(не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть - Вероника Касс

Мама поцеловала меня в лоб и покинула палату.

— Ну так что?

— Что? — задумчиво протянула Настя.

— Ты меня все еще любишь?

— Калинин, ты дурак!

— Определенно. По голове же стукнули.

— Сильно болит?

— Очень! А еще ты меня даже не целуешь, и я прямо готов умереть от тоски — подумал, что ты меня разлюбила. — Надул губы, до последнего сдерживая смех.

— Сумасшедший! — всхлипнула принцесса и, придвинувшись ко мне, быстро чмокнула в губы.

— Это все?

— Хорошего по чуть-чуть, — засмеялась она мне в губы, а потом проникновенно зашептала, выбивая свои слова клеймом у меня на сердце: — Рома, я так за тебя испугалась, я думала — умру. Когда отец рассказал мне все, как есть, он к тому моменту уже договорился и к тебе отправили вертолет из Хабаровска. Тебя нашли и оказали первую помощь, а Макара задержали, и, даже зная, что самое страшное позади, я чуть с ума не сошла. Даже лететь на самолете страшно не было, потому что я боялась за тебя. Ты не приходил в себя, и… и…

— Принцесса, тише, тише, родная. — Поцеловал свою любимую девочку и, взяв ее лицо в перебинтованные ладони, твердо произнес: — Я больше тебя никуда не отпущу, слышишь! Никуда! Я так тебя люблю, что у меня аж внутренности скручивает.

— Не надо, — улыбнулась Настя сквозь слезы, — не надо меня отпускать. Все хорошо, Рома. Я всегда буду рядом. С тобой. Папа — он… он, — она засмеялась сквозь слезы, — обещал врезать тебе, когда очухаешься, за то, что лишил меня торжественной свадьбы. Но это несерьезно…

— Правда, что ли? — Отчасти я понимал своего тестя.

Тесть… непривычное слово.

— Да, я поэтому его не пустила к тебе.

— Так он здесь? — У меня даже голова перестала болеть от таких новостей.

Осознать, что меня пытались убить, а потом чудом нашли с помощью генерала Ворон, было намного проще, чем поверить в то, что он приехал сюда с благими намерениями.

— И мама, — довольно добавила моя жена, — Они у твоих дедушки с бабушкой в гостях. Твои не пошли на работу, а папа взял несколько дней отгулов по личным обстоятельствам.

— Настенька, ущипни меня. Или укуси.

— Дурак, — засмеялась Настя и поцеловала меня до безумия сладко, я почти улетел в рай, но все же чего-то не хватало.

— На-а-асть, — прошептал я между поцелуями.

— М-м-м?

— У тебя есть шоколадка?

Я вышла из машины и, поежившись от холода, застегнула кофту. Вот тебе и лето.

— Рома, здесь самый настоящий дубак, — позвала я мужа, который успел скрыться из вида.

Джентльмен, ничего не скажешь, даже дверь мне не открыл и руку не подал, а побежал изучать территорию, прихватив с собой что-то из багажника. Я тоже оглянулась, впитывая в себя увиденное.

Пахло здесь замечательно, все тот же умопомрачительный запах чистого лесного воздуха, без единой примеси чего-то искусственного и производственного. Только лес.

Сделала шаг в сторону. Здания находились на месте, правда, без окон, а на стенах уже пошли трещины. Как же недолго стоят на земле необжитые строения.

— Рома! Ну не смешно!

Как он так быстро мог куда-то убежать? Мертвая тишина вокруг пугала, даже пять лет назад, когда я сюда приехала впервые и осматривала территорию заставы с вышки, здесь не было настолько пусто. Застава была полуразвалившейся, но не была заброшенной, как сейчас.

Мне стало не по себе. Я обняла себя за плечи и еще раз позвала мужа. Идея приехать сюда была дурацкой. Но разве может кто-то остановить Калинина, когда тот что-то вобьет в свою гениальную голову?

А он не то что вбил — он на саморезы прикрутил. Решил, что годовщину нашей встречи мы должны отметить именно здесь.

Я потрогала уже холодный кончик носа. Все же хорошо, что Рома не решил увезти меня сюда на годовщину свадьбы. В ноябре сюда я бы не поехала ни под какими пытками.

— Попалась, — обнял меня со спины муж и, чуть приподняв, закрутил.

— Рома! А-а-а! Рома, прекрати! У меня уже закружилась голова.

— Зато согрелась, — прошептал Калинин мне на ухо и, остановившись, поцеловал. — Пойдем, я там местечко нашел.

— А что беседка? — спросила, вспомнив о деревянной постройке около ДОСов.

— Увы, она пала смертью храбрых, — засмеялся муж.

— То есть?

— Настенька, ее еще при переезде разобрали, перевезли на Сосновый и там уже поставили. Кстати! — Рома уткнулся носом в изгиб моего плеча и шумно втянул в себя воздух. — Не поверишь, но там ее даже застеклили и дверь вставили.

— Ого-о… — протянула я, сожалея о полюбившейся нам с Романом беседке.

Ольховскую расформировали следующим летом после нашей свадьбы. Раскидав весь личный состав, кого куда. Меня отправили самую первую, еще до официального расформирования заставы, в областной центр, потому что на тот момент мне оставалось всего (по мнению отца) пять месяцев до декрета. Роман от папы совсем не отставал, и в итоге на десятой неделе беременности я практически превратилась в инвалида. Папа и Калинин посовещались и в один голос решили, что служить мы будем теперь только в городе и максимум, чего я достойна, — это разбирать бумажки. Я все стерпела. С трудом доработала до декрета, потому что более скучной и тягомотной работы придумать было ну невозможно.

Полгода назад, на семейном совете, перед выходом из декрета, я поставила четкий вопрос: «Дадут ли мне нормально служить?» — и по отведенным в разные стороны взглядам и пожатым плечам поняла, что нет. Тогда и начала подыскивать себе другую работу. Никому не сказала, что не стану продлевать контракт, скрепя сердце вышла на службу, отработала оставшееся время и ушла из армии насовсем, устроившись в Языковую частную школу преподавателем китайского. Ну не зря же гражданской специальностью в моем дипломе значился «переводчик».

Я отработала с детками всего месяц, но и предположить не могла, насколько это мое.

— Вот, давай здесь.

Я опустила взгляд и увидела покрывало, расстеленное на земле.

— Когда ты только успел?

Присела и поняла, что под покрывалом еще несколько одеял.

— Ну, пока ты пудрила носик в машине, принцесса, я искал место для пикника. А вообще, жаль, что ты не захотела остановиться у моста через Кутаманду, все же именно то место памятное для нас.

— Рома, все хорошо в меру, — засмеялась я и, подняв руку, схватила мужа за рукав и повалила на себя, — поваляемся?

— Моя принцесса хочет, чтобы я поцеловал ей пальчики? — деловито поинтересовался Роман, а я засмеялась.

Шут гороховый.