Стакан воды - Эжен Скриб

Герцогиня (удивленная). Вот как? Милорд интересуется этой молодой особой…

Болингброк. Судя по ласковому приему, который вы оказали ей, я думал, что вы раньше догадались об этом.

Герцогиня. Я охотно назначила бы ее, но при дворе могут служить лишь люди знатного происхождения.

Болингброк. Она как раз блещет своим происхождением…

Герцогиня. Это надо будет проверить… Столько людей называют себя дворянами, не имея на это никакого права.

Болингброк. Именно из страха ошибиться леди боится признаться вам, что ее зовут Абигайль Черчилль.

Герцогиня (в сторону). О небо!

Болингброк. О, без сомнения, только дальняя родственница… Но все-таки кузина первой статс-дамы королевы, герцогини Мальборо, суровое беспристрастие которой заставляет ее колебаться и спрашивать себя, принадлежит ли ее кузина к достаточно хорошему роду, чтобы приблизить ее к ее величеству. Вы сами понимаете, миледи, что рассказ об этой истории может вернуть популярность у читателей такому устаревшему и вышедшему из моды писателю, как я, а газета «Экзаминейтер» найдет в нем богатую пищу для веселых статеек об одной богатой герцогине – родственнице простой продавщицы… Но успокойтесь, миледи. Ваша дружба слишком нужна вашей юной родственнице, чтобы я лишал ее вашей поддержки. Даю вам честное слово навсегда забыть этот анекдот… несмотря на всю его остроту… при условии, что Абигайль сегодня же будет допущена ко двору ее величества… Я жду вашего ответа.

Герцогиня (высокомерно). И я не заставлю вас долго ждать, сэр. Я должна сообщить ее величеству свое решение, и, поверьте, оно не будет зависеть от моих родственных отношений к этой леди. Я доложу ее величеству, и только ей одной… Что же касается вас, сэр, знайте, что я никогда не отступаю перед угрозами и презираю это бессильное оружие. И если я сегодня прибегаю к нему, то только потому, что вы меня к этому принуждаете. Писатель, особенно писатель оппозиции, сэр, должен навести порядок в собственных делах, прежде чем заботиться о делах государства. Вы этого не сделали… У вас огромные долги… Около тридцати тысяч фунтов… А ваши кредиторы, отчаявшись получить их, уступили мне свои права за одну шестую их стоимости. Я скупила ваши долговые расписки, уплатив за них звонкой монетой. Я – воплощение алчности и корысти. На этот раз, по крайней мере, вы не будете обвинять меня в желании обогатиться… (Улыбаясь.) Говорят, что это безнадежные векселя… Но все-таки они дают мне право заключить вас в долговую тюрьму… Я не могу, правда, воспользоваться им против члена палаты общин, но завтра парламентская сессия кончается… и если пикантный анекдот, о котором вы говорите, появится в утренней газете… то вечерняя газета известит, что ее остроумный автор, сэр Сент-Джон, сочиняет в этот момент в Ньюгейте[63]трактат об искусстве делать долги. Как видите, сэр, я ничего не боюсь. Вы слишком необходимы для ваших друзей из оппозиции, чтобы они позволили себе лишиться вашей особы. И как ни тягостно молчание для такого красноречивого оратора, я уверена: вы лучше моего поймете, что вам полезно помолчать. (Делает реверанс и уходит.)

Абигайль, Болингброк.

Абигайль. Что вы на это скажете?

Болингброк (весело). Хорошо сыграно, ей-богу! Настоящая хорошая война!.. Я всегда говорил, что герцогиня – женщина с головой и очень решительная. Она не угрожает, она бьет… Эта мысль – держать меня в зависимости от себя, уплатив мои долги, – замечательна… Особенно с ее стороны. Она сделала то, чего не сделали бы мои лучшие друзья… она уплатила за меня… Какая великолепная ненависть!.. Она пробуждает мою смелость… и возбуждает во мне дух соревнования!.. Ну, Абигайль, мужайтесь!

Абигайль. Нет, нет, я отказываюсь от всего, коли на карту поставлена ваша свобода!

Болингброк (весело). Поживем – увидим… средств у нас еще достаточно! (Смотрит на часы, висящие на панно справа.) Боже мой! Заседание парламента! Я не могу его пропустить, я должен выступить там против новых ассигнований, которых требует герцог Мальборо… Я докажу герцогине, что я кое-что понимаю в экономии… я не вотирую герцогу ни одного шиллинга… До свидания… рассчитываю на Мешема, на вас и на наш союз… (Уходит в дверь налево.)

Абигайль, потом Мешем.

Абигайль (готова уйти). Хорош союз… где все идет плохо… Один только Артур успевает…

Мешем (вбегает бледный и испуганный через дверь в глубине сцены). Вы?.. Благодарение небу! Я вас искал.

Абигайль. Что случилось?..

Мешем. Я погиб!

Абигайль. И ОН тоже!

Мешем. В Сент-Джемском парке, на повороте уединенной аллеи, я внезапно очутился лицом к лицу с ним.

Абигайль. С кем?

Мешем. С моим злым гением, с моей судьбой… вы знаете… щелкун. С первого же взгляда мы узнали друг друга, он смотрел на меня и смеялся… (С бешенством.) Он смел еще смеяться!.. И тогда, не говоря ему ни слова, не спросив даже его имени, я вытащил свою шпагу… он свою… и… больше он не смеется…

Абигайль. Он убит?

Мешем. О нет… нет… не думаю… он зашатался. Я увидел, что сбегается народ, и, вспомнив о суровом законе против дуэлей…

Абигайль. Смертная казнь!

Мешем. Могут и казнить… в зависимости от особы пострадавшего…

Абигайль. Все равно, надо бежать из Лондона.

Мешем. Да, завтра.

Абигайль. Нет, сегодня вечером.

Мешем. Но вы… но сэр Сент-Джон?

Абигайль. Он будет арестован за долги, а я не получу своего места… Но все равно… сначала надо подумать о вас. И прежде всего вам надо бежать!

Мешем. Да. Но прежде чем бежать, я хотел сказать вам, что никогда не буду любить никого, кроме вас… я хотел увидеть вас… поцеловать…

Абигайль (живо). Тогда поторопитесь!

Мешем (бросается в ее объятия). Ах!..

Абигайль (вырываясь). Прощайте!.. Прощайте!.. И не возвращайтесь, если вы только любите меня.

Они расходятся в разные стороны.

Занавес

Королева, дворцовый камердинер.

Королева. Как ты сказал, Томпсон: члены палаты общин?

Томпсон. Да, государыня… они просили аудиенции у вашего величества.