Искра - Елена Литвиненко

— Не так, — покачал головой Александр, сдвигая обрывки платья, — сердце…

— Это одиннадцатый труп, господин Гончий, — перебил его инспектор. Прежде ровный, подчеркнуто дружелюбный голос Эбберлайна стал вдруг злым. — Я отправил запрос на мага после третьего убийства, когда стало ясно, что по этим делам у меня ничего нет. Ни следов, ни запахов, ни свидетелей — ничего! Только трупы. Я двадцать пять лет проработал в полиции, а мне отказали. Заявили, что у Сиятельных есть дела поважнее, чем осматривать мертвых шлюх, и усомнились в моей компетенции, когда я сказал, что убивает либо одаренный, либо Старая кровь. Потребовали доказательств. Пообещали разжаловать, если начнется паника.

В соседних камерах завозились, прислушиваясь, и Александр шевельнул пальцами, захлопнув дверь. Железный лист обшивки звонко лязгнул о порог, заставив инспектора обернуться. Впрочем, активная магия его не напугала — лишь заставила расправить плечи и выдвинуть подбородок.

— Зато как забегали, узнав, что труп в инее. В инее — летом! Это ведь что-то да значит, не так ли, мистер Райдер? — пытливо посмотрел на него инспектор.

Александр кивнул, чувствуя, как к ладоням приливает пламя. Одиннадцать найденных трупов. Твою ж мать.

— И…? — с мрачным удовлетворением спросил Эбберлайн.

— У мисс Вайн был активный дар. Тело оледенело, потому что убийца выпил его вместе с жизненной силой.

— Это сделал маг?

— Или Старая кровь. — Александр накрыл тело простыней и встал. — Остальные женщины выглядели так же?

— Про иней не скажу, — покачал головой инспектор. — Зимой они все ледяные, а последних трех мы выловили из реки. Изнасилованы двое, мисс Вайн и предыдущая жертва, мисс Дрейк. В остальном все то же самое: удушение, перерезанное горло, вскрытые грудь и брюшина. Газеты зовут убийцу Потрошителем.

…удушение, перерезанное горло, вскрытые тела. Александр читал документы, перебирал фотокарточки, и от увиденного вместе с огнем поднималась изжога. Маг не стал говорить Эбберлайну, что лона и сердца, скорее всего, вырывали у живых: чем больше эмоций, чем больше боли и страха испытает жертва, тем концентрированнее станет выпиваемая убийцей магия.

Одиннадцать смертей, одиннадцать женщин, связанных между собой древнейшей профессией и Уайтчепелом. Минимум семеро, не считая мисс Вайн, осушены: срезанные и сохраненные Эбберлайном образцы кудрей миссис Фаррел, мисс Кейн и мисс Дрейк изменили структуру и распрямились, напротив имен еще четверых стояли пометки (од., менее 1*).

— Кровь не поможет выявить, был ли дар у тех, кого не удалось опознать? — спросил инспектор, указав на бурые лоскуты в подписанных коробках, расставленных на полках шкафа.

— Нет. Из крови дар уходит в первые минуты после смерти.

— Убийца поглощает магию? Или собирает ее?.. Мистер Райдер, магию можно как-то сохранить вне тела? Если да, то что будет, когда убийца наберет достаточно?

Взрыв, который снесет половину Уайтчепела, если Потрошитель не удержит выпиваемый дар. Или серийный убийца, равный по потенциалу Гончим.

— Вероятно, он так питается: органы, магия. Или пытается исцелиться, — сказал Александр, проигнорировав последние вопросы. — У одаренных свои болезни, непохожие на человеческие.

— Как ваше проклятие? — прищурился Эбберлайн. — Я читал в газетах. Вам тоже потребовалась чужая магия, чтобы избавиться от него?

— Мне хватило собственной, — улыбнулся Александр. — Инспектор, если вы мне понадобитесь, я позову вас.

«Это мой кабинет!» — возмущенно вскинулся Эбберлайн, но вслух ничего не сказал. Демонстративно поклонился и вышел, впустив в тесную комнатушку крики из приемной участка. — «Чертов сноб».

Дверь захлопнулась, и снова стало тихо.

В спертом воздухе, пропитанном потом и виски, кружилась пушистая пыль. Вместе с вездесущей сажей она опускалась на заваленный бумагами стол, на старый покосившийся шкаф, липла к мутному стеклу окна без занавесок. Кабинету, участку, да и всему району, судя по забитым камерам, не помешала бы хорошая чистка.

Александр в двадцатый, кажется, раз пролистал записи инспектора и раздраженно оттолкнул папку, откинулся на спинку стула, выбил пальцами дробь, оставляя на столе выжженные следы папиллярных узоров. Время приближалось к полудню, а у него до сих пор не было ни единой идеи, с какой стороны подойти к делу Потрошителя.

На месте убийства Ребекки Вайн Александр ничего не нашел: ни остаточных возмущений портала, ни энергетического слепка, ни чужих отпечатков пальцев на ключе и входной двери — ее отперла сама певица. Вероятно, под угрозой оружия. Скорее всего — револьвера, которым по заключению врача проломили голову Нолану.

— Оружейная смазка, — сунул хирург под нос Александру испачканный в крови торговца платок. — Чувствуете?

— Редкая? — понадеявшись на удачу, спросил маг.

— Обыкновенная, двадцать пенсов за банку.

Свидетелей не было. Следы, оставленные Потрошителем на теле и платье жертвы, смыло оттоком и растаявшим инеем. Не считать же за улики отпечаток каблука в центре клумбы и пролитый во дворе нашатырный спирт, которым убийца заглушил свой запах!

Александр плеснул холодной воды в граненый стакан, поднес к губам, и стекло, не выдержав жара ладони, разлетелось осколками.

— Черт!

Маг стянул промокший пиджак, жилет, бросил их на свободный стул. Содрал галстук, расстегнул тугой воротник рубашки, подвернул рукава. Размял шею, укрепив плетением осыпающуюся метку Гончего.

Собственное бессилие обескураживало и злило.

Александр прошелся по кабинету — два шага к окну в Уайтчепел, еще два обратно к столу, — и снова взялся за фотографии. В любом безумии есть логика. Каждую ночь на улицы Ист-Энда в поисках заработка выходят сотни женщин — почему Потрошитель выбрал этих?

…просто потому, что в их крови текла активная магия. Как у каждого пятого в Альбионе.

Как искать убийцу, которому все равно, кого убивать?

…или не все равно?

Александр присел на край стола, выбрал фотографии двух последних жертв. Обе хорошенькие, стройные, с пышной грудью, тонкой талией и огненно-рыжими волосами. Мисс Дрейк — кудрявая от природы, мисс Вайн сделала завивку перед выступлением. У обеих светлая кожа, миндалевидные глаза, острые подбородки и розовые губы.

Как у…

— У кого? — царапнула висок ледяная игла Королевского требования.

— У моей знакомой леди, — ответил маг, поднимая давнее воспоминание: чулки, подвязки, зеркала в тяжелых дубовых рамах, пена шампанского и приглушенные звуки канкана из-за обитых винным бархатом стен. Шон с двумя хихикающими дамами — «Выбирай».

Брюнетка и рыжая в полураспущенных стараниями Уилбера корсетах.

«Мадмуазель…» — протянул он руку рыжей.