Экстрим на сером волке - Дарья Донцова

После моего дня рождения наша семья взяла с Макса клятву: онникогда более не презентует нам ничего для дома. Не покупает сервизы временкоролевы Антуанетты, не приволакивает в сад скульптуры из Акрополя, не приноситподлинники Рубенса для столовой и не дарит рукописные свитки, датированные 1212годом. Не надо!

— Дари только то, чем может лично воспользоваться мать, —сурово заявил Аркадий, — а то нам неудобно!

Макс согласился и на Новый год сделал каждому поиндивидуальному презенту. Когда Машуня открыла свою коробочку и взвизгнула отвосторга, я вздохнула с облегчением. Слава богу, Полянский обрел разум ипреподнес обожаемой Маруське не авианосец, а всего лишь колечко, где вместокамушка мопс из эмали.

Вещь явно сделана на заказ, но она стоит недорого, милыйсувенир, говорящий о внимании. Когда же остальные домашние развернули упаковки,я успокоилась окончательно. У Кеши был галстук с монограммой, у Зайки —очаровательная подушка, на которой вышиты кошки, у Дегтярева — портсигар снадписью «Смерть врагам». Расслабившись, я заглянула в предназначенную мнешкатулку и чуть не свалилась со стула. Часы! Но какие! Платина с бриллиантами!Сделан прибор одной из самых дорогих фирм, специализирующихся на ювелирныхукрашениях. Сверкающих камней прорва, ими усыпан весь корпус размером скофейное блюдце, внутри циферблата вроде налита вода" в которой плаваетнесколько камней. Или не вода, не спрашивайте, я не знаю. Определить времяневозможно, цифр нет, их заменяют все те же обработанные алмазы, стрелкисверкают, браслет тоже.

— Да уж, — поперхнулся Кеша, — недешевая штучка!

— Носи их всегда, — велел польщенный Макс.

— Ты хочешь, чтобы мы лишились матери? — спросил Аркадий. —Да у нее сей механизм мигом отнимут…

— Даша человек жадный, — подхватила Ольга, — ни за что неотдаст, начнет драться с грабителем, покалечит его, потом вытаскивай ее изтюрьмы, кланяйся Дегтяреву.

— Пусть лучше в сейфе лежат, — заявил полковник, — послушай,ну что б тебе кружечку подарить, с мопсом! Дашутка их собирает.

— Не мой формат, — нахмурился Макс, — впрочем, я ошибкуисправлю, давай часы назад.

Страшно обрадовавшись, я вернула ему безумно дорогой подароки через неделю вновь увидела Полянского, на этот раз с двумя коробочками.

— Во, — воскликнул он, — гляди, которые настоящие?

Я уставилась на сверкающие камни, потом ткнула в левуюшкатулочку.

— Эти.

— Вот и не угадала! — радостно закричал Макс. — На подделкууказала! Классно, да?

— Ага, — осторожно кивнула я.

— Корпус из белого золота, — возвестил Полянский, — а сверхустразы Сваровски.

Я вздохнула, потому что и копия тянет на приличную сумму.

— Так и быть, — гудел бывший муж, — носи эти, исключительноиз соображений безопасности, а настоящие спрячь в сейф.

Яна Валерьевна попыталась открыть щелочки глаз.

— С удовольствием возьму вместо денег часы, — повторила она.

Я заколебалась. Сказать противной жадной тетке про имитацию?Сообщить про камни от Сваровски?

Небось Темкина полагает, что это брюлики. Хотя никто меня заязык не тянет. Часы золотые, да и «алмазы» от Сваровски не такое уж дешевоеудовольствие. Пусть профессор получит то, что попросила.

Я расстегнула браслет и сказала Яне Валерьевне:

— По рукам, но вручу вам сию безделушку, лишь увидев бумаги.

Она кивнула:

— Проблем нет.

С этими словами она включила компьютер и принялась щелкатьмышкой, потом послышалось мерное гудение, и из принтера начали выползать листыбумаги.

— На всякий случай я сохраняю выполненные заказы, — сказалазаведующая, — может пригодиться.

Вы не сомневайтесь, я человек честный. Если беру плату, тообязательно выполняю принятые на себя обязательства. Тут все, что я передала всвое время Зелимхану Хасановичу.

Я протянула «честному человеку» часы, получила взаменпапочку и покинула кабинет.

— Ну удалось? — спросила Настя.

— Спасибо, — кивнула я, — вот!

— Сколько она взяла?

— Ерунду.

— А все же?

— Забудь.

— Постой, а где твои часы? Неужели? — ахнула Настя. — Ты сума сошла, никакая наша информация подобных бабок не стоит! Немедленно вернисьи потребуй «будильник» назад. Хотя стой. Давай я быстренько документыотксерокопирую, ты отдашь ей папку и вернешь брюлики.

— Успокойся, — улыбнулась я, — часики — подделка, хоть идорогая! Всего лишь ловко ограненный хрусталь.

— Ну и пусть, — кипела Настя, — во сволочуга!

Я слышала, что эта дрянь часто не деньгами берет.

Скотина! Ты бы ее на собраниях послушала! Такие пассажизагибает о науке, о чистоте исследований, об ответственности перед грядущимипоколениями. А сама!

И клиенты хороши! Неужели не понимают: простые сведения опредках не могут столько стоить?

Я попрощалась с разгневанной Настей, зашла в туалет,запихнула тоненькую мягкую папочку под джинсы и, мило улыбнувшись спящему напосту охраннику, выскочила на улицу. Для историка Настя слишком наивна. Иногдав прошлом человека погребены такие тайны, что за них и десяток часов сбрюликами отдать не жаль.

* * *

С вожделением поглядывая на папку, я поехала по проспекту.Сейчас доберусь до кафе «Апельсинка» и там, в тишине и покое, попробуюразобраться с тем, что попало мне в руки.

В крытом зале царила пустота. Знакомая официантка несказаннообрадовалась посетительнице.

— Вам, как всегда, латте без сахара? — засуетилась она.

Я кивнула, села за столик, притаившись в самом темном углу,получила высокий стакан, украшенный горкой взбитой молочной пены, отхлебнулаглоток и погрузилась в изучение добычи.

«Ицхакова Зира Мамедовна, крестьянка, местожительство — селоАюрт. Ицхаков Ахмад Ахмадович, крестьянин, село Аюрт».