается верить. И своей непробиваемой тупостью стремительно забирает у Рэна жизнь. Может, если бы тут стоял его Всадник, с ним можно было как-то договориться, но тот, похоже, просто привел инкуба сюда, отдал своему звероящеру и быстро свалил, оставив все остальное на совести дракона.

– Отпусти, – холодно повторила я, решительно ныряя в состояние внутреннего покоя.

Пузатая ящерица нагло прищурилась:

«Отпустить… или что?»

Я зло усмехнулась: камней в округе валялось в избытке. Просто бери – не хочу. А мне ничего другого и не требовалось, только чуток сосредоточенности, немного времени и страстное желание привнести в это странное место капельку гармонии.

Когда за моей спиной с земли поднялась огромная черная туча, дракон удивленно хмыкнул. Когда эта туча зависла у меня над головой – нагло забулькал и заухмылялся. А вот когда она сорвалась с места и, разделившись на сотни отдельных камушков, со всего маху обрушилась на его шипастую морду, раздраженно взревел. И, чувствительно получив по носу, непроизвольно отшатнулся, на несколько мгновений утратив контроль над поединком и позволив лорду-директору с тихим стоном свалиться на землю.