Два шага на небеса - Андрей Дышев

– Ну, что ты смотришь? Что ты смотришь? – нервничала за моей спиной Алина.

Нельзя было упустить такой редкий шанс. Всю свою стройную версию, которой Алина очень гордилась и которую держала от меня в тайне, она построила на подозрении Виктора. Теперь же было почти очевидно, что Виктор сам стал чьей-то жертвой, и этот неожиданный поворот в развитии событий поверг Алину в состояние шока. Она берегла врача, чтобы взять его с поличным, чтобы предъявить ему обвинения в убийстве Нефедова, попытке убийства Мизина и меня, она уже была готова к обвинительной речи, уже мысленно примеряла парик и мантию, без колебаний отвергла мое предложение сотрудничать как посягательство на авторство ее успешного следствия – и вдруг все рассыпалось в руках, как плохо спрессованный снежок. Алина была в отчаянии. Ее можно было брать голыми руками. Что я тотчас и сделал.

Взяв Алину за локоть, я подвел ее к основанию рубки, и мы встали под ветровым окном, откуда увидеть нас было невозможно.

– Выкладывай все, что знаешь, – потребовал я. – Кто написал письмо Нефедову?

– Дамира! – без усилия над собой ответила Алина. – Неужели ты об этом не догадывался?

– И кто ей угрожал?

– Тот, кто вьется вокруг Виктора, чувствуя большие деньги! – удивляясь, что я не знал даже таких элементарных вещей, ответила девушка. – Ты пойми: мамаша богата, и она сама хочет восстановить родственные отношения с Виктором. Она думает, что он ей сын! Сумасшедшая миллионерша! Огромные деньги так и просятся в руки Виктора! Он, не будь дураком, решил сыграть на материнских чувствах и потихоньку прибрать к рукам ее богатства.

– Ты думаешь, он ей не сын?

– Не знаю. Мне кажется, сам Виктор в это до конца не верит. В общем, ему выгоднее не верить. Но даже если появятся угрызения совести, то их нетрудно побороть: например, утешить себя тем, что эта женщина бросила Виктора с отцом и всю жизнь прожила в свое удовольствие, сделав мальчика сиротой.

– Если ты думаешь, что Дамира в письме имела в виду Стеллу, то ошибаешься. Стелла появилась рядом с Виктором уже после того, как письмо было написано и отправлено.

– Значит, до Стеллы были люди, которые пытались помочь Виктору унаследовать состояние мамаши. Но и Стелла плывет с нами и вьется вокруг врача по той же причине.

– Мизин? – перевел я разговор на другую фигуру.

– Мизин знает все! – ответила Алина, оглядываясь по сторонам. – Я думаю, что за это капитан пытался убить его, но ударил неудачно.

– А что он мог знать такого, чего бы боялся капитан?

– Мизин знает о контрабанде! И эту информацию он продал Виктору, чтобы тот мог шантажировать капитана.

– А зачем Виктору надо было шантажировать капитана?

– Чтобы капитан не сдал его в полицию!

– А за что Виктора сдавать в полицию?

– Какой же ты тугодум! За мошенничество! Человек выдает себя за сына богатой женщины, чтобы унаследовать ее состояние. Криминал, как говорится, налицо. Теперь все ясно?

– А откуда капитан узнал…

– От того же Мизина, черт тебя возьми! Студент практикуется на продаже информации, хобби такое у человека, понимаешь? И на нашей яхте у него неожиданно получился прекрасный бизнес. Ты лично сколько ему заплатил?

– Двадцать пять, кажется.

– И я двадцать. И капитан, может быть, тридцать. И Виктор полсотни. Вот тебе и деньги на проституток и таверны.

– Выходит, ты раньше думала, что на Мизина и на меня покушался Виктор? А теперь так не думаешь?

– Да, я была уверена, что врач хотел убить Мизина из-за того, что тот разнюхал о его планах насчет мамаши, – глухим голосом ответила Алина. – А тебя он хотел убить как детектива, который тоже может разнюхать о его планах. Я была уверена, что по этой же причине он убил Валеру.

– А теперь что ты думаешь?

– А теперь не знаю. Капитан спутал все карты. Если Виктора убил и выкинул за борт он, то лимит убийц на этом исчерпывается. Теперь на Эдди можно вешать все остальные попытки убийств. А врач, получается, был ни при чем… Нет, не знаю… Я запуталась.

«Да, ты запуталась, – мысленно согласился я с ней. – Ты все перевернула с ног на голову. Я-то думал, что ты в самом деле близка к истине, я уже был готов признать свое поражение и прийти к глобальному выводу о преимуществе женского мышления над мужским. Но твои доводы оказались хрупкими и теперь рассыпаются, как песочный замок».

– Ты хочешь, чтобы мы работали вместе? – спросил я.

Алина кивнула.

– Тогда начнем с этого, – сказал я и вытащил из-за пояса пистолет. – Эту штуку ты даешь мне во временное пользование.

Алина, глядя на пистолет, нахмурилась.

– Ты не пересчитывал патроны? Их было восемь, – произнесла она таким голосом, от которого мне стало не по себе.

Идиот! – мысленно выругался я. Об этом надо было подумать раньше, когда я неожиданно нашел «макаров» под подушкой, куда его не клал.

– Ну? – произнесла Алина, предчувствуя недоброе в моих заторможенных движениях.

Я вынул из рукояти обойму и стал выталкивать из нее на ладонь патроны.

Семь штук! Семь! Я еще раз пересчитал тупоголовые патроны и поднял на Алину тяжелый взгляд.

– Это очень плохо, – пробормотал я. – Очень плохо… Я не помню, как вчера вечером разделся и лег спать. Как-то очень быстро я опьянел. Словно потерял сознание. А когда ты меня разбудила, я нашел пистолет под подушкой.

Алина смотрела на меня едва ли не с ненавистью и кивала головой.

– Так вот что я тебе скажу, мой дорогой! Твоя сексуальная партнерша была соучастницей в убийстве Виктора. Она заодно с капитаном! Когда будет доказано, что Виктора застрелили из этого пистолета, Стелла с удовольствием подтвердит, что видела пистолет в твоих руках, и подозрение ляжет на тебя.

– Не ляжет, – ответил я, выкидывая «макаров» за борт.

– Ну вот, – с сожалением произнесла Алина, глядя в темную воду, куда навеки ушло оружие, – теперь я совершенно беззащитна.

В ее голосе прозвучал намек, но я не стал рвать на себе рубашку и доказывать, что грудью встану на ее защиту.

– Ты права, – сказал я. – А потому тебе пора принять условия игры, которые всем выгодны. В твоем случае это означает залечь на дно, ясно?

Не знаю, поняла Алина или нет, что я почти слово в слово повторил то, что она как-то сказала мне. Я расплачивался с ней ее же монетой. Это было жестоко, но иначе я поступить не мог. Слишком своенравная, слишком властолюбивая, страдающая завышенным самомнением, Алина в компаньоны мне не годилась. Мы оставались конкурентами, потому что, сами того не замечая, продолжали ревновать друг друга к Валерке.

– Как то есть залечь на дно? – с зарождающимся возмущением спросила девушка. – Ты что хочешь этим сказать?