Попаданец. Месть - Сергей Мельник

Вы только представьте, что вас заставляют спать по ночам, кушать три раза в день, обязательно с супчиком. Постоянно моют, причесывают, дают лекарства, дергают за щечку, в общем, всячески отравляют вам жизнь до полного опупения. И это кого? Меня!

Это как в американских церквях антихристы седьмого дня, или кто они там, с песнями и плясками лупят ладошками по лбу немощным, с криком: «Встань и иди!», и те в конце концов встают и бегут, так как иначе забьют демоны до смерти.

В общем, выбора у меня особого не было, как просить помощи у сэра Жеткича, чтобы он вроде как взял шефство надо мной и хотя бы пару часов в день занимался теоретической магией, так сказать, давая азы искусства и науки, а на деле спасая меня от такой объемной и всепожирающей любви.

— Ну что, юноша? — Он помог мне, подкатив мое кресло к небольшому столику в своих апартаментах. — Чем сегодня займемся, пока ваши персональные сиделки готовят вам очередную порцию лекарств?

Друзьями мы, конечно, навряд ли с ним когда-нибудь станем, но уж по крайней мере уважение друг к дружке стоит проявлять. К тому же он небезынтересен и, как и я, имеет весьма похвальное хобби, а именно рыбалка. Причем если я использую свое увлечение как некую медитативную практику, помогающую мне, как в песне звучало: строить и жить, то господин Жеткич свою жизнь посвящает хобби, а не наоборот. Человек не просто предан подводному миру, он его изучает, понимает и весьма осведомлен в этом вопросе. Этакий ихтиолог окружающей действительности. Кстати, весьма полезные знания удалось почерпнуть от него, в частности ряд сетей и форм неводов для моей артели из крестьян Речной. Я то по простоте душевной все это авоськой считал, не заходя своими знаниями дальше ряжи усиления и карманов, в то время как Арнольд повидал немало и, что главное, поделился этим.

Вообще, несмотря на свой юный вид, человек он был начитанный, грамотный и владел многими аспектами знаний. Его апартаменты были заполнены различными трудами, привезенными им, множеством экспонатов различных тварей, небольшой химической лабораторией, вполне, хочу вам сказать, на уровне, не говоря уже о приборах, амулетах и прочей атрибутике от искусства магии.

Я, правда, не стал заострять внимание, но наш правозащитник не смог скрыть кое-что и запретное, что имел у себя в коллекции. Впрочем, не заострил я внимание лишь потому, что и сам недавно разжился подобным экспонатом, а именно кракеном. Да-да, самым что ни на есть исчадием черной некромантии, этакий студенистый спрут, состоящий из зубастой пасти, ядовитой слизи, сотни копошащихся щупалец. Хочу вам сказать, совсем не безобидная тварюшка. Своего я поместил в стеклянную амфору-резервуар, специально отлитую под эти нужды, вода в которой уже через пару часов была темней и непроглядней чернил. Звал я своего питомца Хомяк, так как новый жилец и мой питомец обладал скверной привычкой что-нибудь хватать и прятать у себя в аквариуме. То еще зрелище, вытянет свои «хваталы», пошарит по комнате и к себе в норку тащит, причем ведь нет в нем голода как такового, чистое любопытство ну и может, какое-то природное чувство жадности, что ли. И да, что самое удивительное, Хомячок совершенно не агрессивный получился, нет, мяско он трескал будь здоров, даже, со слов Милы Хенгельман, пару кошек отловил и схрумкал, не говоря уже о том, что мышей в подвале с крысами излавливал от скуки. Зато детей любит. Ой, вы не подумайте чего дурного, я ему детей не скармливал, это просто «бабульки-тарахтульки» оплошали, чисто по инерции трепались языками, совершенно позабыв про то, что за Априей хвостиком приклеилась моя Пестик — Ви. Девочка справедливо расценила, что от нее что-то скрывают, потому тенью и ходила помалкивая за Априей, в которой с ходу признала свою учительницу по травничеству, ну и забрела вместе со старушками в подвал покормить Хомячка.

Радости было — не передать. Девчонка просто влюбилась в Хомачку, как она теперь его ласково называла, и теперь каждый день бегала поухаживать за другом, то водички ему долить, то покормить, то разный мусор из аквариума, натащенный «хомячком», поубирать.

— Тварь сия необычайно злобна, коварна и опасна. — Жеткич держал свой экспонат в глиняном кувшине, куда я как-то сунул свой нос, по которому чуть и не схлопотал увесистым щупальцем. — Я ее лет десять назад отловил в болотах халифата Альбинбей, вернее даже не его персонально.

Сэр Жеткич специальной палкой стал колотить выползшие руки осьминога, загоняя его обратно в свою обитель. За что получил тут же черную струю чернил кракена, обдавшего своего хозяина черной водой с ног до головы.

— Заказ был, халиф награду выдавал тому, кто болотное чудище истребит, что перекрыло ему путь в джунгли, где он вырубку железного дерева вел. — Маг умело загонял разошедшегося кракена обратно в кувшин. — Проклятые черные маги создали эту гадину, ну или дьесальфы из своего питомника упустили, теперь уж не узнать, а вот местные племена эту дрянь выпустили в судоходное русло, там такая история вообще дурная вышла с этими местными жителями.

— Что же там такого произошло? Вы, кстати, весь в чернилах перепачкались, — поддержал я его рассказ вопросом, постаравшись откатиться как можно дальше от разбушевавшегося создания, нечаянно разбуженного мной.

— Не страшно, эта чернота только при намокании видна, как подсохнет, обесцветится, — улыбнулся он.

— Ну а история… ерунда по сути. Видите ли, местным племенам не нравилось, что халиф объявил их своими подданными и вел вырубку их лесов, в которых они вроде как себя считали полноценными хозяевами. Ну чистые дикари и варвары, халиф он ведь кто? Правильно, королек местный, а они кто? Да никто и звать их никак, бегают по куширям голозадые даже срамоту свою не прикрывают. Ни тебе денег, ни тебе городов, одни деревушки, сплошное безобразие, даже скотину никакую не держат, все охотой и собирательством себе добывают. Бунтуют только, в солдат из кустов разной гадостью кидаются, подчиниться не хотят, даже этой кракозябре поклонялись, как речному богу, который призван был великим шаманом, чтобы защитить их от злых людей, закованных в металл. Ну да на радость этим племенам мудрый халиф не поскупился мошной, звонко оплатив работу мага, который изведет нечисть.

— Ты только представь себе, — вещал Арнольд, загнав наконец буяна на место. — Плыву я на лодочке, жарища, а вода все темней и темней вокруг становится, и запах этот странный.

Да тут надо сказать, кракен пах и весьма, ну я бы не сказал, что как-то отвратно, нет, скорей надоедающе и резко. Знаете, такая смесь вроде как подгорелых кофейных зерен с такой кислинкой, что дают сушеные грибы в аромате. В общем, не каждому по вкусу придется.

— Кругом тишина, и даже птиц не слыхать, а такого в тех южных плавнях просто быть не может. — Он отставил в сторонку свой шест-колотушку, устало облокотившись на стенку и рассматривая вместилище со своим заключенным. — Сам, естественно, плыву, местных хоть батогами лупи, не в жизнь не согласятся туда соваться, мол, речной бог покарает, а мне ведь интересно, мало ли что это такое, может, вид какой неизвестный. И тут в самой черни в непроглядном омуте все как забурлит, вспенится и десятки во-о-от такенных (он развел руки), не то что сейчас, щупалец на меня поперло!