Нуар - Андрей Валентинов

– Обижаться?! Я вам что, Гравицкий, ин-сти-тут-ка? Да я вас…

Его рука метнулась к поясу, не то к плети, не то к кобуре. Замерла.

Опустилась.

Взгляд потух, неохотно шевельнулись губы.

– Все верно, прапорщик, хвалю. Однако Михаил Васильевич захворал, вечером ему совсем худо было. Он поручил мне побеседовать с вами. Могу дать слово.

– Уже дали, ваше высокопревосходительство.

Черт бы побрал этих вождей с вечной грызней! Иваны Ивановичи, Иваны Никифоровичи!.. Одно хорошо – Корнилов лгать не будет, не тот он человек. Значит, можно.

– Лавр Георгиевич! Комендант города Федор Золотарев согласен впустить в Екатеринодар наши войска. Хочет три миллиона, миллион – сразу, последний срок послезавтра.

Я немного подождал, ожидая вопросов. Не дождался. Короткая бородка нетерпеливо дернулась.

– Продолжайте!

– Золотарев – бандит, главарь шайки «Степные волки». С красным главкомом Автономовым и Сорокиным, его заместителем, на ножах, между их людьми уже были перестрелки. Хочет уйти побыстрее, потому и торопит. Обманывать ему не с руки, за сам факт переговоров его шлепнут, не раздумывая. Но чтобы успеть, надо посылать деньги прямо сегодня.

– Так…

Корнилов сорвал с головы папаху, вытер вспотевший лоб. Фуражку ему, что ли, подарить?

– Это все, Гравицкий?

Большего, кажется, не дождусь. Решать будут без меня, я всего лишь тайный гонец.

Ночной Меркурий.

– Не всё, ваше высокопревосходительство…

Продолжать совершенно не хотелось. Ни в одной из читанных мною книг ничего подобного не было. Значит, ложь? Но ложь тоже оставляет след, промолчать же я не имею права. Вдруг «здесь» это правда?

– Один из наших генералов ведет тайные переговоры с главкомом Автономовым.

И вновь захотелось вжаться в стенку. Страшный взгляд прожигал насквозь. Я сглотнул, набрал в грудь побольше воздуха.

– Автономов создает Народную армию, чтобы воевать с немцами. Этому генералу предложено главное командование. Согласия пока не дал, но обещал ответить сегодня или завтра. Ответ должна доставить в Екатеринодар сестра милосердия Ольга…

– Молчать! Ни слова больше!..

Бешеный шепот, запоздалые мурашки по коже. Я облегченно вздохнул. Фамилию называть не придется, хоть это благо. Лавр Георгиевич куда лучше меня знает здешний расклад, в том числе, чьей боевой подругой является скромная сестра милосердия из обоза.

Корнилов покачал головой, отвернулся. Молчал долго, тяжело, наконец махнул рукой.

– Все, Гравицкий, валите спать! Про трибунал напомните мне лично – после парада в Екатеринодаре. Не хотелось бы говорить такое молодому перспективному офицеру, но вам, Родион, самое место в банде, а не в армии. Утверждаю не сгоряча, а посему извиняться не стану. Катитесь!..

На крыльцо я вышел бодро, но на большее сил не хватило. Серая стена надвинулась, генеральской рукой толкнула в грудь. На какой-то миг мир предстал передо мной во всей своей мощи и красе. Тьма ушла, уступив место ослепительному белому огню, освещавшему Прошлое, Настоящее и Грядущее. Я стоял, держась рукой за стену – маленький, бессильный, жалкий. Ничего-то я не изменил, лишь подтолкнул крутящиеся не по моей воле колеса.

…Бандит Федор Золотарев впустит в Екатеринодар полк Казановича. Генерал, поклонник сестры милосердия, сделает вид, что ничего не заметил, и не двинет войска в прорыв.

Штурм сорвется. Корнилов погибнет.

«И никаких богов в помине, лишь только дело – бой кругом…»

Спать…

На часах было без десяти девять. Ричард Грай, зябко поведя плечами, поднял воротник плаща и без всякой надежды взглянул на небо. Ночь выдалась холодной, но и утро не принесло тепла. Низкие тучи закрыли солнце, от близкого моря дул сырой промозглый ветер. Вдобавок раскалывалась голова, затылок трещал, боль маленькими молоточками стучала в виски, напоминая о пустой коньячной бутылке на краю стола. Не без сожаления подумалось, что лет двадцать назад вчерашняя доза оставила бы только неприятную сухость во рту. Ничего не поделаешь, «As time goes by», как верно отмечено в бессмертной «Касабланке».

Курить не хотелось, но он все-таки достал папиросы. С зажигалкой решил погодить, выждав еще ровно три минуты. Потом – папироса, и вверх по лестнице. Засада не удалась, значит – штурм.

Лестница – железная, с ржавыми перилами, почти такая же, как и та, что шла на горку, была всего в нескольких шагах. На этот раз ступени вели не столь далеко, всего лишь на четвертый этаж приземистого краснокирпичного здания. Таких домов с неудобными наружными лестницами в порту было несколько. Жилье считалось из самых дешевых, а посему селились здесь в основном несчастливцы, не нашедшие постоянной работы, и пьяницы, которым все равно, где ночевать. Сюда же поместили и часть беженцев, имевших французское гражданство, которых муниципалитет не решился оставить на улице.

От дома пахло скверным углем и старым железом. Время от времени ступени начинали скрипеть, и бывший штабс-капитан отступал за угол, вглядываясь в темный силуэт на фоне красного кирпича. За полчаса вниз спустились семеро, но нужного человека он пока не дождался.

Синий огонек зажигалки выглядел в это утро как-то особенно уютно, словно английский камин в старом замке. Хотелось сесть в кресло, протянуть ноги поближе к пламени, укутаться в теплый халат…

Из гостиницы Ричард Грай ушел через главный вход. Полицейские, мирно дремавшие в холле, даже не попытались продрать глаза. В эти минуты бывший штабс-капитан имел полное право позавидовать своим стражам. Им, по крайней мере, тепло.

Стрелка неохотно ползла по циферблату, папироса вызывала отвращение, молоточки в висках тяжелели с каждым ударом. Ждать не имело смысла. Ричард Грай, расстегнув пальто, скользнул ладонью по кожаной кобуре. «Астра-300», подарок покойного Марсельца, на практике оказалась не слишком удобной. В рукав не спрячешь, в карман пальто не уложишь…

Шаги!

Он отошел назад, скрывшись за острым каменным углом, подождал пару секунд, выглянул. Третий этаж… Человек в сером пальто, шляпе с короткими полями, с большим кожаным портфелем в руке только что кончил возиться с замком. Спрятав ключи, поглядел вниз и начал быстро спускаться, стуча подошвами по гулкому железу. Штурм отменялся. Можно было сделать еще одну неспешную затяжку, достать оружие, снять с предохранителя…

Железо гремело уже совсем близко. Тому, кто спускался, осталось пройти всего один пролет, последний. Десять ступенек… восемь… пять… три…

– Доброе утро, Деметриос!

«Астра» была нацелена в живот. Даже если хитрый грек умеет летать, пуля все равно догонит. Ричард Грай улыбнулся, кивнул сочувственно.