Фея с островов - Симона Вилар

Дэвид был немного удивлен ее затеей, но не стал перечить. Он удерживал веревку и наблюдал, как Мойра легко и по-своему грациозно начала спускаться по каменистым выступам вниз.

Появление охотницы всполошило пернатых обитателей скал. Да и сами скалы оказались настолько крутыми, что Дэвид теперь изо всех сил натягивал веревку, чувствуя, что у Мойры почти нет опоры под ногами, и она может в любой миг сорваться. Он уже пожалел, что не остановил ее, не пояснил, что им просто надо дождаться отлива и тогда они смогут перебраться с проклятого острова на материк.

— Эй, женщина! — позвал он, стараясь перекричать поднятый птицами шум. — Ты слышишь меня? Немедленно взбирайся обратно!

Он попытался затянуть ее наверх, но веревку несколько раз сильно дернули, и Дэвид замер, понимая, что это знак, чтобы он не мешал. Тогда он устроился, прислонившись к большому валуну, и так ожидал, оглушенный гвалтом птиц. Птицы кружили и кричали над ним, ветер, поднятый их крыльями, колыхал траву на кромке утеса. С визгливыми криками взлетали все новые птицы, крупные чайки оглашали воздух злобным мяуканьем, буревестники со свистом взрезали воздух, широко расставив лапы и распростершись во всю длину широких крыльев.

Наконец веревку стали дергать, и Дэвид начал тянуть ее на себя, наматывая на локоть. Когда над краем обрыва появилась растрепанная, вся в спутанных светлых локонах головка Мойры, он сразу схватил ее за плечи и втащил наверх.

— Глупая! Зачем было так рисковать? На этих птичках еще и мяса толком нет.

Но Мойра лишь смеялась, беспечно и легко, при этом показывая ему несколько тушек птенцов у себя за поясом.

— Выходит, я не потеряла сноровку за годы жизни в замках Маккензи!

Что-то чисто ребяческое появилось на ее обычно надменном, исполненном достоинства лице, когда она так забавно храбрилась, и Дэвид тоже развеселился. Он собрал хворост и соорудил костерок, пока Мойра приготовила тушки и, обмазав их глиной, уложила на уголья. При этом она оживленно болтала, рассказывая, как часто ей приходилось заниматься подобным промыслом, хотя охота за яйцами или птенцами морских птиц никогда не была простой забавой и считалась весьма опасной. Но когда к ней привыкаешь, она даже начинает нравиться.

Дэвид слушал ее, не замечая, что любуется своей спутницей. Она была такой растрепанной, такой милой. Ее волосы пышными завитками обрамляли лицо, от ветра она разрумянилась, глаза возбужденно блестели.

— Мойра, ты сейчас такая очаровательная, — неожиданно для себя сказал он. Это шло из сердца, и он добавил: — И ты действительно похожа на прекрасную фейри.

Она вдруг стала серьезной и задумчивой, а потом призналась, что нечто подобное говорил ей Гектор Рой при первой встрече.

— Я ведь тогда точно так же лазила по скалам, собирая яйца бакланов. А потом, уже взобравшись на кромку утеса со своей корзиной, увидела вождя Маккензи. Ха! Забавно даже вспоминать, какое в тот момент у него было лицо! Он смотрел на меня как завороженный, не мог двинуться с места, только открывал и закрывал рот, словно силился что-то сказать или закричать, но ничего не получалось. А когда я улыбнулась и стала приближаться, он даже отступил, но при этом сказал, чтобы я не исчезала, ибо ему впервые довелось увидеть фейри. И только когда я расхохоталась, сообразив, за кого он меня принимает, он опомнился и подошел познакомиться. Так у нас все и началось, — добавила она с легким вздохом.

Этот ее вздох, а также легкая печаль в голосе при последних словах неожиданно рассердили Дэвида. Кажется, она и дня не может прожить, чтобы не вспоминать своего старикана. И он вдруг резко сказал:

— Знаешь, если когда-нибудь случится так, что ты окажешься в клане Маккензи или у Манро, то постарайся не просто продавать свою красоту за подарки, а стань законной супругой и роди мужу нескольких крепких сыновей. И тогда тебе нечего будет опасаться. Не цепляйся за того, кто бы тебя оберегал, — старика Гектора или его бастарда… как там его, Кэм, одноглазый. Выйди замуж за того же Эхина Баллоха, которому нужны сыновья. Родишь Эхину парня — и никакие старейшины клана не будут тебе страшны. Ибо продление своего рода — долг каждого мужчины!

Он сказал это с неожиданной горечью, и Мойра поглядела на него с интересом.

— Хат, а у тебя есть сыновья? — спросила она. — Ты ведь не юноша, и у тебя наверняка есть что передать своему сыну.

Она была внимательна и увидела, как поникли плечи ее спутника.

— У меня были сыновья, — после паузы глухо произнес он. — Но они умерли.

— Все умерли?.. О небо, да ты никак проклят, раз то, что так для тебя важно, не смогло осуществиться.

Только позже Мойра подумала, что сделала Хату больно. Он умолк, отвернулся, потом и вовсе отошел. И Мойре сразу стало не по себе. Выждав некоторое время, она подошла к нему.

— Хат, прости меня. Это был всего лишь вопрос.

Он глубоко вздохнул. Был скорее печален, чем зол.

— Возможно, я и в самом деле проклят, раз все мои сыновья уходят в мир иной. Но у меня остались дочери. И я их люблю.

Позже, когда они уже ели маленькие тушки птенцов, Мойра подумала, что раньше Дэвид говорил, что его жена из Маклейнов умерла родами. И было в тот момент что-то такое в его глазах, что она не решилась расспрашивать об этой женщине. Сейчас же ее вдруг стало разбирать любопытство: кто он, с кем его дети, женился ли он снова или просто бродит по свету, оставив своих дочерей в клане? И в клане ли? Ведь она слышала, как он говорил на английском языке. Да и зачем ей гадать, кто он на самом деле? Он ее похититель. Хотя теперь и защитник. Когда они расстанутся, она, наверное, будет вспоминать об этом человеке. Но сейчас, когда они все еще на острове прокаженных и неясно, что несет с собой следующая ночь, лучше думать о чем-нибудь другом.

Дэвид заметил, что она глубоко задумалась.

— Что-то ты стала слишком тиха, а ведь еще недавно была такой болтушкой.

О, он снова улыбался! Улыбка его была насмешливой, а в прищуренных зеленых кошачьих глазах появился блеск, как у хищного животного. Но Мойра уже поняла, что Хат на самом деле куда мягче и ранимее, чем хочет казаться. А что может больше взволновать и очаровать женщину, как не душевные раны того, кто кажется сильным?

— Я переживаю, что нам придется провести еще одну ночь на острове прокаженных, — просто сказала она.

Но он лишь рассмеялся.

— Ты разве не поняла, чего я жду у этого пролива? — махнул он рукой в сторону большой земли. — Ну же, ты ведь такая умница! Неужели не догадаешься?

— Отлив? — ахнула Мойра. И, оживившись, просияла: — О Пречистая Дева! Неужели во время отлива здесь открывается проход к материку?

И когда он утвердительно кивнул, она даже взвизгнула от радости, захлопала в ладоши, а потом, забывшись, как козочка подскочила к Дэвиду и радостно обняла. Он смеялся и тоже обнимал ее. Они даже закружились, не обращая внимания на маячившие где-то вдали за вереском редкие силуэты прокаженных.