Скажи, что тебе жаль - Мелинда Ли

Челюсти Брайса заходили ходуном, будто решили помочь голове переработать информацию об уликах преступления, совершенного Джейкобом.

– Вот уж пресса порезвится, когда заполучит эти фото! – добавила Морган.

Глаза Брайса злобно засверкали, но он справился с эмоциями и откинулся назад.

– Я дам распоряжение доставить Джейкоба на допрос и возьму у него образец ДНК.

– Я хочу, чтобы генетический анализ был выполнен в ускоренном порядке.

– Не могу этого обещать, – покачал головой Брайс. – Даже положительный результат анализа не может служить доказательством, что убийство совершил он.

– Но вы уже действовали подобным образом в ходе нашего дела, – возразила Морган. – Присутствие следов смазки доказывает, что в ночь убийства Тессы некто пользовался презервативом, и Джейкоб мог изнасиловать и убить ее, не оставляя следов спермы.

– Притянуто за уши. – Брайс сложил руки на груди.

– То есть вы добиваетесь ускоренного выполнения анализов, по результатам которых мой клиент садится в тюрьму, но не желаете поступить так же с анализами, которые могут выпустить его на свободу? Придется мне обратиться в СМИ, Брайс. И поверьте, то, что вы отправили Ника гнить в тюряге, чтобы уберечь от проблем богатенького сыночка, хорошо для вас не кончится.

– На итоге завтрашнего заседания большого жюри это никак не отразится. У меня надежные доказательства, и вердикт по вашему клиенту очевиден, – свирепо зыркнул Брайс.

– Мы оба знаем, что вердикт большого жюри будет в вашу пользу исключительно потому, что слушание будет предвзятым и однобоким, у меня не будет возможности представить свои доказательства, – заметила Морган. – Более того, мы оба также знаем, что роль этих снимков не в том, чтобы доказать невиновность Ника или виновность Джейкоба. – Она пронзила воздух рукой в направлении телефона. – Эти фотографии – основание для разумного сомнения.

– Я сегодня говорил с шефом Хорнером, – сообщил прокурор. – Он сказал, что вы требуете еще и проведения анализа ДНК Дина Восса. За соломинки хватаетесь, Морган?

– Вовсе нет, – ответила она. – Просто провожу тщательное расследование.

Ланс физически ощутил, как последние слова Морган повисли в помещении, эхом отражаясь от стен.

Он не мог не признать, что поначалу дело казалось простым и очевидным – он и сам думал, что Ник виновен. С годами он утратил доверие к системе уголовного правосудия: слишком многим преступникам, обвиняемым по серьезным статьям, удавалось избежать наказания. Но, возможно, хоть на этот раз система сработает так, как и было задумано.

Морган слегка сдвинулась вперед:

– Шеф Хорнер информировал вас о том, какие обвинения были выдвинуты против Дина Восса в прошлом учебном году? И о том, что он возглавлял комитет по изданию школьного ежегодника, в котором состояла Тесса?

Она ни на йоту не повысила голос, но ее поза и интонация неожиданно для него приобрели командный стиль. Она перешла в нападение, великолепно проделав это с истинно женской изысканностью. Ланс представил себе, как часто это застигало врасплох ее оппонентов – будто в фильмах о Перри Мейсоне[11], роль которого играла Донна Рид[12].

– Хорошо, я ускорю процедуру. – Глаза окружного прокурора потухли. Он, очевидно, тоже не ожидал от Морган столь открытого наступления. – Но будьте осторожны, мисс Дейн. Вы разворошили приличное осиное гнездо, и вам не избежать укусов.

За решеткой. День 5.

Ник подошел к тележке и снял с нее поднос с вечерней пайкой. Когда он обернулся, Коротышка сделал ему знак рукой. Ник приблизился, и Коротышка молча кивнул на свободное место на лавке рядом с собой:

– Можешь сесть здесь, если хочешь.

За те два дня, что прошли после избиения, никто не беспокоил Ника. Тем не менее он выработал привычку держаться подальше от дверей камер, а также от других мест, которые, по его наблюдениям, оставались вне поля зрения охраны. Список новых тюремных привычек продолжал расти…

Ник сел на предложенное место, надеясь, что здесь, на полном виду, нападать на него не станут.

– Я что-то не шибко голоден. Хочешь еще печенья? – спросил Коротышка.

Ник замялся. У него и так голова болела от постоянных попыток вникнуть в подтекст любой фразы или действия. Взяв печенье, будет ли он должен что-то Коротышке взамен? И обидится ли Коротышка, если он не возьмет?

Если он и усвоил какой-то урок с момента появления здесь, так это был урок уважения: он понял, что отношения в тюрьме строятся именно на нем. Самое худшее, что может сделать заключенный, это выказать неуважение к другому заключенному. Каждый имел свое место в тюремной иерархии – то, которое заслужил, и любое оскорбление или даже то, что сочли за оскорбление, ставили этот сложившийся порядок под угрозу.

И в результате мог начаться полный хаос.

Кроме того, Ник пришел к выводу, что если говорить правду, то не нужно будет напрягаться и помнить обо всем, что говорил.

– Спасибо, конечно, за предложение, но хотелось бы знать, чем обязан? Если я приму его, буду ли я тебе что-то должен?

– А ты смышленый парень! – Коротышка кинул печенье Нику на поднос. – Да, мы тут обычно просто так еду не дарим, но в этот раз считай, что это в качестве примирения.

Отказываться от печенья было невежливо и говорило бы о том, что Ник затаил обиду. Избиение было своего рода проверкой?

– В таком случае я возьму его, – сказал Ник. Мясной рулет по вкусу не сильно отличался от куска картона, но из-за голода он не оставил от него ни крошки. Гарнир в виде недоваренной зеленой фасоли он, будь сейчас дома, просто проигнорировал бы, но здесь съел все до последнего стручочка.

Напротив них сидели два мужика и обменивались дружескими подначками, не обращая на Ника никакого внимания, и он вдруг понял, что глазеть на него наконец перестали. По-видимому, испытание, в чем бы оно ни заключалось, было успешно пройдено.

Они покончили с едой, с сосредоточенностью вечно голодающих быстро покидав куски пищи в рот.

– Тебе уже дали личный номер?

Ник отрицательно покачал головой – он все еще ждал выдачи личного тюремного номера, который будет нужен ему буквально для чего угодно: и чтобы по телефону позвонить, и чтобы сделать покупку в тюремном магазине.

– Хреново, – скривился Коротышка. – Мы сегодня помазуху будем делать. Я мог бы внести твою долю.

Помазухой в тюрьме называется специфическое блюдо, которое сокамерники готовят совместно из продуктов, купленных в тюремном магазине, – например консервированного тунца, лапши быстрого приготовления, кофе, сладостей. Ник вспомнил, что ему уже довелось наблюдать процесс его приготовления в первую ночь своего пребывания здесь.