Где моя сестра? - Дэвид Бальдаччи

– Выстрелить нам в голову из пистолетов с глушителями, – спокойно заявила Блюм.

– Ладно, вам нужно поспешить, чтобы не опоздать на рейс, – сказала Пайн Фабриканту. – Постарайтесь выяснить все, что получится. И дайте мне знать как можно скорее.

– А что вы сделаете с ними? – Он указал на лежавших на полу мужчин.

– Рано или поздно их найдут, – ответила Пайн. – И я очень надеюсь, что у них будут большие неприятности из-за того, что они выдавали себя за полицейских аэропорта. Не моя проблема – и это хорошо, потому что мои возможности ограничены.

Фабрикант кивнул, еще раз посмотрел на скованных мужчин и выбежал в дверь. Пайн и Блюм последовали за ним и зашагали в противоположном направлении.

– Ну что ж, похоже, все развивается по худшему сценарию. Очевидно, эти парни имели доступ к данным Агентства транспортной безопасности, если им стало известно, что мы прошли через контрольно-пропускной пункт.

– Они действовали быстро.

– Ты действуешь быстро, если у тебя есть ресурсы. Но если ты спешишь, то ошибаешься в мелких деталях. Именные значки, обувь и глушители. Впрочем, последняя ошибка уже очень серьезная.

– Благодарение Господу за большие ошибки. Теперь мы сможем прожить еще один день, – сказала Блюм.

– День еще не закончился, – напомнила ей Пайн.

Пайн разобрала «Глок» и «Беретту» и принялась тщательно чистить каждую деталь. Блюм уселась напротив за кухонным столом.

– Позвольте угадать: это ваш способ ухода от стресса? – спросила она.

Этли не подняла глаз. Она чистила ершиком дуло «Глока».

– Помогает сконцентрироваться. Что, в свою очередь, ослабляет напряжение, – согласилась Пайн. – Если ты плохо ухаживаешь за своим оружием, это может стоить жизни.

Блюм пила чай, осматривая кухню.

Было ранее утро следующего дня; после рассвета прошло совсем немного времени, но в окна начал просачиваться свет.

Обе женщины выглядели усталыми и растрепанными. Обе явно спали не слишком хорошо.

– Когда я была молодой, то могла легко представить, как я радостно готовлю на кухне, а под ногами у меня бегает шестеро детишек, – сказала Блюм.

Пайн подняла голову.

– Но вы же это сделали, верно?

– О да, дети у меня есть. Но ничего похожего со мной не происходило. Мы жили в трейлере размером с эту кухню. Скотт, мой бывший муж, не мог позволить себе даже спаренный передвижной дом. К тому же он был слишком занят в день зарплаты – пропивал деньги. Если получал.

– Как же вы сумели вырастить детей?

– Я умела хорошо шить. Меня научила бабушка. Я продавала платья в магазин в городке, где мы жили. И еще пекла торты. И убирала дома, когда дети уходили в школу. А в свободное время даже работала водителем такси. Я делала все, что было в моих силах, чтобы вырастить детей.

– Но вы были молоды, когда начали работать в ФБР.

– Я вышла замуж в девятнадцать, специальный агент Пайн. И все мои дети родились к тому моменту, когда мне исполнилось двадцать восемь. Все это время я постоянно была беременна. – Прежде чем Этли успела спросить, как можно родить столько детей за такой короткий промежуток времени, Блюм добавила: – Однажды у меня родились близнецы.

Когда она произнесла слово «близнецы», Пайн снова принялась чистить оружие. Однако секретарша еще не закончила.

– А потом пришло время, когда дети пошли в школу, и я ответила на объявление, в котором предлагали место в ФБР. Прежде я никогда не работала в офисе. Или на правительство. Но мне была ужасно нужна эта работа.

– Почему?

– Она считалась престижной. Это же Эф-Бэ-Эр. Но я не знала, возьмут ли меня туда. Я прошла курс в колледже. За два года получила диплом младшего специалиста. А еще я взахлеб читала. И очень внимательно следила за новостями во всем мире. Мне казалось, что я обладаю высокими этическими принципами, просто мне никак не удавалось себя проявить.

– Но почему вы сомневались, что получите работу? – спросила Пайн.

– Я знала, что на эту должность претендовало много женщин, обладавших более высокой квалификацией, чем я. И, да, тогда офисную работу делали исключительно женщины. Мужчины вели расследования, а женщины заполняли бумаги и готовили кофе. – Она немного помолчала. – Другая проблема состояла в том, что Скотт занимался всякой дрянью. Практически на грани нарушения закона. Я не сомневалась, что Бюро тщательно меня проверит. Сама я никогда не совершала противоправных действий, но если б они заглянули в прошлое Скотта, то могли бы решить, что я его соучастница, или пошли бы по пути наименьшего сопротивления и выбрали одну из сотен других женщин, у которых не было таких проблем.

– Но вы получили работу. Должно быть, они поговорили с вашим мужем, – сказала Пайн.

– Так и было. И Скотт совершил благородный поступок. Он сказал им, что я не имею ни малейшего отношения к его делам. И дал мне самые лучшие характеристики. Как и все остальные, к кому они обращались. Ну, вы знаете, обычные дела: трудолюбивая, честная, патриотически настроенная…

– Значит, ваш бывший в конце концов повел себя благородно.

– Не совсем.

Пайн отложила инструменты и посмотрела на Блюм.

– Как так?

– Через неделю после того, как я получила работу, Скотт подал на развод. Оказалось, что он встречался с богатой шлюхой на тридцать лет его старше. Он вдохновенно лгал ей, и, как многие другие женщины – к величайшему сожалению, – она полностью попалась в его сети. Он был красивым, тут следует отдать ему должное. И обаятельным. И ужасным козлом, когда начинал прикладываться к бутылке. Так или иначе, но он ушел к ней, переселился в большой дом и стал водить ее «Ягуар». Но из-за того, что все деньги принадлежали ей, я не получала алиментов. От него приходили смехотворные суммы, и всегда с опозданием. Во время развода Скотт сказал, что дал мне хорошие рекомендации и взял на себя ответственность за свои действия, чтобы я получила работу и смогла содержать детей самостоятельно, потому что он уже собирался уйти.

– Как вам удалось удержаться от искушения застрелить его? Я серьезно.

– Временами я была к этому близка, – призналась Блюм. – Но не могла оставить детей без присмотра.

– Тем не менее вы говорите, что сейчас далеки от детей. А ведь вы всем пожертвовали ради них.

– Мне очень нравилось в Бюро, однако платили там совсем мало; впрочем, льготы и пособия были хорошими. В результате, чтобы сводить концы с концами, я пошла на вторую работу. А иногда мне приходилось работать еще в двух местах. Из чего следовало, что я почти не занималась детьми и пропускала важные события в их жизни. Выступления, каникулы, спортивные соревнования и однажды выпускной вечер. Они обижались. Я совершенно точно это знала, ведь они не раз говорили мне об этом открытым текстом. Возможно, винили меня за то, что их оставил отец… впрочем, он никогда не обращал на детей особого внимания.