Спасите злодея от главной героини - Валерия Лавлински

мои растрепанные волосы, он мирно посапывал, не обращая совершенно никакого внимания на ухабы, которые изобиловали на этой дороге (интересно, а сколько мы уже едем?). Обе его руки покоились на коленях и он бережно сжимал ими мой кулачок, который казался детским в его ладонях.

Я протянула свободную руку и, внутренне паникуя, накрыла ей эту странную конструкцию.

Каль зашевелился, но не проснулся, только поменял положение рук так, что обе мои кисти оказались в его захвате. Признаться, я чуть не расплакалась от переполнявших меня чувств и смущенно посмотрела на профессора.

Тот сидел и демонстративно смотрел в окно, всем своим видом показывая, что взаимоотношения его студентов - не его дело, за что я ему была очень благодарна.

Я опять слегка повернула голову (на этот раз к окну) и посмотрела на мимо проносящиеся пейзажи. Горы постепенно приближались к нам, их величие вызывало восхищение и трепет. Я мечтала о том дне, когда смогу подняться на вершину и взглянуть на мир с высоты - свободной от забот и тревог. Эта мысль придавала мне сил.

Сердце пело, а на душе было тепло и спокойно, впервые за несколько месяцев.

Глава 35 или о том, насколько бывает депрессивна жизнь

Я стоял на краю плато, глядя на наш походный лагерь, и размышлял о блеклой картинке, в которую превратил собственную жизнь, и о том, что даже унылые, как мне поначалу показалось, горы вокруг не соответствуют моему состоянию - от слова совсем. Оно было намного хуже…

Лагерь представлял собой небольшую научную станцию, уютно расположившуюся в горной местности. Устойчивые деревянные брусья образовывали тропы по всему лагерю и немного дальше, а перила, сделанные из крепких веток, защищали от падения с утеса.

В центре стояли несколько крепко сколоченных деревянных домов, каждый из которых был предназначен для проживания исследователей. Дома, как мне уже успели показать, были простыми, но практичными: в них имелись спальни с даже на вид удобными кроватями и небольшими столами, а также общие комнаты для работы и отдыха, где на стенах висели карты и заметки о проведенных исследованиях.

На открытой кухне, расположенной рядом с домами, стояла большая печь, из которой поднимался дым. Кухня была уставлена кастрюлями, сковородками и различной посудой, которой, казалось, должно хватить на целый взвод ученых, а не на всего трех мужчин, живущих здесь. Вдоль одной из тропинок находилась беседка, сделанная из дерева и окруженная цветущими растениями, так что в хорошую погоду здесь собирались все жители лагеря, чтобы наслаждаться трапезой на свежем воздухе и обсуждать текущие дела. Беседка была украшена простыми деревянными столами и скамейками.

На окраине лагеря находился склад, где хранились инструменты и оборудование для исследований. Он был построен из того же дерева, что и дома, но имел более простую конструкцию. Внутри были аккуратно организованы полки с различными предметами: от научных приборов до материалов для экспериментов. В том числе там хранились и необычные растения и какие-то странные камни, фонящие магией за версту, рядом с которыми нельзя было колдовать (это я узнал в первые же пять минут в лагере).

Несколько грядок для выращивания овощей располагались недалеко от кухни. Здесь исследователи сажали морковь, картошку и зелень, что позволяло им обеспечивать себя свежими продуктами. Рядом с грядками стояли кадки с цветами - яркие акценты среди зелени, которые добавляли лагерю уюта, а мне непонимания того, кто их здесь посадил. Неужели сами профессоры? Удивительные все-таки люди, практичности в этих цветах не было никакой - они не содержали ни капли магии, а потому выполняли единственную возможную функцию - росли.

Свежий ветер, резкий и чистый, как лезвие, врывался в лёгкие, наполняя их холодным горным воздухом. Он нес с собой терпкий запах сосновой смолы, смешанный с едва уловимым сладковатым ароматом горных цветов - крохотных, неприметных, но цепких, пробивающихся сквозь трещины в камнях. Если бы я закрыл глаза, то, наверное, смог бы различить каждую ноту этого дикого букета: лёгкую горчинку можжевельника, пряную мяту, растущую у ручья, и что-то ещё... То, что заставляет меня снова думать о ней.

Было бы славно, если бы этот ветер наполнил мою душу спокойствием.

Солнце клонилось к закату, а я всё ещё чувствовал ту неловкость и напряжение, которые терзали меня в пути.

Никогда такого не было, и вот опять. Этот внутренний конфликт, который разрывал меня на части, казался бесконечным. Когда же, наконец, это закончится? Я чувствовал себя глупым, наивным дураком, который не в состоянии контролировать даже свои эмоции, не говоря уже о поведении.

Вот и зачем я сел с ней рядом? Как будто это было совершенно естественно! Сам же сказал, что нам не по пути, сам же это и опроверг. Словно в этом мире не существовало других мест, где я мог бы устроиться, кроме как рядом с ней. Да, конечно, взять на себя роль подушки - это же так в контексте «не по пути»…

Корить себя за опрометчивые действия было глупо. Я понимал это, но все равно не мог избавиться от чувства вины.

Делать вид, будто ничего не произошло - тоже не выход.

Да и вообще, если уж на то пошло, было несвоевременно думать о том, как я мог бы избежать этой ситуации, раньше нужно было думать, до того, как полез.

Я снова и снова прокручивал в голове эти мысли, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение своим действиям. Но в итоге всё сводилось к тому, что не корить себя не получалось. Я не мог просто закрыть глаза на свои собственные ошибки.

А корить полноценно — не удавалось. Почему? Потому что было слишком комфортно сидеть в этой ужасной трясущейся кибитке, где ноги не помещались нормально, но рядом была мило сопящая Лорея под боком, её тепло окутало меня, создавая ощущение уюта и комфорта. Я честно пытался не уснуть, чтобы вовремя поменяться местами с профессором обратно, но она была так близко…

Каждый раз, когда я пытался отвлечься от этого чувства, её запах и мягкость ее объятий возвращали меня к реальности. Я чувствовал себя как никогда уязвимым. Внутри меня бушевали противоречивые эмоции: желание защитить её и страх причинить вред. Как я мог быть таким безрассудным? Как я мог позволить себе оказаться так близко к человеку, который стал для меня важным?

И вот теперь я стою у края утеса, трусливо сбежав от всех под предлогом “виды посмотреть”, лишь бы не столкнуться с ней в лагере.

Ветер